Евгений Кубасов - Беззаботные люди. Нескучные истории

– Как «тильки гимн гралы», сегодня же воскресенье – подъем на час позже. Чего же ты меня так рано разбудил, лапоть! – Илья хотел обозлиться на дневального, но раздумал и снова растянулся на матах. – Ладно, иди на тумбочку.

Дневальный не тронулся с места.

– Что еще?

– Та я того… Дило… Дело такэ…

– Говори по-украински, – разрешил Илья.

– Я, товарищу сержант, нияк нэ пойму… – Квакуша опять развел в стороны руки. – С подйомом, як бытии?..

– А в чем, собственно проблема?

– Шо? – подался вперед дневальный.

Илья вздохнул:

– Ты, кажется, хотел спросить что-то про подъем. Какие трудности?

– Та я ничого. Цэ товарыш рядовой Дюдин. Кажуть, шо подйома седни нэ командують…

– Ах, товарищ рядовой Дюдин «так кажуть»! – усмехнулся Илья, как второй дневальный инструктировал Квакушу перед тем как завалиться спать

Витька Дюдин был с Ильей одного года призыва и почти земляк – из подмосковного города Химки. Витька не упускал случая, ради хохмы, покуражиться над молодыми. После его «отеческих» наставлений уборщики мыли ступеньки лестницы до третьего этажа снизу вверх. «Возможна утечка военных секретов в грязи», – объяснял он свои требования. Принимая наряд по роте, Витька мог запросто заставить дневальных пересчитать поштучно патроны в ящиках боеприпасов, проверять, как на пакете молока, срок годности на противотанковом гранатомете – «чтобы страна могла спать спокойно». Страна давно видела сны, а наряд во главе с дежурным по роте, тоже из молодых, ворочали тяжелые патронные ящики и ломали голову над вопросом: где на теле «шмеля» указан срок годности. На гарнизонную гауптвахту за неуставные отношения, Витьку отконвоировали, после того как он настойчиво понуждал дневальных побрить гипсовый бюст вождя мирового пролетариата в ленинской комнате, а заодно привести в уставной порядок внешности других теоретиков научного коммунизма, портреты которых висели на стенах в «ленинке»: «заросли больно – смотреть противно!».

Квакуша шмыгнул носом:

– Ага, так кажуть…

– И как товарищ рядовой это мотивировали?

– Шо?..

– Шо, шо! – передразнил дневального Илья. – Что тебе сказал Дюдин про подъем?

– А-а… – понимающе протянул тот. – Та ж спочатку такэ казав товарыш старший лейтенант…

– Как?!. Дежурный по части сказал, что подъема сегодня не командуют?.. – изумился Илья. – Так тебе и сказал?…

– Ни… ни мэнэ, – замотал головой Квакуша, – то он, казав товарышу рядовому, а товарыш рядовой…

– Ну, хорошо, оставим тот дюдинский бред, ты сам-то подумал: с какой радости, вдруг, сегодня не командуют подъем? Ведь устав никто не отменял даже по воскресеньям!..

– Та ж, цэ выборы!..

– Ну, выборы, и что из того?..

– Як шо?.. – Квакуша недоуменно уставился на Илью. – Власти нэмаэ!..

– Ты!.. Ты, это чего?.. – опешил Илья, приподнимаясь на локоть. – Ты соображаешь, что говоришь?.. Как это «власти нэмаэ»? И куда же она, по- твоему, подевалась?

– Та ж, того… як його… – голос Квакуши задрожал. – Выборы… Товарыш рядовой так казалы: одных вже немаэ, а других ще выбрати треба… И по радиву тэж самэ…

– Что и по радио говорят, что у нас власти сегодня нет? – строго спросил Илья.

