Лана Петровских - Гончая

Я кружилась по квартире, вечер удался, потому что раскрывать мужчин – моё излюбленное занятие, хотя Ульрих слишком закрытая глыба. Надо почитать что-нибудь по скульптуре, например, Микеланджело, как отсекать от камня всё лишнее.

Дело об убийстве нашего управляющего, на приём к которому я не попала ввиду обострения в желудочно-кишечном тракте, завершилось странным образом.

По слухам от вездесущих коллег, дело закрыли. Итог – убийство совершено на бытовой почве, то бишь – ревностная разборка оскорблённого и разгневанного мужа. Примитивная измена.

«Понюхав», образно выражаясь, воздушное пространство, я согласилась с версией следствия, хотя нюансы были несколько пикантными.

Рогоносец знал о связи жены на стороне задолго до разыгравшейся трагедии. Почему он захотел окончить жизнь счастливого кандидата именно в тот день, предрешив и собственную участь – мне было непонятно. Но влезать в чужой шкаф со скелетами я не стала. Убийца найден, дело закрыто.

Остался осадок. По крайней мере, у меня точно… И вопрос – зачем мой организм держал меня дома столько времени, сколько понадобилось этому горемыке для совершения акта возмездия.

На повестке дня – поиски бабушкиного дневника, что является целью моего возвращения в Москву, и встреча с Юрием Петровичем Новокосиным.

Дела делами, но мысли мои блуждали вокруг магнетического облика Ульриха. Стараясь не выдавать свою заинтересованность, я частенько проходила мимо его кабинета со стеклянной стеной в совершенно рабочем настроении. Он видел меня то с кипой бумаг в сосредоточенном состоянии контроля над собственными шпильками, то с телефоном в диалоге по фундаментальному вопросу юридической поддержки, то мило кокетничающую с иными представителями сильного пола человечества.

Чуть-чуть, по чуть-чуть вызывать ревность – полезно для обеих сторон.

В этот вечер, сотый раз сканируя свою жилплощадь на предмет местоположения дневника, уставшая от поиска, но согретая от собственных горячих рук, я завалилась в кровать.

При скане руки сильно нагревались, я не пробовала варить яйца в ладошках, но легкий ожог однажды оставила на своей ноге.

Тишина. Где-то в чужой квартире, по звукам, передвигали мебель на ночь глядя. Что ж, у каждого свой способ организовать досуг. Я прикрыла глаза, призывая расслабление.

Внезапно из темноты яркой вспышкой пронеслось что-то объёмное, ударив в хрусталик. Ух! Я мгновенно очнулась. Осторожно повторила попытку расслабиться, и вновь получила мощный импульс-удар. «Призыв!» – пронеслось в голове.

Кто-то пытался меня спровоцировать? Подобные вспышки возникали дважды во мне и связаны были не с лучшими моментами жизни.

Мозг отдавал короткие приказы – кроссовки, ветровку, кепку, волосы в хвост, кошелёк. Но как только я просунула ногу в кроссовку, вместо бантика мои руки сделали чудовищный узел. Стоп! Руки не подчинялись команде, а плыли в собственном направлении.

Влюбленность в Ульриха мешала мне контролировать свою энергию, я будто расползалась на части, где каждая творила, что хотела – голова экипировала меня в подростка, руки мешали надеть удобную обувь, а вкус так вообще дурил – захотелось шампанского! Я села на пол, обдумывая собственное состояние.

Нет! Ульриху я звонить не стану, это глупо, но на улицу я выйти должна…

Виски́ пронзила чудовищная боль, я скорчилась, хватаясь за голову. Непонятная реакция моего организма мгновенно прошла, когда ясной мыслью возникло видение. Его рука. Экран телефона. Звонок.

Мой аппаратик связи вибрировал на столике.

– Яна, добрый вечер, прости, если помешал… даже не могу объяснить свой неприличный поздний звонок…

Это я спровоцировала! Супер! Было больно, но главное – результат! Определенно, от моей влюблённости иногда есть толк.

– Всё в порядке, Антон. Я с удовольствием бы прогулялась.

– Набережная или кафе с шампанским?

(Он просто душка… или я почти волшебница).

– Шампанское на набережной…

Вечернего платья я не надела, но босоножки с лёгким сарафанчиком под джинсовой курточкой – самое то.

Сегодня Ульрих был слегка приоткрыт. Мы вспоминали каждый о своём детстве, о забавных привычках. Я ощущала его искренность, но, желая самолично, без разрешённого доступа пролезть в его суть глубже, вновь натыкалась на стену. Но в этот раз стена вибрировала, а это уже начало пути к моему познанию.

Тёмная вода, с бликами отражающихся фонарей с набережной, плыла неслышно. Мы забрели в окружённое липами пространство – идеальное место для поцелуев или хотя бы первого.

Он неожиданно схватил мою руку, притянул к себе и просто прижался губами к моему удивлённо открытому рту. Он то ли угадал мое желание, то ли исполнил его.

Исполнение – это подчинение чужому приказу, а угадать – значит, пожелать того же самого. Стало немного грустно – мне не хотелось, чтобы он исполнял только мою волю, бессознательно подчиняясь мне…

Требовательный звонок в его кармане. Мама. Я впервые видела его растерянность. Самоуверенность улетучилась, когда он колебался. Я пришла на помощь:

– Всё хорошо. Мама – важнее всего на свете. Я превосходно доберусь сама. Вот, смотри, я уже вызываю такси…

Он практически спиной дошел до машины, прощаясь взглядом.

Я сбросила вызов такси, желая продолжения прогулки.

От липовых деревьев на Шевченко я перешла Багратионов мост и оказалась на Краснопресненской. Набережная в столь поздний час была пуста, хотя и днем здесь немного гуляющих.

Со стороны Делового центра через шлагбаум выехала машина. Проехав несколько метров, встала вдоль набережной.

Внутри меня пошла вибрация. Мужчина вышел с водительского места, не закрывая дверцу, медленно, пошатываясь, обошёл машину и облокотился на перила.

Бежать мне метров триста, сейчас бы пригодились те самые кроссовки, оставленные дома. Сняв босоножки, я рванула к нему.

Похоже, пора приобретать проблесковый маячок и носить его в сумочке, вытаскивая на свет по необходимости. Я, как реанимационный автомобиль, неслась на помощь. Вновь сердечный приступ.

Ух! Откачались.

Мужчина восстанавливал дыхание. Уголки рта чуть подёргиваются. Молодец какой – даже улыбку пытается изобразить на лице. Я усадила его на кем-то заботливо оставленный чурбачок, видимо, рыбацкое приспособление для удобства ловли бычков из Москвы-реки.

Я тоже успокаивалась, начиная воспринимать пространство.

И от неожиданности ойкнула вслух.

Передо мной на дороге стоял красавец Ford Explorer с госномером, зарегистрированным на Новокосина Юрия Петровича.

Я покосилась на возможного Новокосина – прямо игра слов.

– Лучше скорую вызвать, – произнесла я, не слыша своего голоса.