Галина Робак - Осколки

© Галина Робак, 2018

ISBN 978-5-4493-8015-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Внимание! Все события и герои в этой книге являются вымышленными, любое сходство с живыми людьми случайно. В романе присутствуют упоминания запрещенных препаратов, что не является пропагандой.

В романе использованы отрывки из песен российских артистов.

Не пытайтесь повторить действия, описанные в книге. Даже не пытайтесь быть таким же ублюдком, как главный герой.

Есть такие судьбы, которые с первого младенческого крика походят на сюжет романа. Вероятнее всего это никак не связано с тем, что главный герой обладает неким чутьем и качествами, присущими лишь людям необычным. Он как бы видит свою жизнь со стороны – большинство назовет это хорошим воображением: пусть будет так. Но фантазии свойственны лишь людям глубоким, как морская бездна, и оттого опасным и притягательным, (заурядность восторгается крайне редко). Наш мир – это чувства, но просто чувствовать таким людям мало: им важно описать, передать другим.

Одна моя хорошая знакомая говорила – какие-то люди приходят на эту Землю с миссией, а другие так, живут – небо коптят. Есть блеклые судьбы, середнячок. А бывает просто вестерн какой-то. Приключенческая драма с элементами хоррора, например.

Потом драма перерастает в комедию, ломается многожанрово, но держит тебя за яйца до самых титров. Сегодня ты сквозь слезы щуришься на солнце с благодарностью за эту жизнь, завтра с психу ищешь попытки уйти из нее, и все это заканчивается судьбоносным знакомством в каком-нибудь баре. Так вот: у меня не было преуспевающих сведений или безупречных взглядов, чтобы проживать безошибочно каждый день. Я никогда не была чем-то одним: никто не озвучил бы вам верной характеристики меня. Это было не расслоение, нет – скорее бешеное слияние противоположностей, и подобной смеси не бывало больше в природе.

Сколько раз, в минуты восторга или горя я не могла не удивиться – до чего же по-книжному остроумно заплетены все действия в очередной ситуации, до чего же складный мог бы получиться рассказ! Даже диалоги сидящих напротив укладывались в идеальную книгу, и все это происходило перед самым моим носом, а весь остальной мир – о, как мне было его жаль – не видел этой фантастической игры!

Над каждой такой ситуацией я посмеивалась – опиши я это в романе, он бы определенно имел успех! И вот пришел как-то раз такой момент, когда молчать оказалось

просто глупым, и я поняла – если я сейчас же не начну все это дико-страстно описывать, мир рискует потерять неплохое произведение. В общем, интересного было много, но я расскажу вам для начала одну историю, которая приключилась со мной, потому что так было нужно.

Расскажу вам одну жизненную историю Девушки, У Которой Было Имен. Историю Девочки с Клавиатурой, что была оглушительным поводом для безумства; Актрисы Улиц, заплутавшей в зеркалах; Соленой как Море и пахнущей как свобода; Столь Мутной, Ниче Такой и Даром не Нужной. То, что вы сейчас прочтете, являет собой контракт разума и сокрушительной империи эмоций.

Здесь мне придется говорить о тех, о ком говорить нельзя. О тех призраках, что наполняют Дух Времени и живут ярче, чем мы с вами, но почти неприметны для нас. Я скажу о каждом в паре слов, только недолго. Потому что если долго говорить о тех, о ком говорить нельзя, они приходят за болтунами.

Мам, спасибо, что считала меня особенной всегда.

Слова бегут, им тесно – ну и что же! —

Ты никогда не бойся опоздать.

Их много – слов, но все же, если можешь —

Скажи, когда не можешь не сказать.

В. Высоцкий

А теперь садись поудобнее, дружок, и приготовься к занимательной истории!

Начну с конца: учеба в универе была окончена, серьезные отношения, в которых, как это обычно бывает, не было ничего серьезного, – тоже. Друзья звали его Шульц, он был графитосом. А поскольку к графитчикам и хулиганам меня всегда тянуло больше, чем к инженерам, я решила незамедлительно в него влюбиться. Это были самые долгие мои отношения за всю жизнь, и мне нелегко далось то, что он предпочел писать свои экспрессионизма полные картинки и отказаться от меня – такой красивой, сияющей и юной.

Моя мама не видела нас вместе и называла его в шутку Рембрандт. Его бабушка слегка выжила из ума и при каждой встрече спрашивала меня, куда я дела

украденное у нее золото и ткани. По ее версии это я разграбила Отечество и как-то приложила руку к развалу Родины. Дурдом, конечно, но сейчас это кажется даже забавным. Еще в его доме была соседка – старая ведьма, которая всегда торчала в окне, и, завидев меня, начинала орать. Ей казалось, что это я расписываю стены в подъезде. Иногда она даже выливала на меня воду с окна и часто кричала дребезжащим голосом на весь двор: «Босячка!»

«Босячка…» – с грустью думалось мне. А мне хотелось быть королевой. И кстати, стены – не только моя работа: уж поверьте, их было кому расписать.

Как-то я спросила своего парня, выходя из его мастерской, почему он ни разу не написал мой портрет.

Через несколько дней он продемонстрировал мне две кучи – бурую и желтую, написанные маслом на холсте.

Естественно, предчувствуя недоброе, я спросила, что это.

– Это мы. – ответил он, грустно глядя на меня своими карими оленьими глазами.

– Мы?! Милый, это две кучи говна! – чуть ли не со слезами в голосе вскричала я.

– Ну я нас так вижу!..

Тут в мое сердце громко постучало конкретное осознание – так дальше нельзя.

На носу было лето и у меня был один вариант – уехать к чертовой матери из этого городка. Забыться. Поменяться. Устроить свою жизнь как можно лучше.

Со второго курса я наезжала погостить в Петербург. Это было возможным, благо я писала статьи для делового журнала, который читал наш проректор – поэтому, вероятно, меня и не отчислили с очного за месячные прогулы. Теперь же диплом о высшем образовании был получен, и я могла с концами переехать в любимый Питер.