Александр Гринь - КВЕСТ@6К

На вопрос «что мне теперь делать с этим чемоданчиком?» он ответил, что ничем помочь не может. Хотя и любопытно, что там может быть внутри.

– Хорошо тебе давать дурацкие советы!

– Тогда на тебе умный совет: не смотри, а сразу выкинь на помойку, – сказал Квест и прислал мне смеющуюся рожицу с разводящимися в стороны руками.

Я решил для себя две вещи: во-первых, Квест, скорее всего, – врёт, а во-вторых, ничем он мне помочь не хочет, и я предпочёл закрыть ноутбук.

Вернувшись на кухню, я, преодолев сомнения и страхи, решил, что лучше глянуть-таки на содержимое портфеля. Я понюхал его для порядка и, как доблестный «агент 007», послушал, не тикает ли что внутри. Портфель пахнул химией синтетической кожи и молчал, как брянский партизан. Эх, была не была, – решился я с отчаянием хрестоматийной Пандоры. Два боковых замка чемоданчика звонко щёлкнули, и чемоданчик раскрыл свою широкую желтовато-зелёную пасть.

Это были не бомба, не наркотики и не деньги. В нём ровными рядами лежали раскрашенные в пастель пластиковые карточки. Их блоки были перехвачены конторскими резинками для денежных купюр. Рядом лежал какой-то прибор, похожий на игровую приставку для компьютера. Интрига, похоже, набирала обороты. Я вытащил одну карточку. На ней была приклеена маленькая бумажка с двумя цифрами. Похоже на логин и пароль, – решил я, – пока ещё не успев испугаться. Это ж что такое? Вряд ли стоит подробно описывать, какую бессонную ночь я отмучил и в этот раз. Морфей накатил на меня, вконец изнурённого, только с началом рассвета.

Поэтому утром я сначала почувствовал, что почему-то неохота просыпаться, а потом, вспомнив обстоятельства, подумал, что сейчас войду на кухню, а там нет никакого коричневого чемоданчика. Может, «рассосался» как-нибудь за ночь.

Однако – нет. Чемоданчик всё так же лежал, зараза, посреди стола и был полуоткрыт, обнаруживая всё то же загадочное содержимое. Была суббота, работа меня не ждала. И посоветоваться, кроме Квеста, мне было не с кем. Я уселся за монитор и начал грузить Квеста подробностями в скайпе. Он в ответ долго рисовал мне рожицы, то смешливые, то удивлённые, но – ничего по сути.

– Ты меня втянул в это дело, чёрт знает, что это такое! Хватит тебе издеваться! – обиделся я.

Он некоторое время, кажется, раздумывал, а потом сжалился и предложил мне взять чемоданчик и попробовать вернуться к тому месту, где я его подобрал. Скорее всего, – рассуждал он, – эта посылка попала к тебе случайно, а значит, кто-то должен искать эту посылку. Если уже обнаружили ошибку, то, вероятно, должны как-то караулить то место, где они это потеряли. Понимая твою логику человека непричастного, они поймут, что ты захочешь вернуть чемоданчик туда, откуда ты его получил.

Мне это показалось достаточно убедительным, поскольку ничего иного я выдумать не мог.

Несмотря на субботу, толпа около метро, похоже, совсем не поредела. Я отчаянно подошёл к киоску с мороженым и встал рядом, прижав чемоданчик к животу. Решил, что стоять так буду минут пятнадцать, и, если никто не придёт и не побеспокоится, то с чистой совестью сразу выкину чемоданчик на помойку. Раздражение во мне росло с каждой минутой, поскольку ощущал я себя погано, представляя, что выгляжу здесь, как шлюха на панели.

Однако долго стоять мне не пришлось. Я понял, кто меня здесь ожидает, когда увидел того самого низкорослого брюнета, который вчера вместе со мной караулил злополучный чемоданчик у подножия киоска. Он медленно пробирался ко мне через толпу с такой улыбкой, которую мне сразу захотелось прихлопнуть на его мало бритой морде, как назойливую муху.

