Лаура Идрисова - Пока ты танцуешь

– Зачем вы здесь? – повторил вопрос Микаэль.

– Пытаюсь выследить Дилин, – парень сглотнул, – пытаюсь поспеть везде. Мечусь между его лавкой и кабаре. Та, что уезжает с ним – другая. Я знаю. Сволочь! – парень сжал кулаки.

– Почему бы вам не спросить об этом самого старика?

– Думаете, я не пытался? Я увидел их первым, когда оба, еще неизвестные никому, появились в городе. Сначала я наблюдал. За ней. Ни у кого я не встречал таких глаз. Я подошел. Старик тут же посадил ее в такси. Я хотел остановить его, объяснить, что чувствую. Он оттолкнул меня, не испугался. Потом назвал это кабаре и посоветовал не приходить. Вот так. Его найдете за сквером Святой Паулины. Маленький такой переулок. Но девушки там нет.

Они поговорили еще немного. Микаэль хотел идти, но оставался последний вопрос к этому человеку:

– Вы несчастны. Что дал вам ее танец?

– Тьму, – был ответ.

Улочка, указанная Сингрэйтом, была на редкость уютной. Здесь еще царило тихое утро: спали дома, дремали занавески на окнах. Однако поклонники Дилин уже разрушали эту истому. Несколько машин стояло на обочинах. У поблекшей вывески, гласившей, что здесь находится «МАГАЗИН КУКОЛ АРЧИБАЛЬДА АРКИНСА», нерешительно топтались мужчины с цветами. Микаэль потянул ручку, и стекло двери весело сверкнуло, ослепив его.

– Динь-дилин, – прозвенел колокольчик заветное имя.

Вокруг разливался полумрак. Хотя, по словам Сингрэйта, обосновался здесь Арчибальд совсем недавно, всюду лежала пыль. Даже запах был старинный, насиженный. Собственно, на магазин небольшое помещение с полками вдоль стен и высокими тумбами не походило. Микаэль искал аляпистых красок, клоунов и пупсов, торчащих отовсюду. На полках стояли куклы. Завернутые в полупрозрачную и шелестящую при малейшем движении воздуха бумагу, они казались живыми. О тонкой работе игрушек говорили выглядывающие из бумажных лепестков тут фарфоровая с золотым браслетом рука, там искусно украшенная цветами шляпка.

Молодая пара осматривала куклу, стоявшую на тумбе. У прилавка ожидал покупатель. Хозяин, величественный и седой как Санта-Клаус, бережно укладывал в коричневый картон коробки покупку. Пересчитав деньги и звякнув ключами от кассы, он хмуро осмотрел свои владения и только потом остановился на Микаэле. Не выказав удивления, Арчибальд усмехнулся. «Не я первый раскаявшийся, – подумал Микаэль. – И на этом спасибо».

Микаэль хотел заговорить. Но тут девушка обратилась к старику.

– Мы с мужем выбрали эту, – она посмотрела на мужчину рядом и взяла его за руку. – Что вы скажете?

Голос Арчибальда раскатился по всему пространству:

– Скажу, что у вас прекрасный вкус! Это чудесное создание.

Арчибальд Аркинс вышел из-за прилавка.

– Ее сделал ученик самого Ламьера, творившего в прошлом столетии. Прекрасная работа!

Он осторожно убрал бумагу, и на них взглянула миленькая продавщица бутоньерок. Ее смеющийся вишневый рот, темные глаза, ямочки на круглых щеках искрились любовью к жизни. Казалось, маленькая женщина сейчас тряхнет кудрями и весело расхохочется.

Арчибальд продолжал:

– Ученика звали Жан Буаро. Он неистово полюбил Ирину Клэр, жившую неподалеку от мастерской Ламьера. Утром и вечером дежурил на пороге мастерской, чтобы увидеть ее. Она торговала на бульваре. Жан пытался ухаживать, но мадмуазель Клэр только смеялась в ответ. Бедняга даже заболел из-за горькой неразделенной любви. Тогда Ламьер посоветовал ему излить тоску в работу, чтобы высвободить бушующую страсть. На создание точной копии Ирины Клэр у Буаро ушел почти год. Эта корзиночка сплетена из сухих стебельков букета, купленного Жаном у Ирины. Цветы как живые, не правда ли? Всю одежду он пошил сам. Платье голубое, потому что Ирина обожала этот цвет. И сшито оно из косынки, которую он выкрал с плеч чаровницы. Буаро передал абсолютно точные пропорции возлюбленной. Думаю, несчастный не один вечер провел у окон девицы, пока та принимала ванну.

