Валдемар Люфт - Чужой поезд. Сборник повестей

Похоже, мысли нашли зацепку, и Анатолий с тоской стал вспоминать молодость, время, когда он чувствовал себя нужным людям и, как ему казалось, был занят интересной работой. Мучительно захотелось туда – в посёлок, в свой кабинет или в цеха, где работали простые рабочие с интересными судьбами и разными характерами. И, как обычно случалось в последнее время, он загрустил по прошлому.

Внутри накапливалась обида на жену за когда-то принятое без него решение уехать в Германию. Крепла убеждённость в том, что, если бы не поддался на уговоры, всё повернулось бы по-другому: новый посёлок не стал бы хиреть и разваливаться, люди были бы по-прежнему счастливы в своих удобных квартирах, в них остался бы энтузиазм строителей будущего. Мелькнула мысль: «А дефицит? А безденежье?», – но он привычно отмахнулся от неприятных вопросов и напоминаний рассудка. В его памяти уже не существовало этих острых, давних проблем. Реальность смешивалась с иллюзиями, и в сознании эта смесь превращала прожитое прошлое в идиллию.

Идеализируя его, Анатолий не воспринимал возражений разума, и потому ностальгия по покинутым когда-то местам разрослась до нестерпимого. Одновременно закипала злость на его теперешнюю жизнь, на родных, которые радовались переезду на историческую родину и у которых, по их словам, всё складывалось прекрасно. Росло недовольство шефом, работой, германскими порядками, здешней погодой с частыми дождями и ещё многими, в принципе, безобидными факторами. Даже мелькающие за окном зелёные ухоженные поля вызывали раздражение.

В Мюнхене Анатолий перешёл на линию метро, откуда электричка за несколько минут довезла его до аэропорта. Регистрация ещё не начиналась, и он, купив газету, сел на свободную скамейку. За чтением время пролетело быстро. Он без проволочек прошёл регистрацию, таможенный контроль, высидел положенное время в «предбаннике» -накопителе и вскоре занял место в самолёте. Взревели тысячесильные моторы, и, прижав пассажиров к сиденьям, самолёт уверенно взмыл ввысь.

В иллюминаторы были видны аккуратные квадратики полей, затем окраина города ушла куда-то в сторону, маленькие городки постепенно становились игрушечными, исчезали в тумане. Набирая высоту, самолёт прорезал тучи, несколько раз тряхнуло, провалились в воздушную яму, и вдруг открылась бескрайняя голубая даль. Исчез натужный рёв моторов – они загудели ровно и стали слышны другие звуки: клацанье расстегивающихся ремней безопасности, чей-то облегчённый смех, негромкий разговор стюардесс в передней части салона. Хлопнула дверь в туалет. Началась привычная жизнь в полёте. Случайно оказавшиеся рядом пассажиры знакомились друг с другом, миловидные девушки в форменной одежде разносили напитки, по внутренней связи представился командир экипажа, некоторые пассажиры развернули прихваченное с собой чтиво и углубились в чтение, некоторые тут же откинули сиденья и, закрыв глаза, пытались уснуть.

Анатолий попросил у стюардессы немного коньяка, с удовольствием выпил, развернул газету, но читать не стал.

Рядом сидели и оживлённо разговаривали две девушки. Вернее, говорила одна, а другая покорно слушала тарахтенье соседки. Говорящая выглядела простовато, а её речь была примитивна. Она рассказывала о вечере в диско, о выпитом, о знакомствах, периодически вставляя «бля», и каждую фразу, коротко хихикнув, начинала словами «представь себе». Постоянное повторение этого словосочетания начинало нервировать Анатолия, да и его молчаливая соседка, похоже, тоже устала от своей назойливой подруги. Она была немного старше, в строгом брючном костюме, и короткая причёска шла к её красивому смуглому лицу. Иногда она вынуждена была отвечать на вопрос соседки, и голос её звучал мягко.

