Владимир Тучков - Психоз

Усилием воли уняв затрепыхавшееся сердце и обтерев ладони о брючины, он собрался. Мысль обострилась и начала прокручивать варианты спасения.

Проехав свою, «Белорусскую», убедился: да, тот прилип, впился, как клещ. Ни дебильная газета «Мир новостей», ни сандалеты на босу ногу, ни затрапезная матерчатая сумка в руках не могли сбить с толку. Профессионал, на лбу написано, хоть бомжом его обряди.

На следующей он начал демонстративно пробираться к выходу задолго до остановки, к месту и не к месту спрашивая: «Сходите? Сходите? Сходите?..» Тот продолжал сидеть как ни в чем ни бывало. Ему стало ясно, что его ведут, передавая друг другу, словно эстафетную палочку. Тот, «затрапезный», поедет дальше, а его «примет» кто-нибудь другой. Кто – пока непонятно. Скорее всего, коротко остриженный парень. Или кавказец.

Главное, не лезть в толпу, в толкучку. Потому что в сутолоке незаметно сунут нож под лопатку. Хотя, могут и заметно – на платформе. Кого им бояться-то? Кто сейчас кого боится?

Нельзя и из метро выходить, не оторвавшись, поскольку в городе уже безлюдно. Там им и глушитель не понадобится…

Поэтому запрыгнул в последний вагон, там давки нет. Запрыгнул в последнее мгновенье, в узкую щель между закрывающимися дверьми. Рванул почти из центра зала, боковым зрением отметив, что никто не среагировал…

А если их двое? Один в вагоне ждет, другой на платформе пасет. Кто?!

Наверное, этот, самый невозмутимый. Когда он вскочил, то все как-то отреагировали: кто рот разинул, кто повернулся, кто от газеты оторвался. А этот скот всё затылком видит. При этом спокоен, мол, куда денешься?

Как бы не так!

Он понял, что оторваться можно только на эскалаторе. Пан или пропал. Там, где только один эскалатор вверх идет. Оторваться, и тогда все будет чисто, потому что вверху он уже никого не встретит – рация в метро не работает.

Но где? И главное – как?

На «Курской» работал только один эскалатор. Если просто вверх бежать, то не оторвешься. Хоть заяц за жизнь борется, но у волка тоже ноги крепкие.

Понял как. Челночиха с двумя огромными сумками. Отпустил ее метров на пятнадцать. Потом, на середине эскалатора, взлетел вверх, протиснулся и спихнул бабищу и ее неподъемную ношу вниз.

И, не глядя, понимая о том, что творится внизу по крикам и грохоту за спиной, добежал до верха и рванул к Садовому.

И лишь сев в машину, понял, что ушел.

Это был неглубокий утренний сон, когда видения и грезы тесно переплетены с реальностью, которая тонкой полоской света просачивается в узкую щель неплотно прикрытых век. Когда есть возможность осмысливать и оценивать сон, его красивость или неправдоподобность, его мораль, если таковая в нем содержится…

Он был уже готов вынырнуть на поверхность из пучины грез, уже совсем немного оставалось, вверху уже виднелась колеблющаяся и покрытая рябью граница сред.

И вдруг отчетливо и громко прозвучало: «Ракета пошла! Расчетное время полета сорок две минуты!»

Он молниеносно вскочил и глянул на часы, которые показывали:

8.12.И далее действовал уже автоматически, не тратя энергию на сомнения, переживания, на нелепые в данной ситуации сожаления о всем том, что еще мгновение назад казалось незыблемым и вечным и что за его спиной превращалось в ничто, которому есть место лишь в воспоминаниях. Если, конечно, еще повезет.

8.14.С сумкой в руках он понесся вниз по лестнице, не тратя драгоценных секунд на запирание двери и ожидание лифта.

Машина завелась с пол-оборота. Беспрерывно сигналя, он выскочил из двора на улицу и понесся к Щелковскому шоссе. То и дело перескакивая из ряда в ряд, протискиваясь в узкие зазоры, буквально обдирая краску с кузова.

8.17.Успел проскочить перекресток на желтый, по рискованной дуге обогнув преградивший ему путь «москвич». На следующем пришлось остановиться. Включил радио – музыка. Покрутил ручку – опять музыка. Еще покрутил – всюду музыка и какой-то идиотский лепет про погоду и курс доллара…

«Всё правильно, – подумал он, – зачем людишек перед смертью нервировать. Уже поздно спасать эти восемь миллионов трупов. Так и помрут в неведении, напоследок подумав, что Солнце взорвалось. Ну а отцы родимые уже, наверняка, далеко отсюда. Хрен догонишь!»

8.20.«Не надо было у мента под носом проскакивать. Ну, да ладно. Пока очухается да в машину сядет, я буду уже далеко». Двигатель выл, тормоза то и дело визжали, еле успевал менять передачу.

8.22.«Вроде обошлось, на хвост не сел и по рации вперед не передал. Кому охота на государевой службе пупок надрывать, – успевал он думать, лавируя между неповоротливыми машинами. – Но все-таки надо бы поаккуратнее, еще вмажешься куда-нибудь».

Он уже немного успокоился, точнее, свыкся с ситуацией, начал понимать, что все у него идет нормально. Главное, он успеет оторваться километров на шестьдесят. А это уже реальный шанс уцелеть… Или надо больше шестидесяти?.. От центра или от окружной?

8.24.Ну все, проскочил под мостом окружной дороги. Успокоился еще больше. И сосредоточился на точке шоссе, которая бежала в тридцати метрах впереди него.

8.25. 16 км.Неотрывно глядя на несущуюся навстречу дорогу, пытался вспомнить, что говорил институтский полковник насчет радиуса поражения… Без толку. Хоть бы приблизительно – 20, 40, 100 километров? И сколько в этой заразе мегатонн?.. При этом не забывал притормаживать перед гаишными будками.

8.30. 27 км.Пригород закончился. Пошли поселки. В его сторону шоссе было свободно. А навстречу полз нескончаемый поток машин. «Ну, ну, идиотики! – думал он со злорадством. – Давайте, вперед, навстречу дорогому подарочку дяди Сэма!»

8.36. 42 км.По бокам шоссе уже сплошной стеной стоял лес. Изредка промелькивали деревушки. Еще не совсем убогие, поскольку сказывалась близость Москвы, жирной, прожорливой, безмерно хапающей, но и мимо кармана просыпающей…

Он глянул на часы: «Восемнадцать минут, и все это сгорит к чертовой матери».

8.40. 54 км.Стрелка спидометра дальше 180 км. не шла. Хоть, куда уж было дальше? И так он выжимал из движка все, на что тот был способен, и еще чуть-чуть. «Только бы не перегрелся, зараза» – мелькнуло в голове. Попытался как-то изменить положение ноги, которая затекла, удерживая педаль акселератора у самого пола.

8.41. 57 км.С тревогой посмотрел на стрелку топливомера, которая подрагивала почти на нуле. «Тяни, тяни, милая, – начал он заклинать машину. – Ведь еще мало, ой как мало!»

Почему-то в его сознании засела цифра «80». Совершенно непонятно почему он считал спасительным расстояние от эпицентра именно равным восьмидесяти километрам. Может быть, ему снова нашептывала в ухо оберегавшая его интуиция. Но скорее, это просто была реальная в его ситуации цифра. Если бы у него в запасе было два часа, то он уцепился бы за триста километров…