Любовавшаяся куклой девушка спросила:

– А чем закончилась эта история? Господину Буаро удалось завоевать любовь красавицы?

– Увы, нет. Она отдала сердце другому. Но Жан вложил всю любовь в куклу. Позже, в дневнике своем он писал, что охладел к Ирине, к этому искусству, да и к жизни, едва закончил работу. Куклу он продал за небольшие деньги, хотя многие готовы были дать больше за эту чистоту линий и живость во взгляде. Он прожил недолго. А про куклу говорили, что она воскрешает любовь. Вот так.

– Откуда же вы все это знаете? – спросил мужчина.

– Из записей создателя, разумеется! Копии их, а также эскизы и сертификат, подтверждающий, что это работа Жана Буаро, прилагаются.

Девушка захлопала в ладоши и обратилась к своему спутнику:

– Я без ума от нее! Дорогой, пожалуйста!

– Сколько? – спросил мужчина у Арчибальда.

Арчибальд назвал пятизначную цифру.

– Однако! – мужчина был ошарашен.

– Но ведь она стоит того! – в словах старика слышался двойной смысл.

Девушка сникла. Взглянув на нее, мужчина выпрямился и кивнул.

– Хорошо, мы берем. Вы принимаете банковские карты?

Арчибльд категорично взмахнул руками:

– Нет, я продаю только за наличные.

Мужчина что-то обдумывал. Затем сказал:

– Дайте нам час. Только никому не продавайте куклу.

– Я и не смогу этого сделать. Ирина уже выбрала вашу жену. У нее даже щечки зарумянились! Я-то знаю своих крошек.

Мужчина удивленно пожал плечами и пара вышла.

– С такими ценами на свой товар вы, думается, не бедствуете, – сказал Микаэль, когда дверь закрылась.

Старик издал смешок, и куклы беспокойно зашелестели.

– Весьма неудачное начало для извинений. Итак, вы видели Дилин и вы здесь.

Микаэль напрягся:

– Да. И хочу извиниться за те грубые слова и мысли, которыми был полон вчера. Вы правы – я не знал, о чем говорю, я создал неправильный образ. Танец обнажил глубины души, о которых я не подозревал.

Микаэль остановился – то ли он говорит? Старик серьезно смотрел на него.

– Но? – подтолкнул он Микаэля.

– Нечто смутное во мне не дает покоя, и я хочу, чтобы вы помогли разобраться.

– Извинения приняты. Будем знакомы. Арчибальд Аркинс.

– Микаэль Блис, – ответил Микаэль, пожимая протянутую руку.

Арчибальд повторил его имя, точно пытаясь распробовать. Он разочарованно цокнул, покачал головой.

– Чего-то в вашем имени не хватает, – он подумал немного. – Стержня нет, вот что.

Микаэль нахмурился:

– О чем вы?

Старик взглянул на часы на стене, проигнорировав вопрос:

– Скоро подойдет продавец, которого я нанял в помощь. И мы сможем поговорить. А пока не угодно ли познакомиться с моими сокровищами?

Они двинулись вдоль полок. Арчибальд бережно раскрывал папирус, извлекая на свет хрупкие, искусно сделанные творения. Кукольные личики из фарфора, стекла, и даже сахара смотрели на них с улыбкой или грустью, гротескные рожицы из глины и дерева – сурово или с хитринкой. У каждой была своя история, и Микаэль почувствовал, что в голове образуется каша из имен, событий, дат. Арчибальд сыпал подробностями, рисуя миниатюры прошлого – яркая куртизанка бережно расчесывала волосы кукле-талисману; в душных джунглях Индии колдунья вырезала куклу-хранителя для жены старейшины; китайский мастер шил халат на фарфоровую любимицу императора; дети шумно радовались сахарным пастушкам где-то на окраинах Германии.