Алёна Коновалова - Непростые истории 2. Дороги звёздных миров

– Ну да, – я поставил бокал на поднос скользящего мимо официанта-лягуша и помахал пальцем: – Флип-флоп, флип-флоп. Динамическая квитруляция.

Мне удалось улучить момент и ускользнуть от подзависшего любителя «Сфинкстера-кого-то-там-ещё» якобы в уборную. Моя сияющая брюнеточка уже щебетала с каким-то хлыщом в голубом латексе, и я порулил мимо незнакомых лиц и рыл, сквозь густой раствор из кивков, бокалов, болтовни, умных бесед о нелинейных коридорах и налогах на перевозку живой органики – в сторону служебного входа в закрытую часть особняка.

Наткнулся на взгляд громилы-охранника: он материализовался, словно специально чтобы попугать меня – перед самым носом.

– Простите, а где тут уборная? – захлопал ресницами теперь уже я, изображая лёгкую степень дебильности, не позволяющую распознавать пиктограммы на указателях.

Охранник молча ткнул мне за плечо. Я обернулся. Как раз на подиуме заканчивался танец труппы самочек шкреков, и гостям начали демонстрировать ролики об экономических и эстетических достоинствах новой трассы «Мегакруть», световые эффекты погрузили зал в мерцание. Палец громилы указывал налево, куда мне было совсем не надо.

Впрочем, я направился именно туда, продефилировал мимо и выбрался на веранду особняка. В пёстром месиве делового народу мой одолженный у Кныш-Ныша костюм в малиновую полоску выглядел даже элегантно, потому никто не косился на дышащего свежим воздухом хлыща и никто не встревожился, когда я растаял в еловой тени.

Каморку садовника я отыскал не сразу – успел влезть подошвой в компост и порвать штанину о замок. Собственно, именно так я и нашёл заветную дверцу – по замку, дёрнувшему за штаны. Как я и думал, комнатку никто не охранял, зато в ней обнаружился проход во внутренний коридор особняка. Проникнуть в логово Фшыщмуса было уже делом техники.

Лучик фонарика дрожал на распечатке плана здания, взятом из Сети. Я прикинул, что приёмная Фшыщмуса находится этажом выше, а лестница через два поворота, скомкал план, сунул в карман брюк и, прижимая снятые ботинки к груди, поскользил по полированному паркету к цели. Компост на подошве пованивал. Я едва успел спрятаться под лестницей, заслышав взволнованные голоса.

Ступени над головой заскрипели, и я плотнее вжался в стенку шкафчика со швабрами.

– …нездоровое движение, – голос одного из говоривших – вальяжный и густой, словно урчание сытого змеезавра, заглушал второго собеседника.

Они прошли прямо над моей головой.

– Ваши люди, Чечка, – продолжил владелец баса, отвечая на неразборчивое лопотание. – Сразу после похищения к нам ломился фальшивый инспектор энергоконтроля. Вы понимаете, генерал, о чём я?

Я вытянул шею и поглядел из-под лестницы вслед удаляющейся парочке. Фигура поменьше, тонущая в облаке гигантской балетной пачки, принадлежала старичку из зала, а его собеседник, похоже, и был тем самым Фшыщмусом. Со спины я не мог сказать этого точно, однако комплекция, как у заградительного голема, давала девяностопроцентную вероятность того, что это хозяин особняка собственной персоной.

Дождавшись, когда они скроются за углом, я взлетел по зеркальной лестнице красного камня наверх и помчался в конец короткого коридора, к вычурным дверям, явно главенствующим на этаже.

Чуть не проехав по паркету мимо, я вдруг понял, что забыл туфли под лестницей. Отмычка в пальцах задрожала. Вернуться за вещами необходимо.

Механизм замка приятно слушался, приводя свои бороздки и язычки в нужные позиции, и я решил, раз пока всё складывается благоприятно, надо брать шкрека за шпоры и продолжать.

Замок мягко клацнул, пружина ручки стала податливой, бесшумно распахивая огромные тяжёлые двери.

Я скользнул в полутёмный проём и замер.

– Так-так, а ты кто такой? – прелестница с чёрной, как делишки Фшыщмуса, кожей, уставилась на меня янтарными глазами. Девица была одета во что-то, напоминающее бусы, причём я бы не сказал, что они прикрывали хоть что-нибудь.

Подсвеченная снизу гладь бассейна размером с вертолётную площадку зарябила от смеха других красоток – числом никак не меньше тридцати. Я огляделся, вероятно, вид у меня был диким, ведь рабочий кабинет в моих представлениях выглядел несколько более… рабочим!

– Вы не скажете, как пройти в библиотеку? – ляпнул я и уставился во все глаза на по-змеиному пёструю шкурку девицы, с шумом вынырнувшей у моих ног.

– В три часа ночи! – захихикала змеекожая и упала обратно в бассейн, продемонстрировав острые соски и узкую ямочку пупка, а напоследок хлопнув по воде хвостом. Я подскочил, как ошпаренный:

– Девочки, безумно приятно так ошибиться, но мне пора… в библиотеку.

– Макс тебя проводит, – чёрненькая томно потянулась и многозначительно улыбнулась. Гарем дружно залопотал, а я обернулся – предчувствия были самые нехорошие.

Макс, огромный шерстистый тип, перешагнул порог – глазки его светились кровавым. Мне показалось, что каменные изразцы пола жалобно хрустнули.

Конечно, ситуация требовала героически сразить красноречием и Макса, и гарем, однако в тот момент голос решил ретироваться раньше меня, потому я придушенно пискнул и свалился в воду.

Штаны вздулись парусами, я отчаянно грёб к противоположной стороне, слыша за спиной рёв и фырканье. Вывалившись животом на ажурный бортик, я пополз, как тюлень, вода с лацканов и отворотов текла ручьями.

– Туда, – махнула ладошкой змеекожая и указала в угол. – Беги, храбрый самоубийца. Давно никто не рисковал, чтобы поглядеть на нас.

Я не стал разочаровывать дамочку – лучше прослыть исследователем чужих гаремов, чем чужой секретной переписки, потому через маленькую дверь вывалился на террасу, и, перескакивая через кушетки и подушки-валики, помчался к её краю.

Внизу мрачно вырисовывались ёлки и кусты заднего фасада особняка. Я обернулся, чтобы найти что-то подходящее для организации спуска, и встретил лицом огромный стремительный кулак.

Далёкие фонари размазались полосами, я перевалился через балюстраду, пролетел метров пять и рухнул в пахнущие чесноком и мокрым деревом объятья.

– Коллега! – пробасил на ухо знакомый голос. – А я вас везде ищу насчёт квитруляции.

Я схватился за разбитую челюсть и застонал.

Ухромал я из гостеприимного дома живым, хотя и избитым. Больше всего болела гордость даже не из-за репутации, сколько от осознания проваленной операции. План чёртового особняка никуда не годился, а свою рожу я засветил по полной. Надеюсь, Фшыщмус не обнаружит, что «фальшивый инспектор» и «любитель гаремов» – одно лицо.

Сейчас, лёжа в постели с компрессом на лбу, я чувствовал благодарность к своей воркующей со стражником спутнице-наяде за то, что оказался дома, в кроватке. Терпение увенчалось радостью, когда посетители, включая доктора, удалились и оставили меня в благословенной тишине.