Алексей Шипицин - Девушка 2.0

Пельмени оказались на удивление вкусными и ароматными – явно нормального, ручного изготовления. А, может быть, они оба просто были очень голодными.

Денис сходил к бар-стойке, принес еще две чашечки кофе, пару пирожных.

– Ты как оказалась в этом… «Божьем слове»? Или как там его?

– «Благая весть», – поправила его Алена.

– Вот-вот. Как тебя туда занесло?

– Мне сказали, что у них есть центр помощи для людей, попавших в трудную жизненную ситуацию. Я думала, там мне помогут. Но сейчас я уже не хочу…

– А ты что, в трудной жизненной ситуации? – очень серьезно спросил Денис. От его веселости не осталось и следа.

– Да, – немного подумав, честно ответила Алена и посмотрела ему прямо в глаза.

– А… Я могу тебе помочь?

– Не знаю.

– Расскажи. Ты можешь мне доверять.

Алена задумалась, потом сказала:

– Может быть, позже. Это слишком серьезно. И слишком невероятно. Я боюсь, что ты не поверишь.

Он внимательно посмотрел на нее и медленно сказал:

– Хорошо. Как хочешь. Я буду ждать.

Потом улыбнулся:

– В твоей фразе было одно заманчивое слово – «позже». Значит, я могу рассчитывать на это самое «позже»?

Напряжение исчезло. Алена тоже улыбнулась:

– Денис, мы знакомы с тобой меньше двух часов…

И тут же сменила тему:

– А за что ты этому своему знакомому «спасибо» сказал? Ну, там, на выходе.

– Кириллу?

– Да-да. Тебе что, там понравилось?

– Нет. Не за церковь. За тебя… Если бы он меня не уговорил прийти, мы бы с тобой не встретились. Как-то так.

– Расскажи о себе. Где ты живешь?

Денис посмотрел на часы.

– Вообще-то мне давно уже надо ехать в мой психоневрологический диспансер. Я там живу сейчас.

– Где живешь? – не поверила Алена. – Так ты из психушки?!

– Нет-нет, я не псих. Я там как алкоголик. Там их тоже лечат. Он же не только «психо», но еще и «наркологический».

– Как… алкоголик? Такой молодой? – она была в шоке.

– О боже, как тебе все объяснить?! Никакой я не алкоголик. Я там прячусь. Скрываюсь.

– И ты?! – сорвалось у Алены.

– Что «и ты»? Ты тоже скрываешься?

– Да…

– И я…

– Подожди…

– Это ты подожди…

Они замолчали, глядя друг на друга.

– Рассказывай.

– Рассказывай.

Одновременно сказали и снова замолчали.

– Я должен деньги, – первым начал Денис. – Много. И пока не отдал, приходится прятаться.

– Кому должен? Сколько? За что? – тут же посыпались вопросы.

– Тихо-тихо. Я проиграл в карты. В покер.

– Час от часу не легче! Так ты еще игрок в покер?! Псих, играющий в покер, – она рассмеялась. – Боже, с кем я связалась!

– Да не псих я… Я тебе так ничего не буду рассказывать, – деланно обиделся Денис.

– Ну ладно, извини. Ты не псих, я забыла. Ты же алкоголик. Ну, алкоголик, играющий в покер – не лучше. И давно ты играешь?

– Третий год.

– И много проиграл?

– Много, – еще раз повторил Денис.

– И что, теперь всю жизнь прятаться будешь?

– Почему всю жизнь? Только неделю. Уже пять дней осталось.

– А потом что?

– Будет Большая игра. Я выиграю и отдам долг.

Алена рассмеялась:

– А если снова проиграешь?

– Не проиграю. Ты знаешь, Алена… Еще вчера я бы не смог так уверенно сказать. А теперь могу.

– Почему?

– А я за двоих играть буду. Нас двое теперь…

Алена перебила:

– Денис, перестань. Значит, ты сейчас в свою психушку поедешь?

– Нет, конечно, я с тобой останусь. А ты куда собираешься?

– Я? Не знаю. Мне некуда идти, – честно ответила Алена.

