Влад Озер - ВДВ. Врач полка. Армейская сага военного медика

– Так, пока я буду выписывать и оформлять перевод для твоих однокурсников, беги к Гребенюку и решай вопрос, -то он мне говорит.– Чем быстрее, тем лучше.

Я выскакиваю на улицу, и сначала по – быстрому перекуриваю ситуацию. Затем стучу в дверь к ненавистному уже теперь местному начмеду. В этот раз без всякой дрожи в коленках и без зазрения этой самой совести. Мне уже в этом Болграде все равно делать нечего, и стесняться некого. Это по его вине мы оказались здесь. Это с его подачи я теперь прибуду в этот Кировабад самым последним, и хорошо, если еще там будет хоть какая – то должность. Захожу в кабинет. Подполковник по – прежнему страдает с похмелья, смотрит на меня из -под лба.

Выкладываю ему ситуацию с контейнером, он аж застонал.

– Езжай прямо сейчас в Табаки и узнай, как быстро можно получить этот самый ящик-контейнер.

– Да, я в курсе, – раздается за моей спиной голос машинистки- секретарши, – минимум месяц-полтора нужно ждать. Вот на днях офицер из службы РАВ ездил, для себя заказывал, – говорит она.

– О, ужас! – произносит со стоном подполковник.– Но что же делать? Чем ты будешь у меня полтора месяца заниматься? Москвичи ведь меня не поймут. Что же можно придумать?

Стискивая ладонями виски, вопрошал он, закатывая глаза к потолку. Видимо, своих начальников он побаивался всерьез. Затем схватился и начал думать, вышагивая взад-вперед по кабинету.

– О, кажется, придумал! Если он, конечно же, согласится.

– Значит ситуация такова, – присев за стол, подполковник теперь обращался ко мне. – У нас сейчас на гауптвахте сидит лейтенант Кичук. Выпускник Томского факультета этого года. Он по штату младший врач 299 —го полка. Будучи начальником патруля, умудрился напиться и сам загремел на нары. Я его сейчас вызову с гауптвахты, если он согласится ехать вместо тебя в Азербайджан, то вопрос будет решен. А ты согласен идти на должность врача полка?

– А куда мне теперь деваться, не до жиру, – отвечал я.

Достаточно оперативно лейтенант с гуппельвиллы прибыл в кабинет к начальнику. Гребенюк обрисовал ему ситуацию.

– Товарищ подполковник! По гроб жизни буду вас благодарить! – начал заверять лейтенант.– Мне ведь теперь в полку делать нечего. Там замполиты вместе с медперсоналом на меня длинные клыки заточили. Так что с огромным удовольствием уеду из этого вашего Болграда. Даже и не сомневайтесь.

Гребенюк тут же позвонил Левчуку, и в общих чертах быстро рассказал ситуацию. Тот в свою очередь заверил, что проблем с такой заменой быть не должно. Для Москвы все равно, какой лейтенант, лишь бы количество совпадало. Все облегченно вздохнули. Я понял, что теперь не надо выбивать и дожидаться злополучного контейнера. С другой стороны, именно дефициту этих железных коробок, я обязан тем, что остался все таки в 98 ВДД, а не попал в 104-ю.

– Все, иди к Левчуку, выписывай предписание на 299 ПДП, младшим врачом. Выхожу во двор, мои однокашники уже здесь, перекуривают.

– Ну что? -почти хором спрашивают меня. Мне в какой – то степени неудобно перед парнями. Получается, что их сюда сманил, а сам теперь от них отрываюсь. Как могу, объясняю ситуацию. И прошу у них прощения.

Они наперебой заверяют, что все понимают, и на меня не в обиде. Прошу подождать здесь, пока я получу свое предписание. Выйдя от кадровиков, предлагаю ребятам идти ко мне на квартиру, забрать свои орехи. Они соглашаются. Но сначала все вместе идем на почту. Они покупают посылочные ящички. Приходим ко мне, каждый пакует по коробке уже высохших орехов, и адресуют на родину. Снова идем на почту и пацаны отправляют по домам привет из дикой Бессарабии.

Затем идем в военторговскую столовую, где обедаем, с принятием по сто граммов, для снятия сегодняшнего стресса. Здесь же договариваемся, что завтра с утра, я провожу их на автовокзале в обратный путь. На этом и расстаемся.

Встречаемся в девять утра на вокзальной остановке. Все та же привокзально-базарная суета. Все еще тепло. До отправления автобуса около двадцати минут. Ребята в форме, а я уже по гражданке. Состояние на душе у всех крайне тоскливое. Обрывается последняя жилка в пуповине, связывавшая нас столь длительное время. Курим, говорим о том, о сем и ни о чем. Я стою чуть в сторонке, справа. Вдруг слышу за спиной голоса:

– Здравствуйте, ребята.

– Здрасте.

– А вы случаем не те, которые уезжают в Кировабад?

Краем левого глаза вижу, что напротив моих однокурсников стоят две мадам. Одной лет за сорок, второй примерно тридцать. Обе вульгарно накрашены.

– Да, те, а что?

– Ой, да мы сами медички из полка. Наслышаны о вашей проблеме. Как жаль, мальчики, что с вами так нехорошо поступили.

– Ничего страшного, на то она и военная служба. Всякое может быть, – отвечает Валик Пороховой.

– Ой, не скажите. А правда, что один из ваших остался в дивизии?

Да, правда.

_ -Ой, а расскажите, что он собой представляет.

– А вам это зачем? Вот придет на службу, и узнаете, -включаясь в интригу, отвечает Леша Качула. Я стою, помалкиваю.

– Да понимаете, до нас дошли слухи, что он очень строгий и даже жесткий. Что он коммунист, что уже семейный.

– Ну и что, что, строгий, зато справедливый, -продолжает подыгрывать Леша.

– Да, вот мы слышали, что он всех в медпункте заставит работать…,

– А вы как хотели? -тут уже чуть ли не хором, отвечают мои однокашники. Я принимаю решение вмешаться, и прекратить эту игру. Поворачиваюсь к барышням.

– Здравствуйте. Лейтенант Озерянин, рад знакомству. Да, я и есть тот самый, о котором вы говорите. А вы кто будете? Лица у дам округлились и полезли из орбит, вытянулись, вот-вот сознание потеряют. Нет, не попадали, но дар речи точно потеряли..

– Что, сказать нечего? Ну, тогда и не надо вам за глаза наводить справки обо мне. В понедельник приду к вам, вот там и познакомимся. А насчет работы, то да, у меня вы не поволыните. Придется выкладываться так, как того требует Устав и наставления по медицинской службе, – нагоняю я на них страху.

– Вопросы еще есть?

Они ни не сговариваясь, без команды, круто выполнили поворот кругом, и дернули со скоростью ветра в шесть-семь метров секунду. Когда отбежали уже метров двадцать в сторону милицейского участка, еще оглянулись, что- то проквакали, размахивая руками, и исчезли в толпе.

В этот момент подошел нужный автобус.

– Да, вам не позавидуешь, – начали на перебой сочувствовать мне сослуживцы. Видать, там еще тот коллективчик, если они уже заранее переживают. Ну, что же, держитесь!

Мы обнялись и попрощались… навсегда. Автобус ушел. Я остался один в этом диком краю. До выхода на службу остались одни сутки.

В степях зеленых Буджака,

Где Прут, заветная река,

Обходит русские владенья,

При бедном устье ручейка