Альбина Демиденко - Любовь среднего возраста

В любимом кафе на Невском проспекте он днем предусмотрительно зарезервировал столик на двоих. Мягкий приглушенный свет, тихая музыка, хорошее вино и приятный собеседник – чего еще может желать душа взрослого одинокого человека. А вести беседу с этой женщиной Виктору Александровичу легко и приятно. Она умела слушать собеседника, а это такая редкость. Обычно женщины слушают только себя и считают свое мнение важным и неоспоримым. Он терпеть не мог самоуверенных дам. Эти «железные леди» все знающие и все ведающие вызывали у него раздражение. Разговор с ними, все равно, что кожный зуд после укуса комара, большого вреда не принесет, но и приятного ничего нет.

С Ниной можно вести диалог. Тактично и умно она направляла русло беседы в приятное для обеих сторон направление без сюсюканья, без этих извечных женских ахов и вздохов, закатывания глазок. Ее замечания были существенными, а если чего-то не понимала – не стесняясь, переспрашивала. Она честно признавалась, что не владеет той или иной тематикой, и с готовностью воспринимала незнакомую доселе информацию.

Слушая собеседника, женщина смотрела на него, слегка наклонив головку вправо и приподняв подбородок. Это было так мило, так по-детски откровенно любопытно, что создавалось впечатление, будто она не только слушает твой рассказ, но и впитывает все твои эмоции и ощущения. Она ни на минуту не пыталась казаться умной, она была эрудированна, начитана и обладала обширным багажом знаний. И ему хотелось говорить и говорить: о музыке, о театре, об искусстве балета, обо всем интересном на свете, лишь бы видеть это запрокинутое вверх личико, этот неподдельный интерес к его историям или к нему. Впрочем, какая разница.

По грустным глазам, по боли, что затаилась в синих озерах, он ощутил, что на ее маленькие хрупкие плечики жизнь взвалила такой непомерный груз, выдержать который возможно только сильному и волевому человеку. Впервые за долгие годы одиночества, эта женщина волновала, вызывала давно забытое желание – защитить, согреть.

«Э, дорогой, а не влюбился ли ты часом? – с удивлением поймал себя на шальной мысли и тут же смущенно поправил. – Что за глупость, в моем-то возрасте! Внукам на смех».

Выйдя из кафе, они долго бродили по городу. Обоим не хотелось расставаться и чем ближе подходили к гостинице, где остановилась Нина, тем медленнее становился их шаг.

– Не замерзли? – участливо спросил Виктор Александрович.

– Нет, что вы. Сегодня такой замечательный вечер!

– Действительно, такие вечера редкость. Обычно в это время года погода нас не балует – сыро, ненастно и неуютно. А сегодня посмотрите, небо, словно бархат, усыпано звездами. Это Питер решил показать, как он ласков и хорош, чтобы вы чаще к нам заглядывали. Уедете в свою Белокаменную и будете вспоминать и это небо, и эти звезды.

– И эту кружевную листву, что скоро цветным ковром ляжет вам под ноги, – подхватила его реплику Нина.

– Как там Пушкин сказал: «В багрец и золото оденутся леса». Нина, вы часто приезжаете в наш город?

– Очень редко, по случаю, в командировку либо еще по каким обстоятельствам. Вот мы и пришли, – они остановились напротив входа в гостиницу. – Виктор Александрович, я очень благодарна за подаренный вечер. В Белокаменной я буду вспоминать и о замечательном театре, и о сказочном спектакле, и о нашей прогулке по ночному городу. Даже не знаю, как выразить свою признательность за столь щедрый подарок.

– Ниночка, я рад, что у вас останутся светлые воспоминания о нашем городе, – ему очень хотелось сказать «о нашей встрече», но он сдержался. – Позвольте надеяться, что они приведут вас еще не раз в эти места. Обещайте, что, когда я приеду в Москву, вы проведете меня по своим любимым местам, покажете свою Москву. Обещаете?

– С удовольствием! А мы, однако, загулялись, – женщина указала на часы, что висели над входом в гостиницу. – Уже к двум добегает. Вам утром на работу, как вы и когда доберетесь?

– Не переживайте, я не очень далеко живу, да и привык поздно ложиться и рано вставать. Издержки профессии, знаете ли. А вы завтра домой?

– Не завтра, уже сегодня, – поправила женщина.

– Вас там ждут?

– К сожалению, не кому ждать, если только на работе соскучились по моему ворчанию.

– Вот уж не поверю, что вы ворчунья.

– Издержки возраста, увы, – они рассмеялись.

Еще раз поблагодарив его за приятно проведенный вечер, она по переходу пошла к гостинице. Виктор Александрович смотрел, как женщина спокойно перешла улицу, поднялась на крылечко. «Оглянется или нет. Если оглянется – еще раз встретимся», – совсем как юности, загадал желание.

Она уже подошла к входу и взялась за дверную ручку, но непреодолимое любопытство заставило оглянуться: «Если не ушел, значит, будут еще встречи». Она оглянулась и увидела, как Виктор Александрович поднял на прощанье руку.

Он шел по ночному городу, и ему хотелось петь. «Ну-ну. Ты еще козликом взбрыкни!» – осадил свои порывы, но не свое восторженное настроение.

А город действительно красив ночью: притихший, окутанный вуалью загадочности, он, как человек, отдыхал после трудного дня, лишь слегка прикрыв глаза-окна.

Виктор Александрович быстро дошел до своего дома, расположенного на углу Театральной улицы и канала Грибоедова.

Квартира в этом старинном доме осталась его жене в наследство от бабушки, которая прожила здесь с первого дня замужества. Дедушка жены, был инженером. Виктор Александрович помнил, времена, когда на двери квартиры красовалась медная табличка, установленная еще с дореволюционных времен, с красиво выгравированной надписью. Да, нынче инженеры такой популярностью не пользуются. А жаль.

Виктор Александрович присел на лавочку в театральном скверике, не хотелось идти в темноту и тишину пустых комнат. Раньше, возвращаясь вечерами, он поднимал голову и видел свет в окнах. Его всегда ждали. Но вот уже семь лет он быстрой походкой, не поднимая головы, проходит в подъезд, а войдя в квартиру, сам включает во всех комнатах свет и приемник, всегда настроенный на волну шансона.

За все эти годы он впервые присел на старую знакомую скамейку. Это было любимое место жены. Здесь, у памятника, она гуляла с маленькой дочуркой. И потом, когда дочь выросла и уехала в Москву, жена чувствовала себя не очень хорошо, не могла далеко отлучаться, он часто видел ее сидящей в этом сквере, с раскрытой книгой в руках. Иногда она читала, но чаще всего наблюдала за детьми, которые резвились возле памятника.

Виктор Александрович провел рукой по шершавому сиденью скамьи. «Что за вечер сегодня? Волшебство музыки, ощущение нового непредсказуемого и тихая грусть прошлого! Все перемешалось!»