– Ни… По радиву гутарят, шо выборы, – пояснил дневальный. – Дюже гутарят, я у шесты годын бачил… И ышо… – он опасливо огляделся, – ышо, не по радиву, товарыш рядовой казалы, шо ым лично на власть – тьфу! Чи вона е – чи ни. Так и казалы, як отдыхать пошли…

– Занятно!.. – Илья заложил руки за голову. – А больше ничего, кроме того, конечно, что в стране в период выборов царит безвластие и выражения личного презрения к государственному управлению, как к таковому, товарищ рядовой ничего не имел сообщить еще?.. И когда, кстати, они отправились на отдых?

Квакуша замялся.

– Ясно – военная тайна! – спать уже не хотелось, Илья ухватился за стойку брусьев, принял сидячее положение. – Значит, радио ты слушал! И что же творится в мире? А то спросит тебя замполит про международное положение, а ты опять пузыри пускать будешь, а мне, как твоему командиру краснеть придется. Вот так, возьмет и спросит: какие, товарищ Квакуша, события в мире волнуют наше, так сказать, прогрессивное человечество?.. – подражая замполиту, дурачился он.

– Яки события?.. – с силой потер шею Квакуша никак не ожидавший такого поворота. – Та начэ ничого такого вроде нэ було…

– Вот тебе и раз! Ты говорил: новости «бачил». Новости, мой друг, передают целых пятнадцать минут, – ты «ни чого нэ було». О чем говорили в новостях?

– Та там усякэ такэ разнэ, товаришу сержант… Выборы!.. – по-детски улыбнулся дневальный. – За выборы дюже гутарят…

– Хорошо, выборы куда? В Государственную Думу, в Конгресс, Кнессет… Куда?

– Того… У Верховный Совет

– Годится! – оценил осведомленность подчиненного Илья. – С выборами проехали – краем уха слышал. Что еще?

– Ну, як… – Квакуша напряженно засопел. – Приезжал к нам цей… Хоннекер! – с радостью вспомнил он.

– Когда приезжал?

– Кажись учера…

– Так, вчера к нам приезжал Эрик Хоннекер. Кто он знаешь?

– Вин у Германии… Та, кака наша… Цэ, як Брежнев там, – нашелся с ответом Квакуша.

– А еще, что в мире происходит? В общем, и целом…

– Бастуют… Бастуют там вси. Нэ хочут жить…

– Что ты говоришь?.. – деланно удивился Илья. – Вот так, прямо и не хотят жить?..

Лицо Квакуши расплылось в понимающей улыбке.

– Ни… Те, кто живэ погано – не хочут так жить, а хочут жить гарно, и бастують…

– И где, где бастуют?

– Та… – Квакуша поднял глаза к потолку. – У Америке, у Англии… Та, визди дэ социализма нэмаэ! – победоносно закончил он.

– Правильно рассуждаете, дорогой товарищ, – ничего не имел против экзаменатор. – Дорога наша верная, идеи наши ясные, наша цель…

– Коммунизм! – торжественно закончил Квакуша.

– Уверен?

– А як же! То есть – так точно!

– Молодец! – похвалил подчиненного Илья. – Далеко пойдешь, если вовремя не остановят.

– И ышо, товаришу сержант, по радиву про мужика одного казалы… – вошел во вкус дневальный. – У новостях! Казалы, шо його в турму спочатку, а потим ни выдпустылы, бо дюже гарный мужик казався…

– Так, так, – подыграл Илья. – Как фамилия того гарного мужика. Фамилия, домашний адрес, статья, срок?

– Як його… вин цей – Чорный – негр! У Африке живэ. Фамилия в ньего ще така некультурна, така срамна. Як його… Манд…

– Ну, яка, яка фамилия? Вспоминай!

– Манд… Манд… Мандюла?.. Чы ни?..

– Мандела! – не стерпел Илья. – Разгильдяй, оболтус, фофан, тундра, неорганизованная личность! Идите, товарищ солдат, идите и выполняйте свой воинский долг! – оптом выложил он весь светский набор слов и выражений замполита в подобных случаях. А от себя добавил: – и не просто иди, а иди… на тумбочку.