Николай Грицай - 105 Дней

Атмосфера кафе была наполнена сливающимся гомоном людей и легким звоном бокалов, ставящихся и подымающихся со столов десятками рук. Уютно и умиротворенно было здесь, не хотелось ни говорить, ни слушать, просто сидеть и смотреть вслед уплывающему солнцу, приятно ласкавшему лицо и купающего в белых потоках, забирая в небытие образы человеческой жизни.

Воспользовавшись минутной расслабленностью воли, в мозг закралась еще одна мысль-наблюдение – с недавних пор к обету молчания Дмитрия присоединился и Оуэн. Он тоже заметно загрустил и стал молчалив. Теперь не улыбались даже его губы, придавая лицу окончательное мрачное выражение. Дмитрий заметил, что несмотря на его немного за тридцать, он имел довольно много морщин, на лбу три глубоких и две четкие и глубокие между бровей. Складки возле носа на его вытянутом худощавом лице выдавали боль и, наверно, неудовлетворенность. Впрочем, Дмитрий не разбирался в этом, и скорее такие выводы были навеяны, когда то прочитанной в желтой газете заметкой.

Лишь на секунду взглянув на Оуэна и его морщины, Дмитрий вновь вцепился взглядом в пространство за окном, словно там показывали самое интересное кино когда либо снятое человечеством.

– Ярмарка тщеславия, – сказал Оуэн тихим, умиротворенным тоном, смотря на свой стаканчик с колой. Дмитрий, оторвавшись от созерцания солнечных ванн, удивился:

– Что?

– Я вижу ты смотришь на салон…

– Да, в общем, нет! – ответил Дмитрий небрежно.

– Правильно, надо смотреть туда, – как на напоминание того чего мы не сможем добиться здесь! – вмешался Клайв, скучавший и оттого стучавший чайной ложкой по керамической чашке, пытаясь наиграть какую то мелодию. – Возможно хотя бы созерцание прекрасного выведет вас обоих из транса… Кстати, Ди, ты не говорил что твоя хандра заразна! Я не хочу ее подхватить…

– Не называй меня так, я же просил, – запротестовал Дмитрий, с него было достаточно издевательств над его именем и фамилией официальными органами. Клайв развел удивленно руками:

– Извиняюсь, просто хотел внести разнообразие… – и обратившись к Оуэну продолжил говорить своим поддельным серьезным тоном, – ну а ты какого черта такой сдувшийся? Надо что-то делать с вами обоими…

– Со мной ничего делать не надо! – уверенно и отчетливо сказал Оуэн. – Просто надоело сидеть на одном месте. Хочется нового, новых ощущений, творческого вызова…

– Чего? – уже не скрываясь посмеялся Клайв, – то есть ты хочешь чтобы тебя тоже напрягли как этого, – он небрежно указал взглядом на Дмитрия, – дармовщинкой? Захотелось почувствовать себя нужным и значительным? Так это не то место, где нужно проявлять себя! Или зависть напала, что Дмитрия перевели наверх?

– Ничего не напало… – отбивался Оуэн, впрочем делая это вяло, без желания.

– Зачем пристаешь к человеку? Может ему захотелось что-то изменить в своей жизни и жизни других людей? Я таких как ты не понимаю… – вмешался Дмитрий, посмотрев на часы.

– И не надо… Если хочешь знать, у меня были, то есть даже еще есть мечты… Но надо отдавать себе отчет, кто ты и что из себя представляешь! Иначе можно переоценить… и заработать глубокую депрессию! Конечно, мир не без добрых людей, – но на всех их не хватает… не всем везет реализоваться, если и дал Бог таланта немного.

Он замолчал. Видимо было что слова эмигранта, приехавшего на готовое, немного но задели, даже такого, как казалось, непробиваемого Клайва. Потеребив ложку, он продолжил:

– И если интересно, я даже пытался добиться мечты… но в погоне за ней чуть не потерял себя! Мечты иногда могут завести далеко и не совсем в ту сторону… Они могут быть маленькие и большие, – но все одинаково тяжелые, требуют жертв. Впрочем не мне тебя учить! Ты планомерно идешь своим путем, признаю… Не каждый сможет ради этой пресловутой мечты сняться с насиженного места и свалить в чужую страну! Это заслуживает уважения, храбрость, я имею в виду. Я бы не смог… хотя, кто знает… еще себя не испытывал, по-настоящему!

– Чего ты все так серьезно воспринимаешь? Я просто хотел чтобы ты не подкалывал Оуэна. Пусть себе побудет наедине сам собой, хотя бы даже в нашей компании… – затараторил Дмитрий, сбившись на акцент, выдающий волнение.

– Да ради Бога, – согласился Клайв, – и вообще, он уже большой, обойдется и без адвокатов!

– Не хватало еще поссориться! – заметил Оуэн, невольно ставший причиной разногласий.

– А никто и не думал! Для закрепления же эффекта дружбы предлагаю сегодня выкурить по трубке мира!? – снова веселым тоном заговорил Клайв. Одновременно и Дмитрий и Оуэн замахали руками и отрицательно головами. Заметив это, Дмитрию стало неловко, словно он действительно передал свое состояние другу.

– Хватит, что в прошлый раз чуть полиция не забрала, – сказал Оуэн. – Я завязал! Хочется немного другого риска… более полезного в плане будущности, что ли…

– Вот, это твоя работа, – сказал Клайв указывая пальцем на Дмитрия, – раньше я от него таких слов не слышал. А я работаю и знаком с ним дольше чем ты!

Несмотря на недовольный тон, Клайв все же был в хорошем расположении духа. Возможно, он уже просто привык к отказам от бурного продолжения вечера:

– Еще минут тридцать у нас есть до возвращения в обитель зла, можно еще несколько раз поменять свое мнение. А нет, так мне же больше достанется….всего и всех! Слышишь, Дима, я кое кого позвал? Помнишь ее..

– Да такое забудешь! После той вечеринку я и пропустил два дня. Теперь не могу такое себе позволить, шеф съест меня за неоправданное доверие!

– Вот примерно такие рамки все время и держат! – начал внезапно, но медленно Оуэн. – Иногда так хочется плюнуть на все, вплоть до приличия, и непременно с пятницы стать свободным. Или с понедельника, без разницы, но главное тогда когда захочется – одно из условий настоящей свободы… Не то чтобы я призывал нарушать закон, нет. Просто под свободой я понимаю нечто, в чем отсутствует жесткая необходимость или рационализм. Выбрал работу по душе – работаешь, разонравилась бросил! Где-то так… Иначе, однажды, приходит момент, когда вдруг, словно после сна проснувшись, понимаешь что делая все по уму, взвешивая и анализируя, рационально, ты не достиг ничего и ушел в сторону от своих увлечений, стремлений и желаний, – вдаль от себя! Лишь однообразная погоня за общественным мнением о тебе, оценивающем тебя по неким материальным величинам, служащими стандартом этой оценки. Всегда завидовал людям плевавшим на общественное мнение и имеющим силу ему противостоять, карабкаясь вверх, дюйм за дюймом, к зову своего Я. И там, на вершине, слившись воедино со своей сущностью в пике наслаждения жизнью, смотрят вниз на жалких и восхищающихся ими же, недавно критиковавших их, людей….