Антонина Дельвиг - Героин

Лифт оказался спрятанным в небольшой нише в стене слева от ведущей на второй этаж большой каменной лестницы, из холла его даже не было видно, что, в общем, понятно: надо полагать им пользуются главным образом для перевозки чемоданов. Золотистая дверь из анодированного алюминия в самом деле не слишком гармонировала со старыми лаковыми панелями стен.

Пол на втором этаже оказался выложен глазурованной терракотовой плиткой, на вид ровесницей дома, но, скорее всего, искусственно состаренной, вряд ли она могла сохраниться в полном объеме без утрат, на дверях – фарфоровые таблички с белыми орхидеями по серовато-розовому фону: одна орхидея, две, три, четыре, пять. Лейлани вытащила из карманчика платья пластиковые карты-ключи – копии табличек на дверях – и, поочередно всунув их в щели замков, открыла для них номера третий и четвертый.

– В каждом апартаменте – спальня и ванная комната. И общая гостиная, вход из этого уютного холла. На двери в гостиную есть задвижка, так что при желании можно полностью изолироваться. А можно посчитать это одним номером с гостиной и двумя спальнями. Как вам захочется! Устраивайтесь, обживайтесь… Собственно, через час уже обед. Думаю, дорогу сможете отыскать… Я вас со всеми познакомлю. Ну, не буду мешать. Да, занавеси на окнах днем советую держать закрытыми, иначе даже при включенном кондиционере становится душновато.

Она бесшумно удалилась, и Арсений немедленно раздвинул тяжелые шелковые портьеры. Они были двойные, та часть, что к окну, оказалась из какого-то серебристого специального материала, максимально отражающего тепло и свет.

– Еще чего, собрались на нас электричество экономить, не выйдет!

Он распахнул балконную дверь, и оттуда, как из печи, дохнуло жаром.

– Я тебя умоляю, закрой балкон, – взмолилась Маруся. – Пусть тут будет прохладно. Хочешь жариться, катись на пляж.

Братец внял ее просьбе, после чего повалился с ногами на кровать.

– Ты какой себе хочешь номер, «три орхидеи» или «четыре орхидеи»? – поинтересовался он.

– Мне, в общем-то, все равно, – качнула головой Маша, с укоризной косясь на его пыльные кроссовки.

– Тогда я выбираю номер три. По крайней мере, это простое число.

– «Простое» что? – переспросила Маруся; не всякий раз братца можно понять.

– Ты в школе когда-нибудь училась? Простое число, каковым является «три», делится только на единицу и на самое себя. А «четыре» – и на единицу, и на самое себя, а также еще на два. Улавливаешь разницу?

– Если честно, она мне кажется незначительной, – покачала головой Маша. – Но соглашусь и на «четыре орхидеи», если тебя это хоть сколько-нибудь порадует.

– Порадует, – кивнул брат. – Договорились. Теперь марш отсюда! Я имею в виду, в свой номер. Согласен даже не пользоваться общей гостиной, только бы подольше побыть без твоих нудных нравоучений. С моей стороны дверь будет всегда закрыта, это понятно? Я лично сюда приехал, чтобы как следует отдохнуть! Чтобы не слышать: нехорошо спать в ботинках, не ковырять в носу, мыть руки перед едой… весь этот обычный бред.

Маруся решила не вступать в дальнейшие словопрения и, ухватив за выдвигающуюся ручку свой чемодан, покатила его в соседний номер.

Она не успела еще толком оглядеться, как в ее дверь заколотили. Маруся, тяжело вздохнув, вышла из спальни в холл и отодвинула на двери красивую бронзовую задвижку в форме дракона.

– У тебя в толчке плавает орхидея? – ворвался братец на ее территорию. – Как ты считаешь, прежде чем пописать, нужно ее оттуда выловить, или так прямо на нее и писать, а?

– Слушай, я тебя сейчас задушу, честное слово, – грозно пообещала Маруся. – И мне не будет тебя даже жалко, представляешь?

– Ну хорошо, хорошо… Спросить уже ничего нельзя! На орхидею, так на орхидею, – подросток повернулся, чтобы идти обратно, – Психованная ты все-таки, Маша. Кидаешься на людей как злобная акула, буквально ни с того, ни с сего… Надеюсь, таблетки успокоительные захватила? Прими-ка парочку пред обедом. Чтобы постояльцев не перекусать!

Она долго стояла под прохладным душем – нужно было смыть с себя пыль разных стран. Достала из чемодана первое попавшееся платье – довольно мятое, что неудивительно, но искать утюг или того, кто с утюгом, не хотелось, и Маша решила, что для первого дня это вполне оправдано. Впрочем, платье было короткое и без рукавов – измятой поверхности, в сущности, оказалось не так уж и много. Потом ей пришло в голову побрызгать ткань водой. Складки разгладились на глазах, а вода высохла под феном буквально за пару минут. Она была практически готова.

Братец, понятно, не обладал подобной находчивостью: он сменил свои черные джинсы с рубашкой на чрезвычайно измятые бежевые шорты и столь же измятую майку. А так как собирался в дорогу он собственноручно, вещи были не просто побросаны им в чемодан, но предварительно изрядно скомканы, впрочем, он называет это другим словом: «сложены». Надо видеть как он «складывает» рубашку: перегибает ее ровно до тех пор, пока та не преобразуется в бесформенный комок ткани – так, по его словам, они занимают в шкафу гораздо меньше места. В широких жеваных шортах по колено, мятой майке с надписью Linux, шлепанцах на липучках и с антикварной тростью в руке – просто клоун какой-то на гастролях! Удивительно даже, насколько человек способен оставаться довольным собой безо всяких на то оснований. Пришлось вступать в занудные переговоры о необходимости более приличной одежды.

Маша раскопала в его чемодане легкие льняные брюки, и отправилась в ванную, где снова начала брызгать водой и работать феном. Арсений, тем временем, читал ей лекцию о том, что это только в глупых пословицах «встречают по одежке», на самом же деле все наоборот. А именно: в первые двести миллисекунд человек оценивает пол, возраст и общую привлекательность встреченного, то есть самое главное, затем его мимику, походку, запах и голос, и только крайние идиоты смотрят на одежду, которая в наше время почти уже ни о чем не говорит. А почему так происходит? Да потому что обезьяне, бредущей по саванне, хоть и неодетой, чрезвычайно важно было оценить опасность – буквально в доли секунды! – только такая могла выжить, поэтому мы и наследуем эту способность. А вот как раз надпись Linux на пусть даже сильно измятой майке сигнализирует о повышенном интеллекте ее владельца. (Если же Маша не знает, что такое Linux, он может ей объяснить: это наименование операционной системы – более продвинутой, чем Windows, для некоего устройства, называемого компьютером). А больше ни о чем он сигнализировать и не собирается. Достаточно уже того, что причесался!

Маруся даже не спорила. Теперь брат выглядел вполне прилично, и что бы он там не говорил, не походил более на умную обезьяну по кличке Linux, сбежавшую из питомника, пусть даже и благодаря своей природной сообразительности.