АЛЕКСАНДР ОКОЛЕСНОВ - Два билета на Париж. Воспоминания о будущем

Я не писал ей любовных записок, не говорил нежных слов: я просто всегда и везде старался быть с ней рядом, а все мои нежные чувства к ней были написаны у меня на физиономии.

Среди моих друзей всем все было ясно и понятно. Все всё понимали.

– Околеснов! Давай мы вас поженим, – шутила Валя Карташова. – В палатке вместе спали? Теперь не отвертишься, – говорила она.

На пляже в Бильгя, куда мы ездили летом, я украдкой, но с упоением смотрел на нее. Такой откровенный купальник мало кто носил в то время. Она сшила его сама. Я удивлялся: как он держится на ее теле? Казалось, одно неосторожное движение – и она предстанет обнаженной. Полоска материи еле держалась на ее упругой молодой груди, а очертание бедер говорило о том, что она уже готова взрастить в своем лоне желанного ребенка. Она предстала во всем своем откровенном великолепии: все ее зрелое тело говорило, что она уже готова и хочет стать любящей женой и хорошей матерью. Оставалось только выяснить – кто же этот счастливчик, который будет обладать всем этим совершенством? Я был счастлив только оттого, что был свидетелем, как природа готовила девушку стать женщиной.

В одну из поездок на пляж в нашей компании появился Коля – интеллигентного вида бородач из Москвы. Он был намного взрослее нас. Валя Карташова познакомилась с ним на «Спутнике». В Баку он был, как сам говорил, в длительной командировке. Карташова (рассказывала мне позже Валя Захарова) была по уши влюблена в него. Как-то после обеда Колю отправили на родник за водой. Он взял с собой за компанию Валю. Родник был недалеко. В десяти минутах ходьбы, но задержались они там на целых два часа. Собирали тутовник с дерева, которое росло рядом с родником. Карташова приревновала тогда Колю к Захаровой. Да и я тоже немало поволновался. Тогда между двумя Валентинами чуть не произошел раскол. Карташова долго потом язвила Захаровой. Вплоть до своего отъезда в Москву. Коля не был женат, и Карташова имела виды на него.

В конце лета на своем предприятии Карташова взяла две путевки на экскурсию в Красноводск. Себе и Коле. Предложила и мне с Захаровой поехать вместе с ними.

– Возьмете билет на верхнюю палубу, и вчетвером доплывем в одной каюте. Будет у вас с Валюхой свадебное путешествие, – шутила она.

В Красноводск, на противоположный берег Каспия, ходил паром. Огромный лайнер белого цвета. В его трюме в два ряда помещался целый грузовой состав. Наверное, это было единственное судно на Каспии, которое своим внушительным видом напоминало о том, что в мире, кроме Каспийского моря, есть еще бескрайние океаны и сказочные острова. Не было ни одного прохожего на бульваре, который не обратил бы внимание на то, как, подав низкий протяжный гудок, огромный белый корабль, сверкая бортовыми огнями на фоне гаснущего неба, уходит в дальнее плавание. Я не ошибся, сказав «в дальнее», потому что такому кораблю слишком уж тесно было в нашем море.

За билетом на морской вокзал мы с Захаровой отправились вместе. Пришли, когда касса была закрыта на перерыв. Приглашать ее куда-то прогуляться мне не хотелось. Хотелось просто посидеть с ней рядом и послушать ее наполненную внутренней положительной энергией речь. Она без труда находила темы для разговора, а я, будучи хорошим слушателем, смотрел на нее, «разинув варежку». Сидели в морском порту на скамейке вдвоем в огромном зале ожидания, облицованном белым мрамором. Мне казалось, что в эту поездку в наших отношениях должно было произойти что-то очень важное для нас обоих, что, возможно, сблизило бы нас. Но она, как будто читая мои мысли, внутренне сопротивлялась этому.

Паром отходил в пятницу вечером. Мы поселились в двухместной каюте вчетвером. Карташова выделила нам с Валей диван слева. Иллюминатор был открыт, и легкий ветерок доносил с моря запахи нефтяных промыслов. Тусклый свет падал с потолка. Девчонки готовили легкий ужин, когда паром проходил мимо маяка острова Наргин. Сноп света, рыская по Бакинской бухте, на мгновение залетал к нам в каюту. Было уютно и романтично.

Тон общего разговора, как всегда, задавала Валя Карташова. Она все посмеивалась над моей жиденькой бородкой, которую я отращивал, сам не зная для чего.

– Санек, ну ты прям кОзел настоящий, – она заливалась звонким смехом. – Слушай, когда ты уберешь свой позорный вид?

Я, поглядывая на густую бороду Николая, краснел и ерзал на своем сидении.

Ее Коля оказался не очень разговорчивым парнем. Мне он даже показался тихим и смирным, если не скрытным. Некоторые слова его, произносимые сквозь бороду, я не мог разобрать. Его интеллигентно-интеллектуальный вид как бы говорил: Валя Карташова тут ни при чем. Она просто работает у меня мастером. Они совсем не подходили друг другу. «Тебе бы, Валентина Васильевна, что-нибудь попроще», – думал я про себя.

Паром шел по морю, словно утюг по гладильной доске. Шум машин где-то в глубине под нами был почти не слышен. В открытый иллюминатор долетал шелест волн.

– Ты там Валюху сильно не зажимай, – не унималась Карташова, когда мы улеглись парами, каждая на своем диване.

– А для чего же ты нас вместе положила? – тоном мужчины, повидавшего жизнь, старался отшучиваться я.

– Ой, ха-ха-ха, ты на него посмотри! Валюха, блюди себя… Не давайся ему.

– Блюдю… Блюдю, – тихо отвечала она в сторону перегородки.

Почти всю ночь я не сомкнул глаз. Она лежала ко мне спиной, ни разу не шелохнувшись. Всего лишь раз я провел ладонью по ее бедру, а показалось, что по шершавому бревну. Она была в джинсах.

Мы подходили к Красноводску утром. Был полнейший штиль. Море светилось одним большим солнечным бликом. Вся каюта была залита светом. На пирсе Карташова и Коля присоединились к экскурсионной группе, и мы на время расстались. Не зная с чего начать, я предложил Валентине просто прогуляться, а дальше будет видно. Она согласилась.

Красноводск оказался тихим городишком среднеазиатского типа, лежащим на краю пустыни. Его печальная слава – расстрел двадцати шести Бакинских комиссаров. Если бы не резервуары у морского причала, можно было бы сказать, что время здесь остановилось очень давно. Узкие извилистые улицы меж одноэтажных домов с плоскими крышами – это его центр. Чем дальше от центра, тем выше дома. А где-то совсем на окраине – новый микрорайон пятиэтажек.

Мы плутали по узким улицам, разглядывая местные достопримечательности, когда неожиданно набрели на группу экскурсантов. Женщина-гид рассказывала об историческом значении этой части города. Решили примкнуть к этой группе, узнав, что она направляется в краеведческий музей.

Выйдя из музея, Валя сказала, что хочет пройтись по магазинам. Расставаясь, мы условились встретиться в пять вечера у причала.