Андрей Огрызко - Психоаналитик. Сборник рассказов

Была она неразговорчива. Если на меня накатывал словесный, скажем так, раж, она слушала молча, курила, и только поводила своими зеленоватыми глазами. Кошки сидели рядом с ней и поводили ушами.

А бывало, на нее находило, и она становилась, как морской прибой. «Та-а-к! – медленно растягивала она слова, глядя на меня в упор, – приступим!» «Страстная, как юная тигрица», – сказал про таких Гумилев. Но в этой страсти была некая деловитость: быстрыми и четкими движениями снятая и аккуратно сложенная одежда, четкая и аккуратная нагота, деловитая, как огонь в газовой конфорке. Но от этого огня я умирал по нескольку раз и воскресал вновь.

А ранней осенью мы укатили с ней во Францию, в Прованс, к потомкам провансальских трубадуров. И было сверкающее море, и солнце, нагнетавшее краски до бездонных глубин, и пятнистые платаны в солдатской униформе, разбрасывающие вокруг себя тень, и узкие безлюдные улочки маленьких провансальских городов, с чугунными фонарями, с покрытыми зноем и облезлой штукатуркой стенами невысоких домов, где цветные ставни были плотно затворены, а простыни на бельевых веревках раздувались и хлопали

над головой, как паруса. И на всем стояла печать моря.

В каждом городе мы покупали сувенирные тарелки. Городов было много и тарелок было много, и она по возвращении повесила их на стене на кухне. Когда я заказал новый холодильник, то грузчик-узбек, остановившись перед тарелками, спросил: «Эта так просто здесь висит или эта вы там били?» А узнав, что были, почему-то заулыбался и радостно зацокал языком.

Так мы прожили вместе довольно долго, и я, наверное, привык к этому. Ну, живем и живем! Успокоился, расслабился в быту, перестал оказывать знаки внимания. Вероятно, я решил, что она никуда от меня не денется, и всем своим видом, сам того не замечая, показывал это. В общем, утратил чувство такта. Я забыл, что кошки гуляют сами по себе.

Может, я сказал что-то не так, и это стало последней каплей.

Я понял все это потом, когда она внезапно ушла от меня безо всяких объяснений, выбрав время, когда меня не было дома, оставив все на своих местах, забрав только свои личные вещи, своих кошек, их лотки и сувенирные тарелки со стены. Оставив мне свой пустой шкаф, пятна на опустевшей стене и пустоту в душе.

Я бросился разыскивать ее. Безрезультатно. Как полоумный метался я по нашим общим знакомым, расспрашивая о ней. Но они пожимали плечами: «А разве она не с тобой живет?» «Да нет же, – тормошил я их, – где она раньше жила, до меня?»

Выяснилось, что они ничего не знали. Она всегда появлялась ниоткуда и исчезала в никуда. Так она и осталась для меня «вне зоны досягаемости», как абсолютно верно сообщил мне казенным языком номер ее сотового телефона.

Я смирился, пришел в себя (ушел в себя?), и, может быть, успокоился. Но по вечерам напряженно вслушивался в каждый шорох в коридоре за дверью: не идет ли она домой?

Как-то на одной из вечеринок у знакомых, где мы вместе с ней бывали раньше, зашел разговор о домашних кошках.

«Они дерут мебель и обои, и от них полно шерсти. Они ласкаются к тебе, когда хотят есть!» – воскликнул один из присутствующих.

Я хотел возразить. Но меня опередил серьезный мужчина средних лет, который сидел напротив.

«Да-да! – задумчиво произнес он, – все это так, к тому же им сложно верить. Но все равно они такие классные!»

Я встретился с ним взглядом, и мне показалось, что…. но я отогнал от себя эту мысль и вскоре ушел, не став задавать ему дурацких вопросов.

Но однажды возле своего подъезда я вдруг снова увидел ее! Это была она! Она вернулась ко мне! Я заглянул в ее зеленоватые глаза, поднял ее на руки и понес домой. Она была совершенно спокойна на моих руках. В квартире она повела себя так, как будто никуда не уходила.

Жизнь вернулась ко мне вместе с ней, и на этот раз я старался вести себя как можно тактичнее.

Когда я смотрю телевизор или читаю книгу, она садится рядом со мной, обвив роскошным темным хвостом свои лапки в белых чулочках, о чем-то думает, а когда я обращаюсь к ней, она поднимает на меня свои зеленоватые глаза и, вслушиваясь, поводит ушами.

Питер Макдауэлл, 32-летний подтянутый обаятельный служащий корпорации NBCD, собирался прибыть на заключительное собеседование в Совет Директоров, на котором должен был решиться вопрос о его повышении.

Он набрал номер, чтобы заказать такси.

«Ваш личный код, сэр?» – раздался приятный, но со стандартными интонациями, женский голос.

Он назвал. В трубке раздалось легкое постукивание по клавишам.

«Отлично, сэр, Вы должны будете потратить установленную Вам сумму денег в рамках Вашей занятости».

«Непременно, мэм! У Вас потрясающий голос!»

«Спасибо, сэр. Можете спускаться. Машина скоро будет у Вас!»

«Черт! – подумал он. – скорей бы благополучно пройти собеседование и начать пользоваться общественным транспортом».

Мери, девушка с которой он встречался, давно уж имела это право, и он чувствовал себя не в своей тарелке. Конечно, ни он, ни она не были снобами, и он ничего не имел против того, чтобы его девушка делала более успешную карьеру, чем он, но самолюбие все-таки страдало.

Он вышел из подъезда своего элитного многоквартирного дома, куда переехал из собственного особняка на Престиж-бич пару лет назад после очередного повышения по службе.

У подъезда стоял черный «Мерседес» последней модификации с шашечками «такси» на крыше. Водитель выскочил из такси и услужливо открыл перед ним заднюю дверь.

Питер поморщился. «Ничего! – дай бог это скоро кончится!».

Водитель, молодой парень в костюме от «версачи», которой стоил уйму денег, с завистью оглядел простую джинсовую куртку Питера.

«Неплохо живете, сэр» – сказал он, обращаясь к Питеру, когда машина тронулась.

«Да, конечно, но ведь всегда надо стремиться к лучшему», – вежливо ответил Питер.

«Небось не каждый день на службу, cэр?»

«Слава богу, не очень часто», – также вежливо сказал Питер.

«А я вот каждый день кручу баранку – пожаловался парень, – никак не могу избавиться. В последний раз выдали кучу денег и предписали приобрести себе красный спортивный „Феррари“, сэр! Я им: да куда мне его! Мне и вот этого добра хватает! – парень кивнул на торпеду „Мерседеса“, – а они: не положено по штату обходиться без „Феррари“, должен же кто-то покупать эти проклятые машины, и должен же их кто-то делать, чтобы занять свое время, раз не умеешь с достоинством им пользоваться. Так мне моя девчонка, как увидела меня на „Феррари“, такой скандалище закатила! Мол, не хочу больше встречаться с неудачником!»

Питер участливо вздохнул.

«Ну, хоть бы раз прокатиться на общественном транспорте! – продолжал жаловаться водитель, – но ведь нет, не положено – слишком дешево! Не мой статус!».