Пытаясь отвлечься от назойливой болтовни девицы, Анатолий начал вспоминать свою прежнюю работу в Казахстане. Он трудился в конструкторском бюро. Но началась перестройка, и в их контору стало поступать всё меньше заказов. А потом Союз развалился, и контора тоже развалилась – разработки для военной промышленности стали никому не нужны. Инженеры и высококлассные слесари один за другим перебрались в расплодившиеся частные фирмы, благо крупный промышленный город находился недалеко от их нового военного посёлка. Тех, кто продолжал приходить в контору на работу и всё ещё надеялся на лучшие времена, в конце концов, уволили. Новые хозяева успешно приватизировали и удачно продали современные высокоточные станки экспериментального цеха и переоборудовали его под тренажёрный зал. В самой конторе, перепланировав и убрав ненужные перегородки, на первом этаже открыли ресторан, а на втором – публичный дом.

Возвращаться памятью в те времена Анатолий не любил. Потому, наверно, постепенно забылось унизительное стояние у биржи труда в надежде подрядиться хоть на какую-то работу. Забылись долгие разговоры на тему «где взять деньги», чтобы приодеть детей к началу учебного года, усталые глаза жены, пахавшей в ларьке у новоявленного бизнесмена по двенадцать часов без перерыва. Он намеренно забыл обо всём плохом, негативном и даже при малейшем намёке на воскресавшую память тут же чем-нибудь отвлекал себя. Вот и теперь, испугавшись картин прошлого, спешно развернул газету и стал читать первую попавшуюся статью. Текст не заинтересовал, и Анатолий, откинувшись на подголовник, снова прикрыл глаза. К счастью, память вернула его в первые месяцы на германской земле.

Анатолий упорно не хотел признаваться себе, что ему, в принципе, повезло. После языковых курсов он неожиданно получил приглашение на работу по специальности, с хорошим окладом, в солидную фирму, выпускавшую мощную строительную технику и оборудование для бетонных заводов. Жена тоже трудоустроилась – в фармацевтическую фирму, где сначала мыла пробирки, но постепенно продвинулась по служебной лестнице и уже бригадирствовала над двадцатью сотрудницами.

Вдруг Анатолий впервые задал себе вопрос: почему он так недоволен жизнью в Германии? Что гнетёт его все эти годы? Почему так тоскует по прошлым советским временам? Мозг стал усиленно искать ответы на эти вопросы, но не находил. В поисках истины Анатолий хаотично блуждал мыслями то в прошлом, то в настоящем, прикасаясь к чему-то далёкому, неосознанному. Какая-то догадка начинала брезжить в сознании, но точный ответ, который бы удовлетворил и, может быть, успокоил, так и не находился. Всё было около, поверхностно, и это было самым мучительным во всех размышлениях. Чем плоха жизнь в Германии, на его исторической родине? Живёт в собственной квартире, относительно неплохо зарабатывает. Общий семейный доход позволяет им с женой считать себя средними бюргерами – не богатыми, но и не бедными. Они могут себе позволить купить дорогую одежду, хорошую машину, поехать в отпуск в тёплые края. У них отложено кое-что на «чёрный день». Дети живут своей жизнью и давно не требуют финансовой помощи родителей. Что ещё нужно для счастья? Но ведь, как гласит известная пословица, счастье не в деньгах. В чём тогда? В общении с близкими? В твоих хорошо устроенных и работящих детях? В здоровеньких и любящих тебя внуках? А жена? Что зависит от неё, чтобы он чувствовал себя счастливым? Счастлива ли она рядом с ним? Ни себе, ни ей он никогда не задавал этого вопроса. И вдруг подумал, что постоянно занят только своими чувствами, поисками своего счастья, ответами на свои вопросы и никогда не задумывался о жене, о её переживаниях, её размышлениях. Может быть, здесь и кроется истина? Живут бок о бок, вместе ходят в гости к детям, вместе принимают гостей, отдыхают в отпуске в отелях, а думают по-разному, оценивают то или иное событие каждый по-своему. Каждый прячет свои сокровенные мысли, каждый делает вид, что всё в порядке, всё хорошо. А хорошо ли? Плохо ли? Где ответ?