Сергей Круглов - Записи-1. Избранное из ФБ, 2014–2018

загадай желание!

Муспель (к изумрудному так идёт огненное).

В конце времён, чтобы биться за Христа в последней битве, все рыжие вернутся в Ирландию.

В страну хвастунов, певунов и драчунов.

Где-то в «Кельтских сумерках» у Йитса поминается представление, что всякая нечисть – дети Адама и Лилит, которая продолжала таки посещать его после всего (хм, так ведь и он в таком разе продолжал её принимать?!…).

Однако – о благословенная Ирландия! – только здесь, на рыжем зелёном острове, фэйри – не исчадия ада и не монстры. Они просто ИНЫЕ. И очень важно, почему: Йитс объясняет это тем, что однозначная принадлежность существа ко злу (как и к добру – здесь, думаю, корень некоторого небольшого, но имеющегося таки, напряжения, несмотря на любовь, в отношении ирландского простонародья к своим святым; именно потому Ангел Ирландии одного из них послал скитаться по морю, пока тот сам не увидит всех чудес, посеянных Богом в мире, и не благословит их) лишает существа – свободы, игры, виртуозности, затейливости; а именно это ценно ирландцам в представлении о своём «маленьком народце» – и это глубинным образом роднит фэйри с людьми. О чём, по-моему, была непрестанная забота самого Йитса (я не ошибся?…) … Вот жеж буквально – шаг в сторону, в Шотландию или в Англию, и уж не то!… Именно поэтому если куда мы и пойдём плясать ради Христа, то не туда и не сюда, а непременно в Ирландию. :)

Ни печали, ни зла, ни туги нет по ту сторону ворот сида, говорит Йитс, и блаженны попавшие и оставшиеся там навек, – но с первым лучом Судного Дня страна фэйри просто сгорит без следа, словно её и не было.

Может, и сгорит – если только…

Если только кто-то из нас с вами тайком не протащит воспоминание о ней, маленькое и тёплое, за пазухой.

В вечную, настоящую жизнь.

переложение известной песни про надежду на наш созерцательный и низачтонеберущийсяотвечать церковно-приходской лад…

надо только выучиться ждать надо быть смиренным и покооо рныыым чтоб порой от жизни по лу чать стул во тьме и вёдрышко попкоооо ооооо рна…

Архимандрит Софроний (Сахаров)

(из книги «Рождение в Царство непоколебимое»):

«Нет сомнений, что христианский персонализм представляет собою исключительное совершенство, и как таковое трудно постигаемое.

Современный коммунизм – также есть отрицание персонализма. Взяв некоторые из положений Христа и отбросив другие, более существенные, марксисты невероятно снизили понятие о человеке. Их антропология весьма приближена к зоологии. Как образ Абсолютного, человек является ценностью, высшей, чем весь остальной космос, и единая человеческая личность, достигшая предельно возможного познания Вечного Бога, изменяет достоинство всей земли».

Думаю: разве тут речь только о том, что мы в России разумеем, если произносят «коммунизм» или «коммунисты»? Нет, конечно.

Коммунизм (имею в виду не Маркса или конкретные политические и исторические реалии разных стран и периодов, а сам дух) основательно отравил христианский мир.

Современная антропология – неважно какая, либеральная, противоположная ей, религиозная ли – тоже, увы, приближена к зоологической… За любым хором идеологических витий, орущих, взывающих, обличающих, резонирующих, нападающих, защищающихся ли – слышен один и тот же подтекст: «Лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб».

Одни только поэты пытаются сохранять персонализм.

Неосознанно чаще всего. Нечисто и не всегда, – но в основном.

Неприкаянные, так и бродят.

Как терпимая, иногда употребляемая на потребу (иногда и блестяще – вон сколько блестящих стихов прогремело, например, во фейсбуке во время всех этих событий на Украине с той и другой стороны…), но тем не менее – скверна в очах мира сего.

Одни поэты, и те, кто им подобен.

Как я невыносимо устал от всего этого, сил нет…

Важно вот что ещё…

ВИДЕТЬ ближнего. Всего.

Смотреть оком – чистым…

Важно ведь не то, на каком плоту или в какой лодке он плывёт.

А важно, куда его и всех нас несёт течение.

Потому что жизнь – это река.

А ведь и правда – средь современных книжек есть две, которые таки заставляют задуматься о нашем общем потоке жизни…

Авторы обеих – знамения пререкаемые.

«СНАФФ» Пелевина и «Теллурия» Сорокина.

Сколь бы мы нос ни воротили – а к тому и идёт…

Только что узнал – умерла Вилия Базарайте.

Рак…

Познакомились мы когда-то ещё в дофейсбучные времена, в жж…

Вилия всегда мне представлялась так: большой деревянный стол в солнечном и тенистом саду, за ним – люди, разговаривают, радуются, читают стихи, поют, молчат… а перед ней – большая куча семечек. Собранных отовсюду, – она находила их везде. И она их лущит, улыбается и лущит… Освобождает зёрнышки света, а шелуху-клипот сметает в сторону. А зёрнышки складывает в большую расписную деревянную чашу, которая стоит посреди стола; и зёрнышек всё больше и больше, и чаша светится, ровно и невечерне.

Уходят в успенья, в присосы смертей – А тридцать два было, теснот тесней! – Редчают люди в ряду людей, Как зубы в молочной десне.

Взялся коркой – не прокусить – мир, Сласть сгноила раззяву-рот, Выпал во тьму, мягкий как сыр, Но там – алмазным резцом взойдет.

В рюмку с пшеном оплывает свеча, Муслякает свет. Семнадцатую кафисму шепча Голосом, севшим на нет,

В нёбную ночь заплачь со святой, С детской, с дурацкой тоской: «Мышка, мышка, возьми этот дух репяной, Дай мне взамен коренной!»

Ещё о христианском персонализме и о том, до какого бела можно отмыть чорнаго кобеля.

Вспоминали сегодня в разговоре о. Геннадия Огрызкова.

И то, какой он был большой, радостный и тёплый, и как, влекомые этим теплом и добром, к нему тянулись многие, многие же на него и обессиленно вешались…

Сказано про него: отчего умер? – от сердца.

Всё пропускал через сердце, а так негоже, вот сердце и не выдержало…

И мне конкретно было сказано по сему поводу: надо смиряться. Что, твоё сердце – главное что ли? главное сердце – Христово. На себя брать – ох как бы это не от гордыни… надо – Богу всё и всех отдавать.

(в самом по себе этом размышлении есть изрядная доля правды; но я не о том даже сейчас).

Я вот о чём: всё равно же мы все – разные. Как личности, как ПЕРСОНЫ… И не можем подогнаться под один какой-то стандарт, даже под самый благой.

Вот есть у Бога Коля, Паша и Нюра. И чего? Он что ли всех хочет сделать Нюрой?… Зачем ему шесть миллиардов Нюр?… маразм какой-то.

Да и не станет Бог нас всех унифицировать, да и не сможет, и не захочет… потому что любит нас.

Не наши благие качества или функции – а НАС самих.

Это раз.

А два – ну что же… не получается ли тогда, что у кого «сердце», тот и помрёт от «сердца», этакого фатума судьбовного?…