Александр Тас - Бесконечный путь по цикличной спирали. Часть 1

Напряжение сразу спало. Он вытянул правую руку, чтобы она была поближе к стеклу обидчика, и тот мог бы разглядеть её наверняка. Затем крепко сжал кулак и выпрямил средний палец, застыв в таком положении на несколько секунд, чтобы лысый лихач смог насладиться всей прелестью и грацией увиденного. После этого, сохраняя данную позу, байкер ёмко, чётко и громко произнёс всё, что накопилось за эти минуты нервного стресса.

– Тварь паскудная, бля..!

Этих слов водитель авто не услышал, но, несмотря на струи дождя, стекающие по лобовому стеклу, он прочитал фразу по губам, как раз в тот момент, когда «дворники» стёрли всю влагу.

В ответ дерзкий лихач ещё больше увёл подбородок к шее, оставив на виду практически одни глаза, которые теперь стали какими-то зловещими и необычайно пронзительными. Кажется, байкер заметил даже ухмылку, но лучше бы он её не замечал. Потому что эта кривая улыбка не сулила ничего, кроме тревоги и неопределённости. Было очевидно, что автолюбителю явно нравилась эта «игра на нервах», позиций в которой он не сдавал, до конца держа марку, в отличие от человека в чёрном. А судя по тому, как лихач отреагировал на выходку байкера, у него явно были какие-то козыри или карточки с бонусами в рукавах.

– Вот тварь! – снова выругался человек на мотоцикле.

Он резко развернулся, поставил одну ногу на подножку байка и врезал по мотору щедрой порцией горючего. Объёмный и мощный движок жадно сожрал всё количество бензина, израсходованное байкером сгоряча. Чоппер издал оглушительно-повелительный рёв, как бы предупреждая о том, чтобы нападающий впредь держался подальше от территории чёрного мутанта. Заднее колесо завизжало, прокручиваясь по мокрому покрытию дороги, а когда седок убрал вторую ногу с асфальта и обрушил всю свою массу на сиденье своего «напарника», тот покорно принял эту ношу, прижался к дороге и под совместной тяжестью сорвался с места, быстрыми, динамичными и могучими прыжками удаляясь от места стычки.

В кабине белого хищника было тихо и невероятно напряжённо, шум дождя был только на улице. И если там ощущалось хоть какое-то чувство природы и жизни, то тут, внутри, стояла полная тишина, могильная тишина, жуткая, как в гробу. Эта тишина была пронизана неистребимой, абсолютной злобой. Наглая и надменная усмешка теперь спала с лица. Но осталась вена на виске полностью лысой головы, вздувшаяся ещё больше, и пульсирующая ещё быстрее. Позу хозяин машины так и не поменял. Руки остались на руле, голова опущена, подбородок прижат к шее. Только, вот, теперь, в этом зловещем безмолвии стало слышно, как захрустели хрящи на пальцах рук и кости в локтевых суставах, с такой силой и ненавистью эти руки сжали рулевое колесо. Рукава белой дорогой рубашки с запонками на отворотах плотно обтянули вздувшиеся от напряжения сухие, жилистые и венозные мускулистые руки. А глаза… Эти жуткие глаза. Молчаливая «игра» прошла, осталась в прошлом. Притворное и наигранное настроение сразу спало, и теперь в глазах была только злость, нестерпимая ненависть и непримиримая жестокость.

– Беги, пока можешь. Тебе это всё равно не поможет. Я даже дам тебе немного форы.

