Сергей Круглов - Записи-1. Избранное из ФБ, 2014–2018

© Сергей Круглов, 2018

ISBN 978-5-4493-7475-2 (т. 1)

ISBN 978-5-4493-7476-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Разговоры о том, что вот де Живой Журнал – одно, а Фейсбук – другое, что в ЖЖ было спокойно, духовно и приятно, живенько и надышанно, как в патефонном виниле и плёночном фотоаппарате, а в ФБ – суетно, истерически и спорадически, как в цифровом хайтеке, и что де всё дело в интерфейсе, которого зверя страшнее нет (типа: «но ведь в жж нет лайков!!!… какое непревозмогаемое неудобство!…») – смехотворны и прискорбны.

Иными словами, грехопадение наше, раз начавшись и приведши к тому, что мы пали ниже плинтуса и, быв царями всего, впали в зависимость от всего, – продолжается, теперь мы уж в зависимости и от расположения кнопочек на мониторе…

Таково – всё человеческое.

Древние греки говорили – «Если хочешь быть сильным – бегай, хочешь быть красивым – бегай, хочешь быть умным – бегай». Ангел добавил: «Бегай людей – и спасёшься».

(…по поводу прочитанной строки в фб Инны Кулишовой: «Хочется уехать из всех стран одновременно»).

Думаю о верблюдах.

Однажды на концерте камерной музыки слышал от конферансье (манерами напомнившего мне Жоржа Бенгальского) по поводу Камиля Сен-Санса: не зря он сочинил «Караван зверей», ибо и само имя его означает «chameau» – «верблюд»…

Вот и думаю: Верблюдица Буа-Треси, Альбер Верблюдов, етс. – лепо ли звучит?…

А ещё по поводу холиваров и ругани в фб – вспоминаю слова свт. Григория Богослова:

«Что, если верблюд по природной наглости закричит во всё горло и протянет к тебе шею? Будешь ли с ним драться или по благоразумию побежишь прочь?…»

О благотворительности.

Сейчас по вагону электрички ходила очередная плакальщица, просила «ребёнку на операцию», выставив перед собой, как щит, заламинированный листок с какими-то фото и печатями… Всё знаю, и про мошенников, и пр. Но мне было важно посмотреть на неё, её лицо, в глаза… Пока я передавал ей немного мелочи (которой и у самого немного, увы), я с ужасом увидел, что она, как слепой акын, не смотрит НИКУДА.

Вспомнил у Булгакова секретаря, Лапшенникову (так кажется?…), глаза которой были скошены к носу от постоянного вранья.

А с другой стороны… чем ещё жить людям?… жалко всех.

Всех, всех нас.

Скудно как-то на этом свете, господа…

Поэты, оставив поэзию как восторг и смысл жизни, воюют друг с другом; то тотошенька кокошеньку разит, то кокошенька тотошеньку тузит… Война овладевает всеми.

Ну или почти всеми.

Если бы я написал когда-нибудь книгу «Светские святые», то непременно написал бы про Гумилёва и его школу поэтов.

Про гулкие залы во вдавленном в мёрзлый кал Петрограде, про собирающихся на литературные вечера поэтов и их читателей, пришедших слушать стихи, числом менее пальцев на отмороженной кисти, трясущихся от холода во фраках над быстро остывающим стаканом морковного чая, одним на всех…

Про то, что тьма внешняя – ничто перед светом внутренним.

Большой грех-маленький грех, смертный грех-несмертный грех…

Когда с трудом пробираешься по узенькой горной тропе над пропастью, какая разница, что тебя убьёт – огромный кусок скалы, сорвавшийся сверху, или маленький камешек в ботинке, заставивший твою ногу сорваться с тропы.

Вспомнилось из прошлого: в исполнении N. возглас на литургии перед Трисвятым: «Господи, спаси благочестивыя!» звучал с тональностью «Господи, убей малочестивыя!».

Мне кажется, мы (христиане) до сих пор не очень понимаем, в чём суть дела с прославлением во святых царя Николая…

Сколько бурной волны вокруг всего этого было нагнано, помните? От дремучего царебожия до резкой критики и хулы.

«Он курил!… Он выпивал!…» – смешно. Словно святые рождаются, как киндер-сюрпризы, в прочной целлулоидной капсуле, охраняющей от грехов и немощей.

«Распутин!…» Как будто в этом мире есть хоть одна медаль без оборотной стороны, хоть одна дорога без грязи и колдобин, хоть одно лекарство без побочных вредных последствий…

«Он был плохой правитель!… Он дал развалиться России!…» – и это тут, в общем, не очень-то при чём. Церковные святцы – не гражданские. Да и много ли мы, к слову, знаем хороших правителей?… Хороший – это какой?… Тот, что сделал свою страну на какой-то срок авторитетной на международной арене? Сталин, Ксеркс, Бонапарт, Гитлер? Или (ближе к христианскому представлению) добрый к своим подданным?… Затрудняюсь назвать имя – разве что Мальчик-звезда из последнего абзаца сказки Уайльда (и тот правил недолго, а преемник его, как сказано, был тираном).

По-моему, смысл тут такой: человек, становясь христианином не по внешности, а по-настоящему, неизбежно вступает в конфликт с миром сим, гоним миром, берёт на себя тяжелейший крест – именно не властвования и управления, а сохранения себя как христианина. А власть – одно из мест мира сего, где сохраниться как христианину невыносимо тяжело, где этот конфликт проявляется наиболее ярко, потому что нет больших антагонистов, чем власть кесаря – и власть Христа. «В мире будете иметь скорбь» – эти слова наглядно сбываются на любом властителе, прославленном во святых, а наглядность – как раз и есть одна из задач канонизации.

И этот смысл актуален для всех нас, считающих себя христианами, актуален всегда и особенно сегодня.

Люблю эту икону – Пётр и Павел обнялись.

Рыбак и фарисей, простец и образованнейший знаток Закона, галилейский сельчанин, плоть от плоти лилий полевых, и горожанин, гражданин гигантского, на полмира, мегаполиса (кеды-рюкзачок-айфонайпад, какая разница, в Москве я, в Питере, в Саратове, в Нью-Йорке, среда обитания одна и та же – поле вай-фая… о. Мень писал, что в писаниях Павла мы не найдём упоминания о природе, он её не замечал) – разные.

Но – вместе.

Единые в любви к Христу.

Символ Церкви: как бы мы все ни грызлись, патриоты-космополиты, простецы-мудрецы, консерваторы-либералы, но Церковь заключает в свои объятия – всех.

Возле магазина «Корзинка» (это такой шикарный гастроном, типа супермаркет, с разными богачествами внутри) на стоянке – шикарные же авто. К одному из них подошли две дамы (надо ли уточнять шикарность их шуб), дверцы открыли, но медлят садиться, о чём-то увлечённо щебечут, в руках – пакеты, лопающиеся от деликатесов… Возник около какой-то малоформатный корявенький бродячий пёс с сединой вокруг слезящихся глаз; ясно, что содержимое пакетов его сильно привлекает, – но прямо на дам он не смотрит, а деликатно и пристально – в сторону, и вообще вид у него такой: сосредоточенно-деловой, типа я тут по другому делу, напряжённый и внутренне – а вида не подаёт, держит марку – крайне смущённый, – пришло в голову, что такой вид бывает у мужиков, стоящих по какому-то случаю в коридоре женской консультации, как бы в очереди, но как бы и вне.