Кира Бартоломей - Девочка-ветер

– Ты позвонишь, когда твои дела кончатся? – спросил он, похожий на херувимчика с пухлыми губками и пепельными вьющимися волосами.

– Непременно, – киваю, искренне надеясь, что мои дела никогда не закончатся, а его телефон будет вечно занят.

– Послезавтра? – поинтересовался он, пропуская меня в кабину лифта и придерживая собаку, рвущуюся на волю.

Павел что-то почувствовал, но я не собираюсь его обнадеживать, я сама еще не знаю, хватит ли у меня сил выкинуть из головы мысли о принце, которого давным-давно выдумала, смогу ли запретить самой себе жалкие попытки натянуть на него этот образ, понять, что он не тот, кого так долго жду. Лучше сейчас поставить все точки самой, чем однажды, найдя в очередной раз в его квартире вещи другой женщины, услышать: да, ты не единственная. О чем речь? Никто никому ничего не обещал. Просто сосуществовали время от времени под одной крышей, время от времени спали в одной постели…

Может, это и не любовь вовсе? А просто боязнь остаться одиноким и никому не нужным? Привычка?

Такси, высадившее пассажира у соседнего подъезда, медленно развернулось, выплескивая веером воду из луж на тротуар. Павел пронзительно свистнул и замахал рукой. Собака сорвалась с поводка и понеслась, как торпеда, в овраг, оправлять свои надобности. Чудесно, мне совсем не хотелось даже прикасаться к его уже грязной, пахнущей свалявшимся мокрым валенком, шкуре. Павел так обожает свою псину, что готов воспринять мое нежелание почесать «мальчика» за ушком на прощание как оскорбление всему его роду до седьмого колена.

Я подставила ему на прощание щеку, словно мы расстаемся на пару дней, дала себя обнять и улыбнулась, вдруг почувствовав, что не ощущаю больше потребности видеть его, прикасаться, чувствовать, слышать. Я уже не люблю и не ненавижу его! Что-то отключилось и больше не греет. Тупик. Из которого пора выбираться.

С облегчением спряталась от моросящего дождя в спасительное тепло такси с запотевшими стеклами. Перед лобовым стеклом еще раз мелькнула его фигура, затрусила по тротуару, резво перескакивая через лужи, вдогонку за собакой…

– Эй, дальше чердак!

Я остановилась как вкопанная и долго не могла прийти в себя. Он внимательно смотрит на меня и отступает. Высокий, красивый, хорошо одетый мужчина с зачесанными назад золотыми волосами, опускающимися на воротник мягкими волнами. Что он делает в моем доме, под моей дверью?

– Привет.

Не хватало только посетителей. Наверное, Танюша прислала его со своим очередным купи-продай. Откуда он взялся? Почему раньше я его не видела? Не из волшебной же лампы он появился, чтобы исполнить все желания кузины?

– Может, в другой раз… – он в нерешительности остановился, почувствовав мое отвратительное настроение и нежелание иметь с ним дело, и спрятал за спину тоненькую папку, которую держал в руке.

– Нет уж, выкладывайте, коль пришли, – неласково возразила я, гремя ключами. Мой голос похож на скрипучую старую дверь. Настроение свободы, которое я так радостно приветствовала, удирая от Павла час назад, очень быстро выветрилось из моей головы. Кажется, вот-вот начнут одолевать сомнения, так мне свойственные. Можно все вернуть на свои места, потому что, как человек очень осторожный, никогда не рублю сгоряча и не совершаю необдуманных поступков.

– Каюсь, плохо посещал уроки английского… – И виновато добавил: – Танюша сказала, что вы – гений.

– Танюша явно преувеличивает. А переводами я не занимаюсь, и это она знает. Очень жаль, что вы потратили время, ожидая меня.

Как-то все это резко и совсем не похоже на меня. С Павлом я молчу или соглашаюсь, а с этим из меня просто потоком выплескиваются все гадкие эмоции, накопившиеся за время общения с другими.

– Катастрофически не хватает времени. Если только через неделю…

В конце концов, его вины в моих неудачах на личном фронте нет. И даже то, что он знакомый Танюши – еще не повод топтать его ногами.

Он вошел следом за мной в коридор, взял из рук портфель, помог снять плащ.

– Это не к спеху, – сказал спокойным голосом и внимательно посмотрел на меня, словно пытался понять, как себя вести, потом вдруг улыбнулся, и мне стало легче: слава богу, нормальный, незакомплексованный человек. Павел бы уже тысячу раз обиделся, надулся, как избалованный ребенок, и все испортил, а я бы искала способ разрядить обстановку. Впрочем, с Павлом я себе подобных вольностей не позволяю. А этот улыбается – и ни тени раздражения на лице.

Пока я переодевалась, он включил чайник и даже нашел чашки.

– Кстати, Танюша сердится на меня и заодно и на вас за побег с ее праздника. Когда я вернулся, она рвала и метала… – Он смеется и смотрит на меня с видом заговорщика.

Еще одно слово, и я кинусь на него с кулаками. Это не мой принц! Верните мне моего принца, не дайте очередной раз поцеловать обыкновенную лягушку. Его спас телефонный звонок. Неизвестно, как бы весело было этому Золотому Мальчику после того, как я наговорила бы кучу гадостей о нем, его связи с Танюшей и…

– Ну, здравствуй, дорогая моя. – Танюша возбуждена, и хорошо, что между нами сейчас приличное расстояние, мне с нею в рукопашном бою не справиться.

– Здравствуй, душенька, – ответила я медовым голосом, подыгрывая кузине. Этот ее вечный приторно-сладкий голосок!

– Ты пропала, не звонишь…

Я никогда не звоню Танюше, но она игнорирует мое слишком явное желание обходиться в этой жизни без нее. Что-то в психике Танюши не так, она вечно ведет себя как разлученный близнец, стремящийся во что бы то ни стало воссоединиться со своей половинкой. Ей никак невдомек, что, родившись и выросши единственным в семье ребенком, я эгоистка до кончиков ногтей, что не люблю, нет, ненавижу коллективную опеку, задыхаюсь в перенаселенных чужими людьми комнатах, испытываю отвращение к переполненному транспорту и чужому дыханию за спиной. Я редко задерживаюсь на кафедре, стараюсь не спускаться в метро, избегаю троллейбусов в часы пик и лучше просижу голодной пару дней, но доеду на такси до места назначения. Мы с Танюшей два сапога пара – психически нездоровые, каждая со своей дурью, и категорически отказывающиеся признать за кем-то право взять верх.

– Телефон не в порядке? – прервала мои размышления Танюша.

– Ты что-то не в духе… – предположила я, позволив Танюше выпустить пар, в чем тут же раскаялась.

– Будешь тут в духе! – резко ответила она. – Чем вы там вчера с Ильей занимались?

– Ну-у! – засмеялась я, прикрыв ладонью трубку, представляя мечущуюся весь день Танюшу, копящую в себе злость. Она так долго держалась – и вот наконец прорвало!..

Похоже, Золотой Мальчик догадывается, с кем я так мило беседую, и отводит в сторону хитрый взгляд.