Стекло двери опустилось, из неё появилась рука. Ладонь сложилась в форму лодочки, и в ней сразу стал скапливаться дождь с неба. Человек в машине умылся холодной леденящей водой и как будто снова пришёл в себя. Глаза снова прояснились, стали лживо приятными, а лицо приняло фальшивую маску пристойности и учтивой приветливости. Гламурный и стильный любитель дорогих авто открыл секретку у зеркала заднего вида и достал оттуда изящные деловые очки в тонкой и дорогой оправе. Не спеша надев их, он заново настроил зеркало, которое случайно задел рукой, потом передвинул ручку коробки переключения передач из нейтрального положения и посмотрел вдаль, как бы проверяя, скрылся ли из виду его оппонент или ещё нет. Теперь, когда стихшая ярость полностью заглушилась, он снова вернулся к прежней «игре», в которой чувствовал себя прекрасно. Сейчас стильный франт словно красовался перед собой, но в этом и был он весь. Часть натуры заставляла его исполнять придуманную себе же роль от начала до конца, и нельзя сказать, что ему эта роль не нравилась. От всего этого он даже чувствовал некий азарт и кураж.

– Беги. Всё равно шансов нет. Скоро ты в этом убедишься…

Роскошный спорткар резко сорвался с места, пронзительно и громко выдавая жёсткие ноты работы двигателя. Надсадный вой настигающего добычу охотника взорвал только-только сформировавшуюся ночную тишину. Машина быстро скрылась в дали, проворно нырнув в поворот. Тревожный рёв ещё отдавался эхом несколько секунд, но вскоре стих и он.

Место, где недавно кипели страсти, и копились эмоции, грозя разразиться ядерным взрывом, накрыв ударной волной всё вокруг, опустело. И ничего уже не напоминало о том, что происходило тут буквально недавно. Всё та же печально одинокая ночь. Сырая и озлобленная. Холодная и таинственная. Полная отчаяния… И чьих-то надежд.

Дорога уже не казалась такой бесконечной, она не была ни нудной, ни интригующей, пропало наслаждение от ощущения движения во мраке, исчезло настырное чувство стремления вперёд вопреки погоде и обстоятельствам. Теперь не было никаких эмоций. Отключились все лишние и ненужные чувства, как положительные, так и те, которые бесили и раздражали. Уже не обращалось внимание ни на кромешную темноту, пытающуюся внести смуту и панику в сознание, ни на сырость, которая проникала внутрь тела, и казалось, что влага скопилась уже не только снаружи, но добралась, аж, до костей. Хотя, действительно, сырость была такой, что могло сложиться ощущение, как будто даже кости промокли и стали холодными настолько, что до конца жизни, едва ли, можно будет согреться. Холод, который окутывал всё тело и впивался в кожу, пробивая куртку тысячами иголок, уже совсем не чувствовался, но не потому что его не стало, а потому что байкер абстрагировался от этого явления, как от несущественного факта обстоятельств. Притупились личные ощущения от происходящего вокруг, остались только инстинкты.

Инстинкты зверя… Умного зверя… Не просто зверя… А опасного, изворотливого и сильного хищника, который очень осторожен. Этот зверь вышел на охоту и сейчас ступает уверенно, но медленно, не торопясь, делая каждый шаг без суеты. Он внимательно прислушивается к окружению, принюхиваясь, всматриваясь, и внимая окружающей среде. Чёрный зверь решителен, и он на многое способен. Этой ночью точно будет добыча… Добыча – цель. Есть цель, значит, будет и результат. Какой? Время покажет, но, судя по всему, зверь сегодня не останется голодным. Это, уж, точно.

Скорость по-прежнему была «порядочной», если считать «порядочным» не опускать стрелку на спидометре байка ниже восьмидесяти километров в час даже на поворотах… Даже ночью… Даже на мокрой дороге. Да, это было опасно. Но гораздо опаснее был тот, кто сейчас ехал в нескольких километрах позади. И, скорее всего, этот, второй зверь, двигался с более большой скоростью, а значит настигал. Ночь была особенной, ведь сегодня на охоту вышли два хищника… Хищника два, но добыча может быть только одна. Это всегда так, такой уж закон природы, порядок всех вещей. Условия эволюции или просто совпадение?.. А может, нечто большее? Но до утра доживёт только один, наиболее приспособленный зверь.