Татьяна Виноградова - Непростые истории о самом главном [сборник рассказов]

В наш век тотальной спешки мы часто теряемся под грузом забот. Наш день расписан по минутам. Наши выходные спланированы на месяц вперёд. Мы всё меньше времени находимся рядом с близкими, всё чаще забываем позвонить родителям, всё охотнее отказываемся от встреч с друзьями.

Что останется после нас?

Ворох незавершенных дел и пустота.

Проект «Непростые истории» — это коллектив современных авторов, пишущих разножанровую прозу. Сборник «О самом главном» — истории о жизни, о любви, преданности. В них нашлось место юмору и грусти, радости первой встречи и горечи расставания. Наверняка, среди них вы найдёте такой, который заставит вас всплакнуть или срочно позвонить задержавшемуся после уроков ребёнку. А может, просто — отложить все дела, взять самого дорогого человека за руку и заглянуть ему в глаза. И спросить: «Как прошёл твой день?»

Под вечную музыку Вивальдипусть в ваш мир заглянут наши непростые истории.

Два такта тревожного вступления, взволнованный голос скрипки, шёпот виолончели, стремительно-размеренный как биение сердца ритм. Раз. Два. Три. Четыре…

Совладелец литературного сайта. Рассказы опубликованы в сборниках «Синяя книга» (2014, «Дятловы горы»), «О любви» (2016, АСТ), «О бабушках и дедушках», (2018, АСТ). Лауреат поэтического конкурса Интернационального союза писателей (апрель, 2017). Дипломант международного литературного конкурса «Большой финал» (поэзия, 2017–2018). Победитель в номинации «Рассказы для детей» международного литературного конкурса «Мой аленький цветочек». Пишу разножанровую прозу, стихи, статьи. Люблю смешивать времена и поколения.

Почитать можно здесь: https://ficwriter.info/polzovateli/userprofile/Almond.html

От автора: рассказ записан со слов свидетеля, основан на реальных событиях. Эпиграфы являются неотъемлемой частью повествования.

Поиск, вы говорите? Для него еще нужно найти время. И все же…

В жизни каждого человека, наверное, бывают моменты, когда застываешь, словно мошка в янтаре, и не знаешь — куда дальше-то? И как? И главное — зачем?

Янтарь — светлый, прозрачный — в своей тягучей реальности не дает развернуться крыльям. А ты ищешь выход: избавиться, отмыть липкие лапки, улететь от засасывающей патоки бытия, вырваться куда-то, где есть возможность вернуться к началу любви или приблизиться к финалу мечты, или попасть в будущее. Я не знаю. Я даже не понимаю — хорошо ли, плохо? Сахар и соль. Сладко, солоно — все равно белый яд. Янтарная смола — горькая отрава…

У меня появилось время — искать.

Машина в ремонте. Вот уже неделю я спускаюсь в метро и, пересекая кольцо, словно следопыт, ищу выход из тупика, в который загнала саму себя с горьким вкусом слов на губах — «а что дальше»?

Щелкает зубьями турникет, отправляя в подземное нутро торопящихся людей, странными реками — вниз и вверх — льются эскалаторы, «Красная стрела» несется по венам туннелей. Все движется стремительно и неизбежно: скрежещет, звенит, свистит, лязгает, хлопает. Грубо, мощно, нахально. Не люблю грубость, мощь и нахальство и потому застываю. Метро — янтарь, в котором мошки-люди замерли на ступеньках эскалаторов, на скамейках платформы, в вагонах поездов. Сначала я брала с собой книжку. Потом разглядывала непривычный для меня мир.

Интересны ли раскованность молодости и чопорность старости; лица, завернутые в газету, или взоры в никуда; попутчики на минуты; раздвинутые колени мужчин и сомкнутые — женщин?.. Руки кругом… держащие сумки и зонтики, вцепляющиеся в «своих» спутников, хватающиеся за поручни. Вагон полон. Давка, сохраняющая превосходство раздвинутых колен. Поезд, червем прогрызающий путь. Закрыть глаза…

Наблюдение душит, сжимает мозг, грозит клаустрофобией и… отступает.

Метро вдруг дает мне время для поиска, погружает в одиночество среди людей, из милосердия, наверное, ограничивает все двумя станциями: начальной и конечной, — и маленькими паузами между ними.

Начальная: уверенно шагнуть, набрав побольше воздуха в легкие.

Промежуточные: искать.

Конечная станция — край, точка настоящего. Выход в реальность, где я — другая я.

Удивительно, возвращаясь домой, я вовсе не думаю о поиске, клюю носом, как и все подземные пассажиры, но начальная и конечная станции остаются, меняясь местами, словно время выворачивается наизнанку. Я не знаю, что будет за дверью, над которой светятся неоновые буквы: «Выход». Может быть, там будет только небо…

Снова утро. Ощущение одиночества постоянно и неизбывно настолько, что я придумываю собеседников — четыре ипостаси меня.

СО — сангвиник.

БЕ — холерик.

СЕД — флегматик.

НИК — меланхолик.

СО всегда сочувствует, он со мною солидарен, согласен.

— Твое прошлое прекрасно, — шепчет он, — в нем ищи будущее.

Прекрасно? Скорее, обычно, как у многих.

За спиной — нормальное детствосо своими радостями и горестями. Замужество, рождение ребенка. Работа, которая нравится. Компания верных друзей. Прочитанные любимые книги. Путешествия. Я люблю лес, я люблю море. Люблю бродить по неизведанным тропкам, плести венки из одуванчиков, мочить ноги в соленой воде. За спиной взятые вершины: умница-дочь, подъем по карьерной лестнице, опубликованные книги, налаженный быт и обширные связи.

В прошлом мое молодое тело. Его любили ласкать и нежить. Мне самой оно нравилось, помню. Да и сейчас по утрам, обводя глаза рамочкой подводки, создавая маску, думаю: мне восемнадцать… ну, двадцать. Так и есть! Я себя чувствую — на двадцать. По-прежнему ловлю восторженные взгляды мужчин и завистливые — женщин. Сколько еще так будет?

За спиной был он. Самый лучший. Любимый. Подаривший мне дочь. Или я ему ее подарила? Или мы — друг другу?

Как только начинаются вопросы, лабиринт прошлого грозит тупиком, и СО нервничает:

— За спиной ли? — хмурится СО. — Может, в руках? В твоих сильных руках был он, и дочь, и друзья. И все они ощущали заботу и ласку — твою.

— И беззастенчиво пользовались, — добавляю.

СО смотрит с сожалением:

— Не пользовались. Они любили тебя: уверенные ладошки, теплые прикосновения, ясный свет глаз, советы, даже наставления.

— Да, так любили, что пальцы скрючило ранним артритом от непосильной ноши, — говорю я. Оглядываюсь. СО растворился в толпе. Пропал. — Эй! Это шутка, нет у меня никакого артрита!