Александр Лозовский - В невесомости два романа

Но если что-то могло заставить Наума взяться за ум, так именно этот визит. Все-таки он на доисторической родине привык в течение долгих лет бороться со всеми обстоятельствами и с самим собой за сохранение хотя бы показного самоуважения. Не всегда получалось, последние годы в Израиле он совсем расслабился и махнул на свое реноме рукой. Но закалка-то была! И в тяжелое время Наум призвал на помощь весь свой прошлый многолетний опыт.

Как и положено научному работнику, он начал с расчетов. Света от щедрот детей оставила ему две тысячи долларов – на первое время, сказала она. Наум твердо решил жить только на свои. Расчеты показали (впрочем, можно было обойтись и без них), что на социальное пособие одиночки в Израиле прожить нельзя. А в этой квартире и в этом районе, да еще без Светиных подработок, и подавно. Всё складывалось одно к одному. Прежде всего, следовало заняться делом – лучшим средством от тоски и депрессии. На прибежище в алкоголе Наум рассчитывать не мог, опыт предыдущих попыток это доказал. Второе – следовало уйти от расслабляющего сочувствия своей компании. В этом желании проявился самолюбивый мазохизм, в значительной степени свойственный ему и раньше. Вывод следовал автоматически: нужно поменять не только квартиру, но и район, и город, то есть переехать куда-нибудь в Тмутаракань: даже в маленьком Израиле есть такие места. Туда, где относительно дешевые квартиры на съем и куда не доберется даже лучшая Светина подруга. Израильская Тмутаракань носит гордое название «города развития».

Почему-то сразу же в его сознании всплыл Маалот – маленький городок, расположенный в лесистой части Верхней Галилеи на высоте 600 метров над уровнем моря. В туристических рекламах он был очень хорош и назывался там «Швейцарией в Галилее». Но Наум побывал в этой местной Швейцарии не так давно проездом, и ему не очень понравилось. Однако теперь всё представлялось иначе. Городок действительно симпатичный, хоть и не слишком ухоженный. Зато отдаленный, а богатая для Израиля природа предгорий действует успокаивающе и умиротворяюще. Выглядевшие вполне естественно лесистые склоны выгодно отличаются от синтетических насаждений перенаселенной Хайфы и ее окрестностей. Здесь можно гордо лелеять свою обиду, ни перед кем не позируя и не пытаясь делать хорошую мину при плохой игре. Правда, Маалот расположен недалеко от границы, что в Израиле всегда вызывает опасения. И к нему примыкает арабская деревня Таршиха. Но последние шесть лет север был самым спокойным районом. Ливан, Сирия и «Хизбалла» (тьфу-тьфу, чтоб не сглазить) не проявляли признаков агрессии, а от буйных палестинцев городок находится по местным меркам относительно далеко. Впрочем, Наума это мало волновало, он с большим успехом уверял себя, что ему нечего опасаться, так как нечем дорожить. Зато там был не такой убийственно влажный климат, как на побережье. Немолодые репатрианты из СНГ, как правило, не могли себе позволить кондиционер и в летнюю жару на побережье испытывали муки днем и ночью, а в горной местности в основном только днем – ночью было полегче.

План, как и следовало ожидать, первое время давал отличные результаты. Наум загрузил себя до такой степени, что на страдания и бессонницу ни сил, ни времени уже не оставалось. Очень много усилий отняли поиски квартиры в другом городе. Телефон в этом ему почти не помогал: слишком часто отвечали на иврите. В таких случаях Наум говорил одно из немногих знакомых ему ивритских слов – «слиха» («извините») – и безропотно отключался от абонента. Приходилось брать ноги в руки и самому отправляться на поиски – труд нелегкий, даже учитывая небольшие, по советским меркам, расстояния. Бесконечные пересадки с автобуса на автобус в период уже начавшихся осенних пыльных и душных хамсинов, осмотр похожих друг на друга запущенных и облезлых квартир, переговоры с посредниками и хозяевами – только человек, прошедший через это горнило, может по-настоящему оценить подвиг нашего уже немолодого героя.

В конце концов он действительно остановил свой выбор на Маалоте.

Он снял невысокую пристройку, прислонившуюся к задней стене солидного, но очень облезлого двухэтажного дома. В Израиле такие пристройки в свое время были распространены, да и сейчас в старых районах они не редкость. Дом с пристройкой были расположены на небольшом, относительно плоском участке, в гордом одиночестве – от остальных зданий он был отрезан дорогой, ведущей в город. По другую сторону, метрах в двадцати от пристройки, начинался крутой спуск в долину, местами почти обрыв. Фасад главного здания снизу вверх смотрел на каскад улиц и домов, ярусами поднимающихся к центру, а из окон пристройки Наума открывался веселенький вид на красные крыши коттеджей и на маленькое искусственное озеро (которое бы в Украине называлось попросту прудом), расположенное довольно далеко внизу, в долине.

Видимо, отдаленность дома не способствовала популярности его среди квартиросъемщиков. А если жильцы и были, то заботы о доме явно не проявляли. К нему уже много лет не прикасалась рука человека, за исключением случаев, когда нужно было что-то ободрать, отбить, исцарапать или испачкать. Но до сих пор было заметно, что в свое время этот дом строился добротно, для солидной семьи и за солидные деньги. Главное здание, судя по всему, давно и безнадежно дожидалось нового хозяина. А следов жизни в пристройке вообще не было заметно.

Словоохотливый агент из конторы по найму прямо вон из кожи лез, чтобы соблазнить неожиданного кандидата. Но что можно было придумать, глядя на запущенный участок, отслаивающуюся штукатурку и прочие прелести?

– Кладка в два ряда роскошных кирпичей. Как крепостная стена. Их пушками не пробьешь.

– Какой дурак станет пробивать их пушками? – досадливо поморщился Наум.

Но он ошибался. Желающие впоследствии нашлись.

Агент изменил направление агитации на ходу. Такие стены полуметровой – немного преувеличил он – толщины делают помещения теплыми зимой и прохладными летом.

– Без подогрева и без кондиционера? – не удержался от ехидной реплики Наум.

– Именно так, – не смутился, судя по произношению, недавний репатриант с Украины: уж очень ему нужны были деньги. А в доказательство указал на действительно отличные кирпичи, то здесь, то там выглядывающие из-под облезлой штукатурки. Впрочем, их можно было наблюдать и внутри помещения. Жутковатое зрелище. И до ближайшего продуктового магазина было неблизко. Зато одиночество было гарантировано и арендная плата невысока. Вдвое меньше той, которую Наум платил в Хайфе. При такой квартирной плате на пособие можно было прожить – если постараться, конечно.