Антон Патрушев - Наши сказки

– Нет, друг верный. Тебе он карту отдал, не нам, значит и путь это твой.

Посидели они еще, приготовления да сборы обсудили. А наутро, туман еще росою не стал, стоял сын дровосека на околице перед дорогой дальней, мешок дорожный на спине поудобнее прилаживая. И только идти он собрался, как шаги сзади услышал. Обернулся, а это друзья его, в поход дальний собранные, к нему подходят да улыбаются ему светло. Обнялись они все молча, и пошли по дороге, что на север в дикие земли вела их от родного дома к горам далеким.

Долго они шли, когда беда первая приключилась. Вышли они утром как-то на поле огромное, с травою, что выше человека, пройти попробовали, да трава не пускает, ноги путает, душит. Достал тогда сын землепашца серп отцовский из мешка своего и дорогу пробивать стал. Так и перешли они поле то. Только в самый последний момент изловчилась трава, да губителя своего за руки и за ноги схватила и тело опутала. Вмиг унесло его в поле обратно, и не могли уже друзья пробиться ему на выручку. Комок тогда у каждого к горлу подступил, да сглотнули его мужчины, не гоже мужчинам плакать. И пошли они дальше уже вчетвером.

Вторая беда их в широкой да бурной реке поджидала. Вода мутная бревна несла, валуны переворачивала, и не было ни моста нигде, ни брода. Тогда сын рыбака сеть отцовскую достал, перекинул на другой берег, и стали бревна в сеть собираться, плотину образовывая. Только сеть мягкая, прогибается посередине на стремнине, вот-вот порвется. Прыгнул сын рыбака в воду, и стал сеть по центру держать. Все глубже уходил он под воду, но держал сеть, задержав дыхание. Друзья вприпрыжку перебежали, и только на другом берегу оказались, лопнула сеть с тихим звоном, погребли бревна друга их, и унесла его вода мутная. Не смогли тогда мужчины сдержаться, по слезе одной обронили, обнялись три друга оставшихся и побрели дальше.

И вот в предгорьях уже они. Идут по камням да прогалинам снежным, друг другу помогая. Да видно, и правда карта та только одному предназначена была… Поскользнулся сын дровосека, и ногу подвернул, идти не может. Подхватили его друзья на плечи и понесли. Только сорвалась с вершины лавина снежная и равнодушная. Поняли друзья, не успеют они раненого до кромки донести, валуны и скалы мешают. Кинулся тогда сын кузнеца с молотом своего отца в руках и пробил тропу, а сын старосты поднапрягся и выбросил друга раненого на мох мягкий и безопасный. А самих их подхватила лавина и унесла вниз по склону вместе со снегом.

Застонал сын дровосека от боли потери, которая сильнее любой боли была. И пополз он к пещере, которую видно уже было совсем рядом. Заполз он под своды ее, и осветили лучи закатные сокровище несметное. И золота груды, и каменья драгоценные. Только прислонился герой наш к сокровищам этим и зарыдал в голос, слез не сдерживая. Понял он тогда, что было у него уже сокровище несметное да настоящее. И потерял он его, на металл и камни бездушные променял. Друзья его сокровищем настоящим были, сидел он и их оплакивал. И вдруг в последнем луче солнца северного увидел он силуэт знакомый, шамана мертвого. Гулко в пещере голос старика прозвучал.

– Смог ты парень. И дойти смог, и правду мироздания понять. Что бы ты теперь за друзей своих отдал?

– Все! Жизнь мою забери! Их спаси!

– Если жизнь заберу, им, спасенным, больно будет. Спасать сам ты их должен, но если спасать пойдешь, не увидишь никогда больше сокровища несметного, что за спиной твоей.

– Не нужно оно мне, проклятое золото это да каменья! Спасу их, ползком, но спасу!

– Будь по-твоему!

Сказал это шаман и исчез. А сокровища тут же камнями простыми да песком грязным стали. Пополз мужчина к выходу, да вдруг к ногам его склянка подкатилась с жидкостью прозрачной и услышал он голос тихий да знакомый – Выпей немного и собой возьми, подарок тебе от меня на прощанье… Выпил он глоток один, не раздумывая, и прошла нога его волшебным образом, сил прибавилось да знаний, где друзей своих искать.

Историю эту мне в одной деревне рассказали, большой и богатой. Рассказали пятеро пожилых мужчин, которые силами своими и дружбы своей друг друга спасли и деревню на ноги подняли. И если доведется вам деревню ту найти, поклон им от меня передавайте низкий, за хлеб, за соль, за историю эту, да за науку бесценную.

Меж двух горных отрогов раскинулась плодородная и гостеприимная долина. Она протянулась с восходных пиков гор до теплого моря на заходе на многие дни пути – что пешего, что конного. Густые старые леса перемежались в ней с тучными лугами и полями, вдоль долины текла полноводная чистая река, питаемая спадающими с гор ручьями и речушками. Жили в этой долине люди, были тут и деревни, и фермы, и было даже два города – один стоял в центре долины, второй был морским портом, и жил, и шумел при впадении реки в море. И все было у них как у всех. Радости и беды, жизнь и смерть, мирные годы и время войн.

В то время в лесистых предгорьях жил молодой охотник со своей женой. Ладили они хорошо, хозяйство вели немудреное да пушнину на базар продавать возили. В положенный срок родили мальчика, крепкого и здоровенького. Не чаяли в нем души родители, рос он, и не знали они горя. Да не все в жизни складно, как в сказках да преданиях бывает. Осень тогда неспокойная выдалась, ураганы да оползни частые. Ветер шумел, горы ворчали. Вечером это случилось, пришел усталый охотник домой и сказал жене – Что-то гора совсем расшалилась, как бы не случилось чего. И как в воду глядел. Отряхнулась гора, землицу да валуны с себя скинула. И раздавили они избушку старую. На утро лесорубы увидели ту избушку, да только головами покачали сокрушенно. Шапки поснимали и уходить молча стали, когда плач младенца услышали. Два часа мужики завал разбирали, руки в кровь сбили, но спасли ребенка. Родителей его, телами своими сына закрывших, рядом с домом похоронили и поспешили в деревню, судьбу мальчика решать.

Найденыш рос то в одной, то в другой семье. Община сирот всем скопом поднимала – кто чем мог. Не бросали детей, ни своих, ни чужих. И ребятишки вскоре оттаивали обычно, словно подснежники первые, к родителям приемным тянуться начинали, робкое «мама» и «папа» выговаривали. Только один мальчик из всех выделялся – найденыш лесной. Нелюдимым рос, сверстников сторонился и почти не разговаривал. Иногда, было дело, взрослые замечали, что он ночами стоит где-то на улице, в уголке укромном, в небо звездное смотрит, да губы его шевелятся. И говорить с ним пытались, и увещевать, лекарю даже показывали – все без толку. Вскоре отстали от него и большие и малые, пальцем у виска только крутили незаметно, да Звездочетом его прозвали.

Вот так же однажды, стоял он уже юношей, возле водопада ближнего, голову к звездам запрокинув. Говорил он что-то, да в шуме воды не разобрать было.