Егор Черкасов - Рассказывал дед Макар и другие рассказы

В рассказе не только описаны истории из жизни главного героя, но и кратко отражены психо-эмоциональные состояния ребенка, реакции взрослых, сделанные ребенком выводы. Ряд умозаключений звучит из уст главного героя, при этом кажется, что он – это автор в детстве. И, не смотря на то, что лирического героя и автора стоит все же разграничивать, подобная их близость и кажущаяся идентичность способны влюбить читателя в произведения Е.С.Черкасова, вызвать доверие к рассказчику и, тем самым, помочь в осознании истин, о которых говорит главный герой рассказа.

Рассказ «Детский альбом» затрагивает такие важные темы, как взаимоотношение нескольких поколений, отношения между родственниками и соседями, отношение к братьям меньшим, к природе, к Богу.

Примечательно и радостно было заметить, что все эти темы, сложные для осознания маленькими детьми и часто критически воспринимаемые представителями старшего поколения, не только легко воспринимаются в рамках выше названного произведения Е.С.Черкасова, но так же легко обсуждаются, переходят из уст в уста и дают почву для дальнейших размышлений.

Выражаю благодарность автору за написание и печать рассказа «Детский альбом», как, впрочем, и всех остальных его произведений. Читателям желаю приятного прочтения, своевременного познания истин и всех благ!

Елена ОРЕН

поэт и писатель, турколог,

педагог-психолог, художник живописи на воде Эбру,

член Нижегородского отделения РСПЛ,

член секции поэзии и прозы группы «Арина»

при НОООООСПР

Мой альбом любит только мама. Я не люблю. Да и за что его любить? Пару раз просил маму сфотографировать, как я надул пузырь из жвачки – не стала. Как я на голове стою – не захотела. А у ворот детского сада сфотографировала. С тетей Зиной сфотографировала. А с тетей Зиной я вообще фотографироваться не люблю. Потому что она врет все время. Врет, что я быстро расту и уже чуть ли не на ее глазах вырос. Зачем такое ребенку говорить? Ведь я себя-то знаю и каждый день вижу!

Постоянно заставляют улыбаться. А я не люблю улыбаться. А зачем улыбаться, когда тебе невесело? Мама говорит, что для истории. Но я же буду помнить, что мне тогда было не весело, а грустно. Так какая же тогда у меня история?!

Не люблю фотографироваться со всей группой из детского сада – не люблю, и все. Мама на утреннике всю пленку израсходовала на ерунду какую-то. Дала бы лучше фотоаппарат мне. Я-то знаю, что фотографировать. Вот, к примеру, соседскую собаку. Как она в прошлый раз за кошкой Шуры-то беззубой гонялась! Вот это интересно. Как я с дерева в снег прыгал – это интересно. Как горка растаяла – тоже ничего. Как дядя один дядю Мишу бил за то, что тот пьяный уснул за рулем машины и аварию сделал. Столько бы кадров можно было наснимать! А как у Сеньки зуб выпал! Ведь никто не подумал это сфотографировать! А что, у Сеньки так много зубов?

Вот так я бы забил альбом нужными фотографиями. И когда грустно бы мне было – обязательно его смотрел. А то мама смотрит альбом и смеется. А мне, вот честное слово, не смешно. Поэтому, детский альбом – это для мамы. Не для детей это.

Меня разбудила утром бабушка. Она посмотрела на меня очень серьезно и сказала, что Люська умерла. Потом спросила, расстроился ли я. Я сказал, что не расстроился, потому что знаю, отчего Люська умерла. Бабушка удивилась и спросила: «Отчего же, милый?». Я знал, отчего, и сказал, что смерть наступила оттого, что она съела попугая у бабы Алевтины. Бабушка рассмеялась и ушла на кухню. Я же стал быстро одеваться. Ведь не мог я пропустить похороны почтенной кошки.

Кошка и впрямь была почтенной. Ее кормил весь подъезд. А кошке этого достичь не так-то просто. Вот представьте: вы сейчас кошка. И что вы будете делать?

А она знала, что делать. Для того, чтобы поесть сытно, она никого не обижала, ходила в туалет на улицу, не разбрасывала еду по подъезду, и когда ее хотели погладить – всегда давала себя гладить. Вот так надо вести себя кошке!

Сначала я пошел к тете Зине. Та, представляете, даже и не знала, что кошка умерла! Я, можно сказать, вовремя ее предупредил. Дальше я не стал тратить время зря и пошел к бабе Клаве. Та тоже ничего о смерти кошки не знала. Я был просто в панике. Побежал к Шуре беззубой. Но та уже все знала, потому что кошку мертвой первая нашла она. От Шуры я узнал, что кошка умерла от старости. Ерунда! Я сам видел, как она попугая у Алевтины съела. А попугай был вредный. А таких есть нельзя. Такие сами умирают. А вредный он был потому, что когда я ему семечки давал покушать, он шелуху от них из клетки своей мне в лоб выплевывал. Бабушка говорит, что его Бог наказал. Я тоже теперь так думаю. Но и кошку Бог наказал. Не знаю, за что. Если бы я был Богом, то непременно воскресил бы кошку, а попугая нет. Хотя… может, из жалости и обоих воскресил бы.

У Шуры я спросил, когда будут похороны кошки. Та сказала, что меня непременно позовет, и мы все с ней простимся. Я ждал несколько дней. Но Шура меня не позвала. Потом бабушка мне сказала, что детям такое смотреть нельзя было, что кошку отнесли на обрыв за домом и в пакетике схоронили. Я был в ужасе! Ей даже не сделали гроб. С бабушкой я не разговаривал до обеда. И все это время вспоминал Люську. Потом подошел к иконе Спаса и попросил от чистого сердца, чтобы Люське в раю было непременно хорошо. Потому что ее весь подъезд любил и ничего ей плохого не желал. Попугаю – желал, потому что тот орал из окна. А кошке – нет.

Бабушка говорила, что Бог все слышит. Что детей он слушает особенно внимательно и всегда исполняет их просьбы. Поэтому за Люську я больше не переживаю.

История Сеньки была непростая. Раньше у него вообще зубов не было. Это он так говорит, потому что ему это сказала старшая сестра, а ей эту историю передала мама, а маме – бабушка, наверное. Поэтому я ему поверил. Но потом Сенька начал есть все, даже колбасу, и зубы у него из-за этого начали расти. И росли они у него быстро. Это ему папа сказал. А он у него военный. Он не может врать!

А потом Сенька согрешил. Он конфеты новогодние ел, а мама ему запретила. А чтобы она ничего не поняла, он у конфет фантики выпрямлял и закручивал, как будто там конфета есть. Разворачиваешь фантик – а ее нет. А за грехи Бог всегда наказывает. Вот, как сказал Сенька, его Бог и наказал. И наказал двумя зубами. Они-то у него и выпали. Один у него выпал ночью, как Сенька сказал, он его проглотил во сне. Его даже к врачу водили, потому что у него живот болел после съеденного зуба. А потом ему еще прививку сделали и в зоопарк сводили. Но это потом уже было.