– Ясно. Вот видишь, куда же я поеду? Что, тебя брошу вот здесь? Среди этого рынка, этим узбекам и китайцам?

Он с таким возмущением это произнес, что Алена поневоле рассмеялась:

– Не кипятись ты. Они-то тут при чем? Никто на меня не покушается пока.

– Ладно, дай мне твой телефон, я позвоню кое-кому.

Денис хотел позвонить Гарику, одногруппнику. У того родители уехали из города на несколько лет, оставили ему квартиру. И он пускал туда время от времени друзей. Так что хотя бы до утра у него остановиться можно. Или больше.

– А по своему что не звонишь?

– У меня симки нет.

– У меня тоже.

– Что тоже?

– Тоже симки нет, – она покрутила смартфоном у него перед носом.

– Понятно…

Они посмотрели друг на друга.

– А где твоя симка? Выбросил?

– Нет. Не выбросил. Товарищу на сохранность отдал. Как-то так. А ты что, выбросила?

– Тоже нет. Дома оставила.

– Дома? Ты местная, городская?

– Да, живу с мамой.

– Давно ушла из дома?

– Два дня назад. Или три?

– Совсем ушла?

– Нет, конечно! Надеюсь, что нет…

– Предупредила хоть мать-то?

– Я записку написала. Когда все выяснится, вернусь. А сейчас я ничего не смогу объяснить маме.

– А что, надо что-то объяснять?

– Надо…

Денис помолчал, ожидая продолжения.

– Ну, не хочешь – не говори. Учишься?

– Конечно.

– Где?

– Как где? В школе.

– В школе? Так ты еще школьница?

– Да, одиннадцатый класс.

– Я думал, студентка.

– А что, я так старо выгляжу? – закокетничала Алена.

Денис рассмеялся:

– Ты просто великолепно выглядишь! Это не комплимент, это факт, реальность.

– Ты знаешь, я раньше хорошенькая была, – совсем по-девчоночьи сказала она.

– Да ты и сейчас ничего, – продолжал улыбаться Денис.

– Нет, правда. Вот у нас в классе Кристинка есть, так она на самом деле красивая. Мы с ней раньше танцами вместе начинали заниматься. За ней все парни бегают.

– А за тобой не бегают?

– Я на них внимания не обращаю. Да и некогда мне.

– Ну и дураки они, – коротко и веско прозвучал приговор Дениса.

Она рассмеялась от такой его конкретности…

Воскресенье, 19.30

– Ну и дурак же ты, милок, – без всякой злости сказала Любина мама, запуская Юрия в дом. – Я тебя узнала.

Казалось, она нисколько не удивилась его появлению.

– Ты Юра. Ты с Любой приезжал сюда, когда она школу заканчивала. И пошто тебе Алена?

– Она из дома ушла. Что-то случилось у нее. Я найти ее должен. Она была здесь?

– А тебе до нее како тако дело?

– Я ее отец.

Баба Гутя молча взяла старый ухват, стоявший в углу с незапамятных времен, хотя печка давным-давно не топилась как русская.

– Признался. Вот это по твою душу все эти годы стоит. Повертывайся, охаживать тебя буду.

Она села на табурет и тихонько заплакала:

– Нашелся, значит, ирод проклятый. И я через тебя грешна. Из-за тебя ведь с дочкой рассорилась, что понесла она от тебя тогда, без мужа. А ты сбег.

– Но я не знал…

– Молчи! – прикрикнула бабушка. – Хорошо, Фима тогда нашелся. Ох, как любил он и Любу, и Аленку. Я потому его и привечала, что чужую дочь принял как свою. Даже лучше. Дай бог каждой такого отца. А своих детей бог не дал… Через тебя он и усох, сгинул. Твой грех его сгубил. Точил, точил его душу, и сгубил. Не мог он спокойно жить… А я… Выгнала тогда я Любашу. И назад она уже не вернулась. Тяжело хоть было, а не вернулась. Гордая оказалась. Видишь, как ты души человеческие искалечил. Судьбы человеческие поломал… Хорошо хоть явился. Совесть, видно, есть.