Светлана Дьяченко - Волк, который любил читать

Кроме книг о природе, часто попадались другие. Потрепанные, зачитанные до дыр, сладко пахнущие духами. В них жили отважные джентльмены и прекрасные, хрупкие и мягкосердечные дамы. Первые очень часто оказывались подлецами, врываясь в жизнь леди, но обязательно потом находился кто-то совсем необычный, чтобы спасти героиню, утешить и полюбить.

Да, это были книги о любви. Романтичной и нежной, дерзкой и запретной. Волк размышлял, что на самом деле в чувстве любви гораздо больше инстинктов, близких к животному, – если, конечно, это не была любовь лицемерная.

Для Волка это чувство было почти незнакомым – он любил жизнь, но в его сердце оставалось пустое пространство, ничем не заполненное.

Было то, что Волку ужасно в книгах не нравилось – однобокость и одинаковость всех человеческих самок. Они всегда были красивы. Всегда бледны, гибки и аристократичны, всегда юны и подвержены меланхолии. Их лица одинаково заливались румянцем и слегка краснели, когда они злились, они одинаково были нежны и беззащитны, нуждались в заботе, боялись лишений и поддавались влиянию вместо того, чтобы бороться. А если боролись, то все больше решая свою судьбу через окружавших их мужчин.

Те, в свою очередь, всегда были разными. Красивыми и уродливыми, толстыми и тонкими, смелыми и трусливыми, коварными и честными, злыми и добрыми.

Но это где видано, чтобы все были как под копирку? Зверь не понимал, почему так было заведено у людей, но точно знал – женщины, как и волчицы, способны постоять за себя и решить свою судьбу своей собственной силой.

Иногда волк представлял, как бы могла выглядеть его волчица, если бы была человеком.

Она была бы смелой, как дикая зверица, звонко смеялась и любила бы читать книги о приключениях.

Но, впрочем, это всего лишь мысли. Разве у Волка может быть дама сердца?

Когда снаружи окончательно темнело, Волк переставал читать и размышлять, зарывался в кучи тряпок или книг и засыпал. И снились ему чьи-то шаги, запах выпечки по утрам и совершенно незнакомый треск камина…

* * *

Кроме гостиной и кабинета-библиотеки, конечно, в Доме было еще много комнат. По волчьему разумению, в такие хоромы можно было вместить стаю – иначе зачем столько места? Но Волк знал, что люди любят простор. А еще любят не смешивать место приготовления еды с местом, где едят, а место отдыха – с местом сна.

На первом этаже располагалась небольшая кухонька – самое волшебное, как казалось зверю, место в Доме.

Сколько здесь было всего! Комната вмещала в себя несколько шкафов и десятки полочек (не говоря уже о маленькой кладовой в углу) и нечто, куда люди селили огонь, чтобы готовить на нем еду, – печь. Тонкие, кружевные занавески пропускали маленькие лучики света, по весне бегающие по полу и вздымающие пылинки.

Под хранение и уют хозяйственной особы, которая, должно быть, готовила здесь когда-то завтраки, был приспособлен каждый сантиметр. На полках ютились пузатые кастрюльки и неотмытые сковородки, шкаф ломился от баночек с разными сыпучими смесями, и даже под самым потолком сушились на веревочках травы и едва угадывающиеся уже грибы.

В первый раз, когда Волк зашел в кухню и толкнул стену распахнувшейся дверью, букетики трав под потолком вздрогнули и осыпали его дождем из маленьких сушеных цветочков и листьев, а кое-где даже недовольными пауками.

На обследование комнатки у зверя тогда ушел целый день. Волк заглядывал в каждое ведро, пять минут чихал после того, как сунул нос в мешок с приправами, нашел несколько дохлых мышей и целое поколение жучков. После того как он изрядно разворошил все вещи, на кухне стало пахнуть вовсе необыкновенно – терпко, пряно. От запаха щипало нос, но его хотелось вдыхать снова и снова, представляя, как сейчас в этом маленьком пространстве происходят чудеса: готовятся каши и супы, жарится жаркое и режется ломтями аппетитный хлеб.

Однако это была самая грустная комната в Доме. Здесь особенно остро чувствовалась нехватка руки человека – и Волк, потратив за день весь свой интерес и поняв, что сам не может никак использовать все эти вещи, старался отныне не заходить туда просто так.

Но обследование Дома не окончилось кухней.

Волк нашел гардеробную – в ней на вешалках висели облака женских платьев, красивых и пыльных, расшитых блеском и кружевами. Мужского было в несколько раз меньше – только одна шляпа вместо десятка шляпок с цветочками, скучные черные туфли. У дам выбор был побогаче, только вот куда в лесу носить такие красивые вещи?

Шныряя по комнаткам, Волк быстро сделал вывод, что мужчины не любят нагромождения лишних вещей и украшений. Кабинет хозяина Дома был избавлен ото всего – от картин, расшитых занавесок, подушек с райскими птицами, статуэток с собаками. Было понятно, что остальные помещения были обставлены по вкусу его жены – и, признаться, зверю больше нравился женский взгляд на уют.

Правда, и эти предметы Волк разделил на два вида. Как делил все вокруг на близкое для себя и далекое. Вторым оказались портреты странных, давно умерших людей, золотые шкатулки, ангелочки из белого гипса и витые рамы у пыльных зеркал. Волка влекло рукотворное – он рассматривал узоры на расшитых салфетках, рисунки, которые нашел вместе с засохшими красками в ящике комода, и особенно ему нравились маленькие деревянные статуэтки, которые, правда, не стояли на видных местах, а были припрятаны.

Очень скоро Волк догадался, что в Доме жили не только хозяин с хозяйкой. Был еще кто-то, кто делал всю работу, суетился на кухне, вырезал статуэтки из дерева и отличался мировоззрением.

Первый раз эта мысль застала его как раз за разглядыванием фигурок – маленьких человечков из корешков, уточек и неумело вырезанных ваз. Выхваченные взглядом из природных узоров ассоциации были лишь немного подправлены руками. Это было слишком серо для хозяйки Дома и ее любви к позолоте и было слишком просто и невзрачно для любящего похвалиться хозяина.

Но окончательно мысль подтвердилась чуть позже.

Чтобы не встречаться взглядом с глазами мертвой кабаньей головы, Волк первое время поднимался наверх. Там, на втором этаже, помимо кабинета, было несколько спален.

Первая, огромная, буквально набита была красивой резной мебелью. Зверь приметил шкаф, несколько тумбочек, красивый трельяж с зеркалом, у которого, видно, прихорашивалась хозяйка, и, конечно, большую кровать с балдахином. Этим странным словом (которое Волк подцепил из какой-то книги) люди называли большой кусок ткани, который вешали над кроватью таким образом, чтобы образовать шалашик. Наверное, все-таки некоторая тяга к уютным, теплым норам сохранилась даже у людей.

Кровать была застелена несколькими простынями. В углу в кучу сбились подушки. Волк обошел кровать по кругу, прежде чем прыгать, – и чуть не утонул в мягкой перине. Спать ему там тогда совсем не понравилось – настолько воздушно и мягко, что кажется, что белое пространство поглощает тебя, как болото.