Он многозначительно поздоровался и на мой немой вопрос похвалил меня за то, что я пришёл. Я протянул ему чемоданчик.

– Забери, меня это не интересует.

– Это теперь твоё, – нагло заявил он, – теперь тебе надо «полоскуна» послушать… Вот тут написан адрес. Здесь тебя сегодня вечером будут ждать, – и протянул мне бумажку.

На ожидаемый вопрос, кто меня там будет ждать, – он пожал плечами:

– «Полоскун» будет ждать, а кто – конкретно сказать не могу…

Я сказал, что никуда не пойду, а чемоданчик прямо сейчас выкину.

– Не дури! – ответил он и сунул бумажку мне в грудной карман. – Надо будет – потом выкинешь. Скорее всего, – не выкинешь.

Признаюсь, я оробел слегка от этой его наглой уверенности, а он, пользуясь моим замешательством, просто развернулся и пошёл прочь.

Я посмотрел на бумажку. Там был написан адрес какого-то ресторана «Эгоист», а последним словом было имя Анжела.

Как бы вы поступили на моём месте? Теперь-то я понимаю, что если бы я тогда не считал себя «предателем», то я бы никогда не сделал бы следующий шаг.

Короче говоря, сами понимаете, вечером я попёрся по адресу в лапы «полоскуна» Анжелы. Единственным моим желанием при этом было безболезненно вернуть этот чёртов чемоданчик. Квеста я уже решил не беспокоить никакими вопросами по этому поводу, поскольку понимал, что это, наверно, бессмысленно.

Ресторан «Эгоист» оказался расположенным в отеле с аналогичным названием и был вполне уютным заведением, разделённым на множество небольших и уютных секций для курения кальянов, пития и обжорства в составе небольших компаний. Ненавижу рестораны из-за всегда пошлой фоновой музыки, от которой у меня пропадает аппетит. Но в этом «Эгоисте», напротив, кто-то умный догадался чуть слышно пустить стилизованную органную музыку, похоже, написанную каким-то классиком для католического собора.

Анжелу я угадал сразу. Выглядело это, как в пошлом детективе. Грамотно накрашенная стервочка слегка бальзаковского возраста ожидала посредине стойки бара для порядка с чашкой и тонкой сигаретой. Я подошёл и сел рядом так, чтобы между нашими локтями оказалось расстояние примерно в один метр. Чемодан поставил на пол и прижал ногой к стойке бара. Кивнул на немой вопрос бармена, и он сразу сунул мне чашку капучино.

– Здравствуй, – сказала Анжела, посмотрев на чемодан.

Я представился как Серафим. Она непринуждённо засмеялась этой шутке, и я по этой своей уловке понял, что она обо мне знает гораздо больше, чем мне хотелось бы. Интересно – откуда? Я заявил, что хочу вернуть «им» чемоданчик. Анжела улыбнулась и заявила, что теперь это не так просто.

Теперь вспоминая всё происшедшее со мной, я с высоты своего опыта вполне понимаю, что тут для меня был последний шанс оставить ей чемоданчик и просто сбежать из ресторана, ничего не говоря и не прощаясь. Просто – развернуться и уйти. Но я бы так и поступил, если бы тогда не считал себя предателем, понимающим всю условность многих моральных установок. Как ни странно это прозвучит, но, оказывается, из этой моей самооценки произрастала специфика некоторой любознательности, положительно откликавшейся на разного рода авантюры. Было ли и это просчитано, в смысле – то, что я не сбегу сразу от этой Анжелы с их чемоданчиком? Даже сейчас, когда я пишу эти строки, я не могу этого утверждать. Мне становится страшно дать утвердительный ответ на этот вопрос. Лучше бы мне не знать его до конца дней своих.