Мария Норд - В поисках Авалона

– Нам штурман толковый нужен, – ответил Роберт. – И старпом. И никаких капитанов. Брайан, слушай сюда! – Роберт опёрся о стол, недовольно глядя на Брайана. – У нас и без того команда не самая обычная набирается. Нормальный человек с нами не отправится. Или заломит такую плату, что разоришься. Брать какого-то проходимца или чурбана я не собираюсь. Всё, что по кораблю надо знать – я знаю. Старпомом ты кого хотел? Говарда?

– Да, – Брайан кивнул.

– Ну, вот, уже. С остальными я разберусь. Лучше, вон, со Звездочётом чего решите.

– Да, я хотел о вооружении поговорить, – ответил я. – У нас нет оружия. А путь опасный и долгий. Нам, хотя бы шестнадцать орудий надо.

– Мало не будет? – спросил Роберт.

– Никак нет. У нас не столь большой экипаж. Смысла в лишних орудиях нет. Тем более, нам нужен будет порох, снаряды, пыжи, масло, банники и прочее. И, если вы не против, мне бы в помощники канонира.

– Найдём, – кивнул Роберт.

– Какое вооружение ты считаешь необходимым? – спросил Брайан.

– Две карронады, десяток по двенадцать фунтов и четыре в двадцать четыре фунта, – ответил я. – И обязательно сигнальную. По поводу личного вооружения, здесь соглашусь с Робертом, профессионально владеют оружием не все, так что надо будет обучить часть команды, но на достойных клинках. Не дамасская сталь, конечно. Но можно найти неплохое оружие за приемлемую цену.

– Вы все так за моё состояние переживаете, – усмехнулся Брайан.

– Так, нам ещё по морям невесть сколько ходить! – ответил Роберт.

– Хорошо, сделаю, как ты скажешь, – согласился Брайан.

В Плимуте мы встали на якорь 21 мая 1784 года.

Но и здесь не обошлось без определённых неприятностей. 30 мая на борт поднялся Говард Эдмунд Сомерсет Александр Кирксвуд, скольки-то-там-юродный брат Брайана. Впрочем, я его знал, хоть и не лично, как капитана каравеллы «Маргарита», потерпевшей крушение в 1780 году у берегов Мали и вовсе не по причине шторма. Говорили, что «Маргарита» пришла за очередной партией рабов, но что-то пошло не по плану, и почти весь живой товар, вместе с золотом и алмазами, отправился на дно. Спаслась лишь часть экипажа, и эта часть утверждала, что «Маргарита» погибла из-за сильного волнения, хотя, ходили слухи, что корабль был подорван. Стоило ли этим слухам верить? Не знаю. Теперь единственное, что можно было сказать, это то, что Говард Кирксвуд, вернувшись из этого похода, подал рапорт об отставке, которая принята не была, но по его собственному настоянию, он пошёл на должность старпома. И за это его уважали.

При первом знакомстве Говард показался мне весьма достойным человеком. Его манера разговора была располагающей, взгляд открытым и прямым, что я немало уважал в людях, а в жестах и осанке легко было угадать человека благородного происхождения. Впечатление, однако, испортилось довольно быстро, стоило мне представиться.

– Шайн, – протянул он, когда я назвал свою фамилию. – Шайн. Где-то я это слышал.

– «Фортитуда», – напомнил я. – Битва при Доггер-банке.

– Да, да, – он изучающе посмотрел на меня, не протягивая руки. – Адмирал Паркер ушёл в отставку. А команду отправили в Америку. Подождите, а какого Шайна тогда повесили где-то год назад?

– Ричарда, – невольно вырвалось у меня.

– Да, да, Ричарда Шайна, точно, – Говард отступил на шаг, не сводя с меня изучающего взгляда. – А Вы – его брат. Дезертир.

Мне на миг показалось, что я лишился дара речи.

– Никак нет, – спокойно возразил я, хотя слова дались с трудом.

– Вы – валлиец. Это всё объясняет, – ответил Говард, поворачиваясь к Брайану. – У тебя преступник на борту. Ты должен выдать его правосудию.

– Ты решил, что он преступник только потому, что он валлиец? – усмехнулся Брайан. – Я так не считаю.

– Его по всей Англии искали, – ответил Говард. – Брайан, ты знаешь, что его брат устроил бунт?

– Мой брат, но не я, – ответил я. Начинавшее подниматься во мне возмущение вернуло мне способность говорить. – Дэвис лично в меня стрелял, когда я отказался.

– И Вы можете доказать, что это именно Дэвис в Вас стрелял? – хмыкнул Говард. – Вы военный. Думаю, ранений у Вас достаточно. Любой шрам можно теперь за медаль выдать.

– Говард, чего ты хочешь? – спокойно перебил Брайан.

– Ты должен его правосудию выдать, – ответил Говард.

– Он мне ничего плохого не сделал, – ответил Брайан.

– Он – брат заговорщика. И дезертир, – отчеканил Говард. – Я не собираюсь с ним на одном корабле находиться. Пусть сойдёт на берег.

– Его арестуют, если он сойдёт, – ответил Брайан.

– И это правильно…

– Нет, – Брайан жестом остановил брата от дальнейших возражений. – Во-первых, мистер Шайн – не дезертир. Я сам от него не раз слышал, что он хотел бы вернуться во флот. У него просто не было возможности. Во-вторых, за дела брата он ответственность не несёт, а в третьих, его причастность ещё надо доказать, и то, что он – валлиец, решительно не является причиной вынести ему смертный приговор. Мистер Шайн не сойдёт на берег, и я его не выдам. Если же эта попытка будет кем-то предпринята, я лично буду ходатайствовать о нём перед судом и найму лучших адвокатов, чтобы его оправдали. Но это отнимет у меня время. Мы договорились?

– Смотри сам, – отмахнулся Говард. – Я переубеждать тебя не стану, мне тоже жаль своё время. Пойдём, лучше, обсудим детали нашего путешествия.

Они вдвоём направились на капитанский мостик. Я опёрся о фальшборт, глядя на берег. Плимутский порт бурлил жизнью, но лично мне вход на эту землю живых был заказан. Небо! Быть так близко к своей мечте, почти дотянуться до неё рукой, но не сметь коснуться её! Это было жестоко. Хотя, впрочем, может, и правильно? Я горько усмехнулся. Всё-таки у моей судьбы было довольно своеобразное чувство юмора. Она позволила мне чудом выжить в момент расстрела, свела с Брайаном, а теперь, когда я надеялся, что она окончательно приняла мою сторону, злорадно улыбалась мне с берега, на который я не имел права ступить, как если бы я уже побывал на Авалоне. Или она так хотела, чтобы я искал этот остров? Ведь это хорошо, что Говард встретился мне здесь и сейчас, а не где-нибудь в порту, где он обязательно бы попытался отдать меня в руки правосудия. И Брайан, на удивление, проявил не свойственную ему твёрдость.

Я устало вздохнул, пытаясь побороть в себе сетование на несправедливость судьбы. Нет, она была справедлива. И даже милостива. Просто, наверно, я не мог до конца понять её планы.

Я отошёл от штирборта и направился в трюм, но тут же меня окликнул грубоватый голос Роберта:

– Мистер Шайн! Можно Вас?

Я приблизился, несколько удивлённый таким формальным обращением с его стороны. Рядом с Робертом стоял невысокий человек, судя по выправке, тоже военный, но которого, видимо, безжалостно помотала жизнь.