Валдемар Люфт - Чужой поезд. Сборник повестей

Неожиданно мысли снова вернулись к прошлому. Когда пришли перестройка и последующая приватизация, всё, как по маслу, покатилось к разрушению. Тогда он растерялся. Несмотря на запрет, выпивки в виде самогона хватало, и он постепенно стал пристращаться к спиртному. Денег было – кот наплакал, а на выпивку всегда почему-то находилась пара рублей. Постепенно рублей стало не хватать даже на хлеб. Цены росли так быстро, что спрятанной на бутылку самогонки заначки хватило только на четверть. Приходилось искать собутыльников, чтобы, скооперировавшись, сбегать за спиртным и опохмелиться. Не найдя применения своим знаниям, стал искать случайные заработки. Поработав иногда на выгрузке вагонов, отдавал только часть заработанного жене, остаток прятал на похмелье. И всё чаще и чаще стал приходить домой пьяным. Тогда начались проблемы в семье.

В его воспоминаниях о прежних годах эта часть была самая тягостная, и он старался как можно реже вспоминать об этом промежутке жизни между трезвостью и похмельем. Сейчас он пытался себя убедить, что бросил бы пить всё равно, тем более что организм стал сдавать под напором алкоголя. Появились боли в желудке. То, что его от алкоголизма спас на самом деле переезд в другую страну, им как аргумент не воспринимался и всякий раз отметался. Теперь, сидя в самолёте и потягивая из пузатого стакана заказанный коньяк, он впервые признался себе, что действительно спился бы и сдох где-нибудь под забором, если бы жена не позаботилась вовремя о документах на выезд в Германию. Ведь «там» он наотрез отказывался пойти к врачам, а когда всё-таки проверился и ему был поставлен диагноз «расширенная язва желудка», было уже поздно лечиться. Денег на дорогие лекарства всё равно не было, а тех, что были в наличии, едва хватало на жизнь.

В Германии его вылечили быстро – и от пристрастия к выпивке, и от язвы. Даже не пришлось оперироваться. Почти год он пил какие-то сильнодействующие пилюли, и после курса лечения проверка эндоскопом показала, что язва затянулась. Пить запоями он с тех пор, как прошёл терапию в специальной антиалкогольной группе, перестал, но иногда позволял себе расслабиться, выпив бокал вина или немного более крепкого напитка. Там, в России, он, слава Богу, алкоголиком стать не успел и поэтому от выпитого не впадал в алкогольный синдром с последующим запоем. Да и выпивать стало не интересно. В супермаркетах, в любом маленьком магазинчике и даже на заправках полки ломились от спиртных напитков. Пить спиртное никому не запрещалось, только держи себя в рамках приличия. В очередях за бутылкой вина или водки стоять не надо. Бери бутылку с полки, подходи к кассе, рассчитывайся – и всё. Да и собутыльников не найти, чтобы «раздавить» бутылочку где-то на задворках заброшенного дома или в парке, спрятавшись в кустах. Пропала изюминка выпивки на троих, пропало чувство риска, что ты нарушаешь закон о запрете спиртного, исчезла гордость за себя, такого смелого. Позже он понял, что пил от бессилия что-либо изменить к лучшему в их жизни, из протеста против принятого без него решения уехать в чужую страну. Особого удовольствия самогон и палёная водка ему не приносили, и пить ему на самом деле не очень-то хотелось…

Объявили о посадке в аэропорту города Минска. Когда самолёт успешно приземлился и затихли благодарные аплодисменты пассажиров, в салоне стало шумно и тесно. Каждый торопился достать свой багаж с полки, каждый старался как можно быстрее надеть на себя сброшенную во время полёта куртку, каждый стремился как можно скорее пройти к выходу. Наконец подали трап к самолёту, и пассажиры ринулись в открытые двери. Внизу уже ждал автобус, который должен был отвезти их к зданию аэровокзала.

Таможенный досмотр Анатолий прошёл быстро и без осложнений. Выйдя из здания аэропорта и увидев очередь ожидающих такси, он двинулся к ним. Стоявший у передней машины таксист услужливо открыл дверь, предлагая занять место. Не спрашивая, куда пассажиру надо, перехватил сумку из его рук, бросил её в багажник и, убедившись, что Анатолий сел в машину, занял место за рулём.

– Куда едем? – спросил водитель на английском языке.

– На железнодорожный вокзал, – ответил ему по-русски Анатолий.

– А, так вы говорите по-русски, – то ли утверждая, то ли спрашивая, сказал таксист.

Анатолий на всякий случай утвердительно кивнул. Водитель вывернул со стоянки, медленно выехал на главную улицу и только здесь добавил газу и перестроился в средний ряд.

– Вы прилетели с германским рейсом?

– Да, я из Германии.

– Ну, и как живётся нашему брату в Германии?

Завязывать разговор Анатолию не хотелось. Он устал и хотел покоя. Тем более что таксист, конечно же, уже задавал такие вопросы другим пассажирам и любые варианты ответов уже знал. Поэтому Анатолий односложно ответил:

– Как везде, – и отвернулся к боковому стеклу.

День был в разгаре, но из-за туч солнца было не видно. Прохожие были одеты по-разному: одни кутались ещё в теплые шарфы, другие шли, распахнув настежь куртки. Попалось несколько человек, одетых в перспективе на тёплый день в рубахи с короткими рукавами – где-то вдали, там, где проспект упирался в горизонт, светлела полоска голубого неба.

Свернули к вокзалу. Анатолий рассчитался с водителем. В здании вокзала он пристроился к короткой очереди в кассу и через несколько минут билет на ближайшую электричку до Барановичей был уже у него в руках. Покупая билет, он спросил, на каком пути будет посадка, кассирша недружелюбно ответила, что, кажется, на третьем, и посоветовала обратиться в справочную. Времени до отправления поезда было мало, и поэтому Анатолий не стал искать справочную службу, а сразу прошёл на третий путь, где уже стоял состав. На табло локомотива вместо полного названия направления следования светились только две буквы «чи», и Анатолий, посчитав, что полный текст должен быть «Барановичи», вошёл в первый же вагон, и поезд буквально сразу тронулся. Анатолий глянул в билете на время отправления, отметил, что отправились на две минуты раньше, но не придал этому значения.

Пассажиров в вагоне было мало. Чуть поодаль, наискосок через два ряда, сидела молодая женщина и читала книгу. Небольшую черную сумку она прижимала локтём к своему боку. Сзади шумно устраивалась на свободных местах компания весёлых людей. Никого не стесняясь, они перемежали свою речь смачными ругательствами. Анатолий решил не обращать на них внимания и раскрыл книжку, начатую ещё дома. Поезд громыхал по рельсам. Иногда резко покачивало, когда он менял на стрелках путь, но, выехав за город, состав пошёл ровнее, и стук колёс стал равномерным, монотонным и не таким заметным.

На очередной станции входили новые пассажиры. Анатолий мельком окидывал их взглядом и, не удерживая в памяти лица, вновь углублялся в чтение. Сзади четверо подвыпивших продолжали громко разговаривать. Иногда они смеялись над чем-то. Их ругань и смех отвлекали от чтения. После очередного громкого матерка Анатолий раздраженно повернулся и сказал: