Сергей Круглов - Записи-1. Избранное из ФБ, 2014–2018

А пока что – ориентируюсь в них свободно.

Так вот.

Довелось мне в сентябре быть у десятиклассника Андрюши на родительском собрании.

Я человек в некоторой степени законопослушный; пришёл, отсидел, всё, что надо, поимел себе в виду.

Но не суть.

А суть – про неистребимость навыков, благоприобретённых в детстве и отрочестве.

Листаю тетрадь – вижу запись, которую вёл на том собрании.

И вижу, что со школьных времён, когда я рисовал цельными уроками и был за то прещаем учителями, мало что изменилось:

Вчера на радио «Культура» записывал передачу с Владимиром Губайловским.

Слушая одно его стихотворение, подумал: а ведь верно. Тот, кто борется с самим собой, бывает одновременно не только победителем, но и побеждённым.

«Уход за волосами» – облысел, а потом умер.

Всенощная под воскресенье; кто-то её служит, кто-то пошёл исповедовать, остальные – вынимают частицы из просфорок. Просфорок – гора, несколько сотен. Налаженный механический ритм движений: воткнул копьецо – выдернул частицу – в чашку, просфорку в корзину, и тд., и тд.

Живо вспомнилось детство: как долгими зимними вечерами в Богучанах всей семьёй за большим столом в таком же механическом ритме лепили сотни пельменей.

Похожее ощущение: мир, поступательное делание, семья вместе.

И тёплый жёлтый свет сверху: там, за окном, стемнело, там почти ночь; ангел включил над нами лампу, поправил абажур.

Если уничтожить в море всех кровожадных акул и всех опасных электрических скатов – не всплывёт ли на их место ужасный Ктулху?…

Если достичь исцеления от мелких болячек – не всплывёт ли на их место вековечная хроническая хворь?…

Подумалось: наши ежедневные грехи, в которых каемся – порой как чёрные солнцезащитные очки: убери их одномоментно от нас – и мы ослепнем от сияния Настоящего.

А ведь нам жить вечно – именно при этом Свете.

Господи!… вот К ЧЕМУ надо готовиться.

А я чем занимаюсь.

– Батюшка, что делать?!! Не могу удержаться, воззреваю! Всюду, всюду женщины: на улице, в интернете… Воззреваю!

– Да… как рече наш русский народ, бедному ванюшке везде порносайтушки…

Стена Плача вся забита записками…

Эти записки приравнены к священным текстам: дважды в год, перед праздниками Песах и Йом Кипур, их аккуратно вытаскивают из щелей длинным штырём, пакуют в мешки и везут хоронить на кладбище.

Москвичи часто хвалят Сергиев Посад за экологию и воздух.

Тем не менее, несколько раз в месяц по утрам в воздухе (в районе Новоугличского шоссе, по крайней мере) стоит стойкий запах формальдегида (по-русски говоря, так пахнет, когда циркуляркой пилят ДСП, в его состав входят формальдегидные смолы).

Какая-то зараза функционирует неподалёку.

Дазайнер: хайдеггеровец-практик.

Часто идёт речь: как пишутся стихи.

По-всякому пишутся.

Ко мне чаще всего картинка приходит, етс.

А иногда – и это сущее мучение – приходит напев.

А никакой идеи, образов и прочего под него совершенно нету.

А напев хочет написаться.

И ходишь как дурак, мыча.

Вот сейчас: напев «Крошка Джон» (ну, в смысле, «Макферсон»).

Хоть тресни, в самом деле.

Быть – я не могу, так хотя бы – выглядеть…

Ничего нас не спасает ни от чего, только – любовь.

С тем, кто тебя любит, можно перестать «выглядеть», он принимает тебя таким как есть.

Нет, не потакает злу в тебе, и гневается, бывает, и всё такое… но – принимает всего.

С тем, кто тебя любит, не страшно. Любовь изгоняет страх.

Любить Бога – человека – запятая: самого себя.

Ни одно из трёх не может быть без остальных двух.

А пока этой любви только чаю, но не обрёл – крест: мучаюсь…

Пытаюсь заполнить эту дыру чем попало, симулякрами релаксаций, тем, сем… всё проваливается в дыру.

И этот крест – до времени – неизбежен.

Не позволяй попам лениться! Чтоб воду в ступе не толочь, Попы обязаны молиться И день и ночь, и день и ночь.

Из комментариев, по поводу Розанова и чаемого сужения человека:

С утра, всыпая мюсли в смузи И полня кофеем бокал, «О человек, себя ты сузи!» Д. Карамазов восклицал.

Подошла после службы дама, неопределённого возраста и невеликого объёма, в очках, с рюкзачком, красным сопливым носом и обмотанная шарфом ручной по-видимому вязки, который размеров вышеестественных.

(Читающие всё последующее москвичи: не старайтесь никого угадать – дама иногородняя).

– Батюшка!… Батюшка!!… (произнесено это было так, что мне живо вспомнилась незабвенная Пряхина из «Театрального романа» Булгакова, с её «Бог Господь! Бог Господь!»).

– Да-да?…

– Я не знаю, что с ней делать!… Она истерит, буквально истерит!… Она по утрам превращается в чудовище!…

– Э-э?…

– Ну вот по утрам!… Поднимание её в школу – это ад!

– Простите… она – это кто?…

– Дочь, разумеется. Она в меня плюёт, она визжит!… Она неуправляема!… Я не знаю что делать уже. Какую молитву читать?!

– Да, но…

– О нет, выслушайте меня!! У неё от меня тайны! Она дерзит! Это ад, ад! Мы с ней стали как два врага! Я всё, всё ей отдала! Я плохая мать! я плохая мать!!! Я знаю, что я плохая мать!!!

(Батюшка не чужд блоггерства, потому при этих словах в голове у него синё воссиял тэг: #‎яплохаямать).

– Ей десять лет, но она совершенно неуправляема!…

(У батюшки в голове картинка – модель радиоуправляемого вертолётика, набрасывающегося на управляющего; у какого-то американского фантаста был такой рассказ, как игрушки-солдатики напали на человека…).

– А что будет в шестнадцать?!… Это ад, ад!! Батюшка, как на неё повлиять?!

(Батюшка местами поэт, поэтому при слове «влиять» у него в уме возникла картинка этакой огромной бутыли с коричневато-маслянистой жидкостью, из которой мерными взбульками нечто вливается в нечто… «Дамы с визгом и воплем: – Коньяк! – кинулись от краёв бассейна за колонны. Через несколько секунд бассейн был полон, и кот, трижды перевернувшись…», ну и т.д.).

– Стоп-стоп-стоп, говорю. Скажите, а вы вообще чем занимаетесь в жизни? Ну, кроме того, что, как я понял, вы – мама адского исчадия, чем ещё?

– Я?… я филолог. Я КАДРОВЫЙ филолог!! Я служитель слова, (с вызовом шмыгнув сопливым носом) если хотите!

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.