Алексей Шипицин - Девушка 2.0

В этих палатах, а еще в шестой и восьмой, лежали наркоманы. Денис уже знал это. А их самих видел в коридоре и в курилке.

– Все их беды – результат греха на земле, греха не только их личного, но и греха общего. И что делать? Что делать им и каждому? И тебе, Денис? Ответ в Библии. Там сказано: «Покайтесь! И пусть каждый примет крещение во имя Иисуса Христа, чтобы Бог простил вам грехи. Тогда вы получите от Бога дар – Его Святого Духа». Только Бог, мудрый и любящий Бог сегодня дает нам путь освобождения от рабства греха и его плодов – депрессии, различных зависимостей, в том числе алкогольных и наркотических, страхов, разрушенных отношений, болезней. Этот путь – обращение к Богу в покаянии.

– Погоди, Кирилл, что ты прямо как заведенный. Нет у меня депрессии, зависимостей, страхов. Все у меня в порядке. Как-то так.

– Лукавишь. Сам себя обманываешь. Загляни поглубже в душу свою. И найдешь там мно-о-го грехов, которые тяготят душу. Задумайся. Вокруг нас столько лжи, порока, искушений, обмана безбожного мира. Люди потому и обращаются в церковь, чтобы услышать Истинное слово, очиститься от грехов. Потому что только истина во Христе освобождает от греха, как написано в Писании: «И познаете истину, и истина сделает вас свободными».

– Я не понял, ты уговариваешь меня, чтобы я пришел в твою церковь?

– Ты заблуждаешься, Денис. Это не моя церковь, это церковь Божья. Да, я не скрываю, я предлагаю тебе прийти к нам. Я тебе вот что расскажу. Послушай. У меня в свое время было много вопросов, и среди них один, возникающий у большинства людей – возможно ли жить чисто, праведно, без греха в этом развращенном мире, полном соблазнов и искушений? Я стал просить у Бога ответа и решил, что подойду к пастору церкви, чтобы поговорить об этом сразу после окончания собрания. Но сидя на этом моем первом собрании, слушая проповедь, я стал получать ясные ответы на мучившие меня вопросы. Для меня это была не просто информация, а слово Бога, которое принесло мне силу и свободу. И я не стал уже подходить к пастору с вопросами, я понял, что больше не смогу жить по-старому. Я получил от Бога освобождение внутри, в сердце. Я задал Богу вопрос, услышал Слово и познал Истину.

– Ты познал истину? – Денис наконец смог выбраться из паутины Кириллиных слов и остановить его.

– Конечно. И это доступно любому. Надо только обратиться к Богу. Но, зная, что Бог призывает нас к святой и чистой жизни, мы стараемся, но наших усилий здесь недостаточно, любой человек рано или поздно обнаруживает себя в делах, противных Богу. И потому существует церковь, где Дух Святой наполняет силой и свободой от греха всех, приходящих к Господу с верой и упованием.

– Все, хватит! – не сдержался Денис. – Ты можешь нормальным языком говорить?

– Вот ты гневаешься, значит, неспокойно на душе у тебя. Значит, нужно тебе слово Божье.

– Да ну тебя к черту, надоел, – совсем вышел из себя Денис.

– Ох, не чертыхайся, – Кирилл даже вздрогнул. – А то будет…

Но что будет, Денис не узнал. На его счастье, вернулся прапорщик Генка-Барракуда:

– Почем опиум для народа?

Кирилл молча встал и ушел, а Денис расхохотался – до того ему это напомнило бессмертных Остапа Бендера и отца Федора…

Пятница, 20.00

Бессмертный голос Фредди Меркьюри улетал в бесконечность «Богемской рапсодии»:

«Is this the real life?

Is this just fantasy?»

И в самом деле, то, что с ней происходит —

«Это реальность

Или только выдумка?»

Она сама не могла ответить…

Как бы хотелось верить, что второе…

Она прекрасно помнила свои первые соревнования. Как же она тогда волновалась!

Огромный зал, на трибунах люди. Зрители-болельщики. В центре – два татами. На одном соревновались взрослые, а на другом они, дети. Девчонок было мало, и в ката они выступали вместе с пацанами. А пацанов было много, особенно в ее возрастной категории. Маленьких всегда очень много, потом многие отсеиваются, уходят, и чем старше возраст – тем меньше спортсменов. Так в любом виде спорта…

Позже, повзрослев, она поняла, что самое сложное в соревнованиях – это ждать. Ее спасало, что на трибуне всегда сидел отец – она поднималась к нему, и они вместе смотрели выступления маленьких…

Но в тот раз ей повезло, ждать не пришлось. Она только успела переодеться, немного размяться и поднялась к отцу на трибуну. Но он даже сказать ей ничего не успел – ее позвал Сергей:

– Пойдем, следующая ты.

Она испуганно посмотрела на него. Он рассмеялся:

– Да не бойся ты. Судья назовет ката, которую вы с соперником будете делать. Сделаешь, как на тренировке. Просто сделай, как ты умеешь, этого достаточно.

Кирьяков, встретив ее у татами, тоже улыбнулся:

– Вот уж кто может не волноваться, так это ты.

И тут прозвучало:

– На татами вызываются Семакин Борис и Помогаева Алена.

У нее даже дыхание перехватило. Она сняла тапочки.

– Семакин – ака, Помогаева – сиро.

«Это что?» – она с недоумением посмотрела на Кирьякова.

– Он красный, ты белая. Видишь, ему красную ленточку к поясу цепляют. Просто чтобы вас различать.

Семакиным оказался высокий, немного нескладный черненький мальчишка с желтым поясом. «Ого, у него желтый!» – ей вдруг стало почему-то неудобно, что у нее самой только белый пояс. Все видят, что она – новичок.

Она вышла на татами, и ее как будто током ударило. Это невероятное ощущение – босые ноги на холодном жестком татами – осталось у нее на всю жизнь. С тех пор она снова и снова хотела испытать его. Тренировки у них проходили в обычном спортзале обычной школы, и они босиком носились по обычному крашеному полу. Настоящее татами ее ступни почувствовали тогда впервые.

Она, как в тумане, встала в основную стойку. В голове была полнейшая пустота. Она не помнила ни одной ката, ни одного движения.

Перед ними стоял главный судья, в строгом черном костюме, белой рубашке, галстуке. По углам татами на стульях сидели еще четверо судей, таких же официальных и строгих. У каждого в руках по два флажка – белый и красный. И все – в одних носках, без ботинок. Ей почему-то стало смешно – в костюмах, галстуках, и… в носках. Тапочек не хватало. Папа так иногда дома ходил.

– Поклон, – услышала она напряженный шепот Кирьякова и спохватилась. Ах да, поклон судье, сопернику. Снова в стойку.

Главный судья, увидев ее белый пояс, выбрал самую простую ката и скомандовал:

– Хэйян-шидан.

И все. Туман исчез. Сразу все стало ясно и понятно.

– Хэйян-шидан, – объявила она и начала выполнять. Рядом, параллельно с ней, то же самое делал Борис Семакин. Ей самой понравилось, как она сделала – четко, без ошибок, в нужном ритме. Ей просто безумно нравилось выступать на татами. А Боря заторопился, закончил свою ката раньше, чем она. Это было неправильно – она хорошо чувствовала ритм.