Валерия Исаева - Americano

Насчет того, что на меня подадут в розыск, я опасений не имела. Знала, что если не будешь бояться, то это не произойдет ни за что в жизни. Договор аренды жилья был оформлен не на мое имя, да и с рестораном я трудовой договор не подписывала.

Удивительно, но никакого негодования у меня не было по поводу сложившейся дома ситуации. Наверное, потому что обижаться на кого-то – это не мой уровень. Новая профессия поглотила меня настолько, что ни о чем другом не было времени думать. Я не на шутку увлеклась своей работой, даже если был большой поток гостей, я легко и с удовольствием успевала всех обслуживать, все оставались довольны, мой заработок рос за счет чаевых. Руководство не могло на меня нарадоваться, но я умом понимала, что работа официанта – это перевалочный пункт, ведь каждый рабочий день я поглядывала в сторону барной стойки. Вот там, как мне казалось, свой мир, своя атмосфера, там находятся настоящие волшебники и происходят прекрасные чудеса. Да, мне свойственно было романтизировать, но, ведь если разобраться, такова и есть суть профессии. Я понимала, что это тоже непростое ремесло, но перспективой физического труда меня было не напугать.

У меня было понимание, что моего опыта в ресторанной сфере еще недостаточно для перехода на должность бармена. Я не просто принимала заказы и разносила блюда, мой ум замечал все и сразу, постепенно ко мне приходило осознание структуры работы предприятия в ресторанном бизнесе. Все нюансы складывались в один большой паззл, разглядывая который, я становилась ближе и ближе к заветной цели. Я хранила не мечту, а знание, что мне достанется работа за барной стойкой. А каким образом это произойдет, меня не волновало, этот вопрос был предоставлен судьбе.

Джерри достала еще одну сигарету из портсигара, поднесла к губам и подожгла, прервав свое повествование. Взгляд ее был направлен в потолок, куда она и выпускала кольца дыма. Джина мысленно собрала все формулы вежливости и промолвила:

– Я не берусь судить ваших родителей, но это было кощунство – очернить такие светлые отношения, какие были у вас с Раулем.

– А это не осуждение, это констатация факта, – спокойно ответила женщина, – ты знаешь, что есть здравый смысл, а есть догма. Следуя догме, человек совершает страшное преступление, отказываясь от возможностей своего ума, сила которого безгранична. Отец, согласно традиций, очень хотел сына, он места себе не находил, когда родилась я. Горевал, бесился, потом более ли менее привык. Срывал свой гнев на мне и матери, потому что произошло то, что не соответствовало его ожиданиям. Страшная ловушка, эти ожидания, много людей в нее угодило…

Джерри откинула черные волосы за спину, подняла острый подбородок. В ней чувствовалась непоколебимая сила духа, которой отличаются немногие. Этот непередаваемый колорит сыграл немалую роль в становлении ее, как профессионала своего дела.

– А ведь мое имя даже выговорить никто не мог, – усмехнулась Рипсиме, – так и появилась Джерри, – когда я изъявила желание встать за барную стойку, все коллеги показали разную реакцию. Знаешь закон тесного коллектива – всем до всего есть дело, каждое твое слово будет услышано и все по поводу него выскажутся. Бесконечная хвала тем людям, которые поверили в меня, разглядели во мне потенциал и вызвались быть моими наставниками. Я благодарю этих людей по сей день. Естественно, подавляющее большинство предпочитало просто насмехаться. Каждый день я слышала от них порядка десяти шуток о том, что не женская это профессия. Знаешь, как это закалило меня? Чтобы оставаться на плаву и достигать новых высот, необходимо знать две вещи: строго выполнять свои обязанности и ничего не принимать близко к сердцу. Сильные помогают, слабые – насмехаются. Все просто, – продолжала она, – благодаря своей жизнерадостности, в любой ситуации я видела положительные нюансы, а на всякие шутки обывателей реагировала ухмылкой. Все помнят молодую Джерри вечно улыбающейся, веселой, настроенной на мажорный лад. Обыватели никуда не делись, просто сейчас они позабыли свои шутки по поводу гендерной принадлежности, понимая, что их мнение было заведомо ошибочным. Сейчас они эволюционировали, пытаясь доказать, что я «сдаю позиции и молодежь уже наступает на пятки». Пока ты это расцениваешь как пустую болтовню и сотрясание воздуха, ты находишься на вершине, до которой им просто физически не доползти, запомни, – назидательно сказала Джерри, – ты спросишь про мои отношения с родителями, но я тебя разочарую. Мы так ни разу и не увиделись с момента моего побега. Прошло уже около тридцати лет. Они не молодеют, здоровье уже не то, а я как была, так и осталась единственным ребенком.

Внезапно из коридора раздался голос:

– Мисс Джеймсон, на ваше имя пришло письмо!

Джерри обернулась и, своей королевской походкой, прошла до двери аудитории. Стоявший по ту сторону двери секретарь ассоциации барменов, где проходило обучение будущих специалистов, протянул ей конверт и улыбнулся:

– Как всегда, отлично выглядите, – заметил он

– И ты не отстаешь, – шепнула Джерри и забрала послание

Молодой человек немного опешил от ответа, проводил глазами удаляющуюся вглубь аудитории Джерри, и поспешно ретировался.

Стоя рядом с Джиной, она открыла конверт, вытащила сложенный пополам лист А4 и вгляделась в строчки, написанные дрожащим почерком.

– Арут Закарян… Отец… Вот так совпадение, – прошептала она, – смотри, душа моя, иди сюда…

Джина поднялась со стула и встала за спиной Джерри, стараясь разобрать строки.

– Доченька, здравствуй, – читала она, словно пономарь, – не знаю, как ты поживаешь, но, надеюсь, у тебя все прекрасно. Много лет прошло, как мы не виделись, ты поменяла имя, что ж, ради Бога, если тебе так нравится больше. Ты избрала свой путь, ты преуспела на нем. Если тебе тревожит какая-то печаль, приходи к нам, для тебя всегда будет накрыт стол и распахнуты двери. Твои Арут и Гоар. Что же творится, Джина, – отвлеклась она от письма и посмотрела на собеседницу.

– Джерри, – выдохнула она, – придите. Забудьте то, что было. Ведь если бы не та ситуация, не было бы вас нынешней.

Джерри обняла девушку, и, около минуты они стояли, обнявшись.

– Закончим завтра занятие и полетим, согласна? – даже не спросила, а поставила перед фактом женщина, – два часа самолетом – и мы на месте.

– Согласна, – наполовину умиротворенно, наполовину оживленно ответила Джина

Губы Рипсиме тронула легкая улыбка, глаза засияли.

– Почему вы подошли именно ко мне, – задала вопрос Джина

– Потому что увидела тот потенциал, который когда-то увидели во мне, – абсолютно непоколебимо ответила Рипсиме.