Алексей Наст - Клоаки Большого города

– В оформлении обложки использована фотография с https://pixabay.com/по лицензии ССО.

Все мы люди образованные, и знаем, что слово «Клоака», в своём первоначальном значении – наименование очень короткой линии канализации в Древнем Риме. Но линия была одной из первых, а Древний Рим – это Древний Рим. Потому «Клоака» вошла в историю и во все языки, с соответствующим смысловым наполнением. Ничего не прибавишь, не убавишь…

Но, бог с ней, с древнеримской клоакой. Другое значение слова, образовавшееся от первоначального: помойка, сборище нечистот.

Мой юный друг дядя Вова (я его зову дядей, потому что он старше меня на четырнадцать лет, а юным – он всегда весел, жизнерадостен, всегда смеётся и всё знает – с ним интересно!) этим слово (Клоака) наградил рюмочные нашего Большого Города. Если кто не знает, поясню слово «рюмочная» – это такая забегаловка, где торгуют в разлив крепким алкоголем (не путать с баром!): водкой (в основном самопальной), портвейном (в основном самопальным) и вином «Изабелла» (эта вся самопальная).

В этих рюмочных всегда обретаются опустившиеся субъекты – мужчины и женщины. То есть, там полная помойка. Это по-русски выражаясь. Чтобы сгладить резкость и грубость, дядя Вова обратился к благородному языку древних римлян, к латинскому, и дал этим рюмочным ёмкое и хлёсткое, как пощечина, наименование: «Клоака».

Об этих «Клоаках» и пойдёт речь…

Сначала отвлечёмся – дядя Вова изумительный гид по Большому Городу, он знает огромный мегаполис, как свои пять пальцев (Нет! Даже лучше!), всегда рассказывает, где был какой завод при СССР (сейчас везде торговые центры), и тут же говорит: «Выпьем!».

Недавно я рассказал ему об озарении, которое меня посетило – еду по городу, и вдруг начинаю удивляться: «О, мы здесь пили с дядей Вовой! И здесь! И тут…»… Город такой Большой, с десяток огромных районов… Районах в пяти мы пили везде… Это же ужас!…

Вот здесь, у магазина «Аквариумы»…

Дядя Вова посетовал:

– Специально зашили окна изнутри картоном, чтобы не глазели с улицы, а заходили внутрь! А там, поди, рыбки везде, и очень красиво! … Да…

– Зайдём! Просмотрим!

– Нет! У меня фантазии… А вдруг там убого всё… На, Лёшкин, рублишки, дуй за чекушкой – выпьем. Тут за углом продовольственный…

Я пошёл. Магазин был разорён – там шёл ремонт (хозяин сменился).

Я прошагал целый квартал, пока обнаружил супермаркет с алкоголем, и на обратном пути не утерпел, заглянул в магазин «Аквариумы». Там всё сияло подводным, подцвеченным великолепием – штабеля аквариумов завораживали бурной, интересной жизнью своих обитателей: рыбок, черепах и тритонов, даже один убогий замученный крокодильчик (Вот судьба! Не позавидуешь!) теснился в водяном загончике из плексигласа.

«Друг, за что тебе такая страшная доля?», – погрустил я мимолётно, и поспешил к дяде Вове.

Торопясь, зашустрил голосом:

– Там так красиво, здорово! Дядя Вова! Там крокодил подыхает…

Он быстро отхлебнул из чекушки, и сразу повеселел. Радостная энергия залучилась из него благостной аурой, аквариумы и их обитатели его уже совсем не интересовали…

– Лёша, забудь о крокодиле, он по любому сгинет в небытье, годом раньше, годом позже… Он нежить! Пожиратель рыбы. А пьянчуга зазевается, и его сожрёт.

– Он же маленький.

– Я не про конкретного крокодила говорю, а, вообще, об их породе, аллигаторах там, кайманах… Идёшь себе домой, покачиваешься, думаешь о великом, а тебя хвать, и рвут на части, глотают… Обидно… Хорошо, что у нас они не живут.

– Они у нас не живут, а мучается…

– От судьбы не уйдёшь, Лёша. Кого-нибудь укусил в детстве за палец, вот его и продали сюда, в Россию, в аквариумное рабство! Да бог с ним, с крокодилом! Ты о себе думай!…

…И таких описаний пьянства по Большому Городу я могу предоставить массу, но выпивки на улице не есть цель данного исследования, оставим их в архивах истории.

Будем говорить про уютные клоаки, тёплые и зловонные. Клоака – это же сборище нечистот, так погрузимся в эту жижу…

Такого количества грязных, вонючих, давно не мывшихся представителей рода человеческого, уже не людей, а каких-то зомби, нигде не встретишь и не увидишь, как только в «клоаках». Это правда, друзья мои, там такая помойка, что заходя, иногда хочется опорожнить желудок тут же на кафельный пол. И пол-то такой, выстеленный кафелем, чтобы легче было убирать блевоту…

Ещё одно уточнение – такие «Клоаки» раньше были везде. Рюмочные очень прибыльный бизнес. Но на данном этапе Большой Город почти оказался «зачищен». Стойко держится только один район мегаполиса. Эдакий, последний Бродвей – кусок прошлого, лихих девяностых ХХ века. В этом районе масса клоак, про которые я вам и поведаю. Увы, но только в нём, в этом района, выпивающему мужчине есть, где отвести душу рюмкой плохого, дешёвого алкоголя. Но нам хватит и этих «помоев».

Мы с дядей Вовой, выпивая водку и запивая её всевозможными соками, всё время обсуждали эту странность – во всём городе клоаки убрали, а здесь они процветают. У нас что, город, как Соединённые Штаты Америки, где каждый штат-район, что хочет, то и творит? Может быть (предполагали мы в пьяном угаре) здесь имеется денежный интерес неких властьимущих и их аффелированных приближённых? По другому и не подумаешь. Или кого из полицейского начальства? Одна из клоак расположена в одном здании с Управлением Вневедомственной Охраны, через арку, вторая дверь. Там, в клоаке постоянно «тусуются» своеобразные человеческие элементы, на стенах висят кричащие предостережения о работе карманников: «Будьте внимательны! В заведении промышляют карманники!». Бравые полицейские ничего этого не замечают… А что туда лезть? Клоака!

Как-то мы с дядей Вовой, с девяти утра выдвигались пешком к магазину «Арктика», и дядя Вова меня сразу предупредил:

– Сейчас, Лёшкин, посетим клоаку в здании, где полиция!

– О, – обалдел я. – Разве такое бывает?

– Ты забываешь, где это происходит! В этом района бывает всё!

– Круто! – сказал я.

Зашли мы в эту чистую, аккуратную рюмочную. Две-три компании (в них были две женщины!), сквернословя и задирая друг друга, размахивая сжатыми в гневе кулаками, вели свой привычный образ жизни. Все в трико, во всём чёрном – что-то похожее на зоновскую униформу. Видимо, существует огромный пласт людей, чувствующий себя более комфортно в тюремной зоне, чем на свободе… Им это нужно, они к этому стремятся, даже в мелочах показывая свою тоску, свои стремления…

Дядя Вова сделал заказ:

– Два по сто, и по половинке томатного сока.

Как он меня учил, заказывая водку в таких заведениях, не следует уточнять продавцу, что сто грамм именно водки – это дурной тон, слова человека со стороны, новичка в пьянстве, лоха. А лохов здесь не любят. И сразу стараются «развести на деньги». Лох должен платить за чужой праздник.