Алексей Косенков - Куб

Как жаль, что приятные моменты заканчиваются. Как жаль, что цель имеет свойство исполняться. Существование становится несущественным. Что делать?

Какие-то жалкие тридцать шесть часов в сутки —мне бы хотелось работать больше, но этот участок неисправности полностью восстановлен, а у меня заканчивается зарядка. Пора на базу.

Еду по дороге медленно, чувствуя внутри себя нарастающую пустоту. Чего-то мучительно не хватает. Скорее всего, энергии, но я не уверен.

Начинается сильная пылевая буря. Видимость снижается до нуля процентов. Но навигация работает, и дорога всего одна. Работа – база, база – Работа. Идеальный порядок.

На исходе энергия. Магнитные захваты теряют цепкость, и я срываюсь с орбиты (?!). Падение.

Я такого не предвидел, поэтому успел вырваться лишь в последний миг до столкновения с землей, и вселился в отрываемую от нее песчинку. Меня уносит могучий раскаленный ветер. Внизу вспыхивает последним ярким событием в своей жизни – взрывом – бедный старый робот. Фактически, он заработался до смерти.

Очень жаль такие миры. Они обречены на постыдную статичность и пустоту существования. Хотя отсюда, сверху, город роботов вновь производил впечатление великолепной, необычной и развитой цивилизации. Ядра и протоны. Постоянное движение на месте.

Город все уменьшается и уменьшается. Это меня, песчинку, уносит в космическую даль солнечное притяжение. Однако сносит куда-то в…

Это обнаружилась более мощная сила – кротовая нора!

И я, разгоняемая любопытством частица, со скоростью самой скорости проникаю в неведомую Вселенную.

1.

Все металлоконструкции пронзили голубоватые искры электрических разрядов. Раздался негромкий хлопок, и вверх, а точнее во все бескрайние измерения пространства, неудержимой волной потекло молочно-белое туманное облако. Оно было густым настолько, что казалось, будто в нём можно запросто завязнуть. Однако Двар знал, что это иллюзия. Однажды, в первое время после своего Создания, он по неопытности действительно протянул руку в туман, и был за это безжалостно осмеян, и наказан дневным лишением знания. Тогда впервые пришло осознание того, что такое день, и что такое информационное голодание.

Двар был прилежным техно. Однажды сплоховав, он запомнил это на всю жизнь, и сейчас воспринимал каждый новый туман как должное, молча провожая взглядом. Неизведанное следовало изучать, а не навешивать на него ярлык первого впечатления.

Новый день вступил в свои права, а это означало, что те техно, которые до этого держали стражу на Рёбрах, отправлялись на Сектора, и могли вернуться к науке.

Двар больше любил учиться, чем охранять Куб от внешних угроз. Да, с одной стороны, на Рёбрах обстановка была понятной и прямой, как луч – вот они, стражи, а вот мерзкие дикари, агрессоры из внешнего Хаоса, и от них любой ценой и любыми методами следует защитить Куб. Алгоритм прост, отработан веками, и даже обдумыванию не подлежит. Зачем анализировать аксиому?

Но с другой стороны, это не давало абсолютно никаких перспектив. Дикари будут нападать всегда. Еще одна тайна мироздания – откуда они берутся? Будто бы рождаются от самого космического света, и с его же неотвратимостью и бесстрастностью накатывают своими яростными волнами на несокрушимый Куб. Их можно лишь отбросить, но полностью уничтожить – вряд ли.

К науке был особый подход и вытекающей из этого лозунг. Нет неразрешимых задач. Есть недостаток ума или упорства. А в случае Двара, да и вообще многих техно, еще и недостаток времени. Если бы его не посылали на недельные дежурства на Рёбра, кто знает, может он постиг бы главную загадку, ради которой создаются и существуют все они – что же есть Куб? Но это, конечно, в идеале. Замахнуться можно на что угодно, а довольствоваться пока приходится малым.

Туман окончательно рассеялся в неведомых далях. Двар сложил с себя полномочия Стража (оружие и знак отличия – накидку зеленого цвета) и столкнулся лицом к лицу со своим сменщиком.

– Доброй стражи, Кэр.

– Чистого знания. Как всё прошло? – Кэр набросил на себя зеленый плащ, невольно показав удивительно ровную свежую насечку на своем теле в виде трёх полос.

– Скучно. Все варвары попрятались по своим норам. – Двар сделал вид, что не заметил повреждений своего соратника. Не стоило обращать внимания на такие мелочи, как царапина. – Граница даже не шевельнулась, ты можешь себе представить? Всю неделю тишина.

– Ох, не к добру это. – Кэр озадаченно сверкнул своими изумрудными глазами. – Они что-то задумали, Двар, тебе так не кажется?

– Может, и так. Но это уже не наши заботы. Совет Углов найдет правильное решение, и мы не должны лезть к ним со своими догадками.

– Совет Углов. – буркнул Кэр. – Будто на нём весь Куб держится…

Двар вежливо промолчал и пошел прочь. Он терпеть не мог этих ярко выраженных воинов. Своевольность, неприятие власти, и самое скверное – глупость. Двар даже строил теорию, что типичными стражами становятся техно, которым при Создании вместо обычного мозга установили мозг дикаря. Но вслух этого, конечно, не говорил, опасаясь быть наказанным за ошибку.

Вообще на поверхности Куба было три касты: стражи, ученые и исполнители. Хотя все они считались универсалами, но первые имели склонность и были более умелыми бойцами, вторые лучше систематизировали знания и преобразовывали их в открытия, а третьи занимались опытами и исполнением наказаний. Впрочем, последних боялись все без исключения: и не испытывающие физической боли техно, и переполненные эмоциями и чувствами варвары. К каждой слабости имелись свои ключи.

С такими мыслями Двар и пришел к корпусу Совета. Внутри помещения вздымался высоко вверх, почти под потолок, беспорядочный, на первый взгляд, строй металлических колонн. Каждая была сделана из полимагнитных композитов, (одно из драгоценных благ Куба) что позволяло решить проблему со вместимостью зала. Техно могли с легкостью передвигаться по ним, и примагничиваться практически в любой точке, удобной для обзора. А обзор был идеальным, благодаря особой расстановке колонн. Сам Совет Восьми Углов заседал внизу, в центре зала.

Двар с трудом устроился у самого входа. Он ловко взобрался на высоту восьми метров, стараясь не обращать внимания на недовольные замечания окружающих. Примагнитился. Свободных мест уже почти не оставалось: разговор с Кэром отнял драгоценные минуты. Благо, вообще успел.

Корпус Совета озарила вспышка синего света, сигнализирующая к тишине и вниманию. Началось.

Восемь влиятельных техно стояли спиной друг к другу. Таков был порядок Совета – чтобы зал мог видеть лица тех, кто принимает значимые решения. Дело было не в доверии, (как можно усомниться в искренности намерений хозяина Угла?) просто каждый из них обращался к своему подопечному Сектору.