Татьяна Губина - Кузя, Мишка, Верочка… и другие ничейные дети

– Это ты сейчас так думаешь. Ты попробуешь салат, и полюбишь. Он очень вкусный.

Для начала договорились пойти погулять. В ближайшую субботу. В следующий понедельник Анна пришла в детский дом. «Вы знаете, – рассказывала Анна, сама не зная, плакать ей или смеяться, – я ведь сначала сама поверила всему, что Ваня мне говорил!» По словам Анны, прогулка проходила в теплой, дружеской атмосфере:

– Тетя Аня, – проникновенно сказал Ваня, грустно глядя в стену, – у меня такая вещь случилась… – убедившись в сочувственном внимании Анны, он продолжил, – нам всегда в субботу деньги дают, чтобы мы купили себе чего-нибудь. А я эти деньги потерял.

– И много денег вам дают?

– Ну, рублей двести-триста…

Удивившись сумме, Анна тем не менее купила Ване «чего-нибудь». Подошло время обеда.

– Теть Ань, а мы обычно в ресторан обедать ходим, по выходным, – сказал Ванька убежденно. В душу Анны закрались сомнения. Пообедали в Макдоналдсе.

Конечно, Ванька «разводил» Анну. Несколько позже он сообщил ей, что у него есть брат. Не какой-нибудь, а совершенно родной брат. И без брата он в семью никак не пойдет, а вот с братом – хоть завтра. Анна помнила совершенно точно, что у Ивана есть сестра. Да, собственно, ее с Аленой знакомили. «Братом» оказался ближайший друг Вани, Тимур. «Да хочет ли Ваня к нам в семью?» – расстраивалась Анна, смущенная большим количеством «условий». Кто ж знал, хочет на самом деле, или не хочет…

Для Алены пока что никакой семьи на примете не было. Хотя, судя по всему, ей и так было неплохо. Она оттаяла, как-то подобрела. Злое, отрешенное выражение лица ушло. Теперь это была очень красивая девочка с лучистыми глазами и мягкой улыбкой. А с учебой дела у нее пошли просто фантастически. По правде говоря, так редко бывает. По возрасту Алена должна была учиться в шестом классе. За год она «перескочила» из второго в четвертый. Был шанс, что через пару лет она догонит своих сверстников, и сможет учиться в одном классе со своими одногодками. Ей понравилось учиться, получать пятерки. Ей хорошо давалась математика. Однажды она мне сказала: «Моя мама была художницей…» На брата Алена внимания почти не обращала. Да и какая девочка-подросток обращает внимание на младшего брата?

Ванька успел встретиться с Анной еще два раза, побывал у них в гостях. В очередную субботу, когда она пришла забрать его на прогулку, мальчик категорически отказался выходить. Объяснять ничего не хотел. Анна ждала. Иван спустился, буркнул, что больше к ним не поедет. Анна чуть не плакала: «Почему ты так со мной поступаешь? Я ведь хотела, чтобы ты у нас жил, я готовила тебе вкусные салаты…»

Потом он все объяснил. Почему это подействовало на него именно так? Анна сказала: «Мы сейчас пойдем в церковь и поставим свечку за упокой души твоей мамы». «Она не имела права обсуждать мою маму, – плакал Ванька, – я не просил ее ставить свечки!»

«Да, я предложила ему зайти в церковь, – рассказывала Анна, – о маме не я первая заговорила, он сам в прошлый раз сказал – вот, у меня мама умерла. Я хотела ему помочь, ведь у меня у самой – горе». Больше они не встречались.

Детдомовская жизнь шла своим чередом. Дети помладше находили свои семьи и переезжали из детского дома – домой. Их места занимали новенькие. Чаще – испуганные малыши. Реже – настороженные подростки.

«Тихий, вежливый, послушный ребенок» – как правило, докладывают воспитатели о вновь «прибывших» детях на консилиуме детского дома. Недельки две они – «послушные». Пока испуг не пройдет. Пока не поняли, к лучшему или к худшему такая огромная перемена в их жизни. Потом, когда ребенок немного освоится на новом месте, попривыкнет, наступает «всплеск» – новый обитатель показывает себя «во всей красе». Что ж, новая жизнь ставит новые задачи. Инстинктивно ребенок пытается определить «свою» территорию, иногда достаточно агрессивно отстаивая свои права.

Идет демонстрация своей независимости. Порой – отчаянное оплакивание прошлого, потерь. Ребенок, попав в детский дом, теряет все – дом, близких, привычки, все, что было родным и понятным. И захлестывает ребенка порой безудержная фантазия на тему «кто я?» «Может, меня просто потеряли родители? – богатые, счастливые, молодые… Ищут меня, а я тут сижу, в проклятом детском доме». Трудно ребенку, горько и одиноко. И страшно показать, насколько одиноко, страшно забвение и бесправие. «Я человек, – как будто пытается крикнуть ребенок, заброшенный судьбой в казенный дом, – я вам всем еще покажу!» Потом ребенок успокаивается, жизнь входит в привычную колею. Потом все это повторится в семье – снова потеря привычного, и страх, и обещание новой жизни…

Алена малышей любила. Помогала воспитателям с новенькими, успокаивала их, как могла, играла с ними, возилась, когда было свободное время. А свободного времени было не так много, училась она «изо всех сил». Ванька малышней особо не заморачивался, ну путается под ногами кто-то – и ладно. Новенький, «старенький», какая разница. Вот друг Тимур – это важно. Друг есть, значит, все хорошо. Все же знают, главное – чтобы тебя понимали…

Поток детей в детский дом «втекал и вытекал». Семьи для детей находились быстро. В ту же дверь детского дома втекал поток взрослых – тех, кто хотел взять ребенка в свою семью. Юлия пришла за девочкой. «Девочка-школьница не старше десяти лет» – работающие женщины часто хотят взять из детского дома девочку младшего школьного возраста. Юлия работала, хорошо зарабатывала. Двадцать пять лет прожила в счастливом браке. Одно маленькое расхождение было между супругами, вполне обычное – она детей хотела, а он – нет. В конце концов, Юлия решила, что дети для нее – главное. Они развелись. С мужем сохранились замечательные отношения, но всю ответственность за дальнейшие события Юлия взяла на себя.

Почему же Юлия решилась принять в семью не одну девочку-школьницу, а сразу двоих, брата и сестру, да еще и гораздо старше того возраста, который запланировала? Вот такая она оказалась – решительная. Так бывает – сплошь и рядом – мы не всегда знаем заранее, на что способны. Часто ошибаемся. И в ту, и в другую сторону… Ваня и Алена отправились жить к Юлии.

– У нас квартира такая – ну, роскошная квартира… – Ванька начал рассказ как бы нехотя, небрежно так, вальяжно. Правда, вальяжности ненадолго хватило, и он затараторил, торопясь рассказать о своей новой жизни: – Там дом такой, там мебель такая, а телевизор у нас – вот такой вот!

Приехав в детский дом теперь уже в гости, Иван не упустил случая поразить всех подробностями своей новой жизни. Недавние «товарищи по комнате» слушали с горящими глазами. Ваньку несло:

– У нас деньги – валяются везде. Я брать могу – ну сколько хочу! – заметив огонек недоверия в глазах слушателей, он немного сбился, поправился, – ну, иногда могу… нет, ну не везде валяются… там место такое есть, где деньги лежат… я знаю.