Тамара Злобина - Хищник. Детектив

Молодо – зелено. Головушка горячая, кровь бурлит… Так он себе больше нанёс вреда, чем кому-то ни было!… Его беда, что завернул в этот парк, и прикорнул на лавочке… почти рядом с убитой девушкой… Но спать на лавочке – это же не преступление!

Топилин не знал, что ответить на эту, явно пропагандистскую речь чиновника: оправдать не мог, а обвинять – не хотел, чтобы не навлечь на свою голову немилость властных структур.

– «Да, положеньице – думал он, – хуже не придумаешь. Но ведь не затем он сюда явился, чтобы агитировать за своего племянника… Весь город не переубедишь с наскока – для этого нужны доказательства, а ещё лучше – сам убийца. Нужен Хищник»

Ломать голову над тем, что хочет от него этот по дипломатически осторожный человек, Топилину не хотелось, поэтому он решил подтолкнуть разговор к главному: к цели визита.

– Чем я могу помочь вам, Вениамин Яковлевич? – поинтересовался он.

– А вы сообразительны, Сергей Владимирович! – улыбнулся в ответ Рогозов. – Умные, сообразительные люди мне всегда импонировали.

Сергей никак не отреагировал на очередную лесть «гостя», лишь улыбнулся в ответ, ожидая, когда наконец тот перейдёт к главному.

– Я хотел бы, предложить вам, Сергей Владимирович, стать адвокатом моего племянника, – наконец выдал гость причину своего появления в конторе Топилина.

– Но почему именно я? – удивился Сергей. – У вас есть возможность пригласить лучших адвокатов из Москвы!

– Губернатор намекнул мне, что не стоит выносить сор из избы… Поэтому лучшей кандидатуры, чем вы, Сергей Владимирович, нам не найти.

Сергей внутренне усмехнулся своим «ядовитым мыслям»: -«За неимением лучшего, сойдёшь и ты, Топилин!»

Гость дал это почувствовать, может быть, даже не желая того.

– Соглашайтесь, Сергей Владимирович, – не пожалеете. Ваш труд будет оплачен по высшей категории… А потом и поддержка прессы гарантируется. Ну и соответственно МВД, ФСБ…

Топилин прекрасно понимал, что это предложение по своей сути – палка о двух концах: в случае успеха, т. е. позитивного решения вопроса, его ждут призы и бонусы, в виде всегородской известности и популярности, а в случае исхода негативного – забвение, возможно, даже уход из юриспруденции.

Решение было трудным и его предстояло принять сейчас – времени на раздумье Рогозов не давал.

– Ну, что вы решили? – настаивал он. – Могу ли я порадовать свою сестричку и любимого племянника хорошим сообщением?

– Да-да, – не совсем уверенно произнёс Топилин, интуитивно сомневаясь в правильности своего решения, но шаг уже был сделан и отступать было некуда.

Рогозов расплылся, в почти счастливой, улыбке, подавая Топилину руку, рукопожатием предлагая скрепить их договор. И Сергею не осталось ничего, как пожать протянутую руку.

После ухода визитёра Сергей посмотрел в висевшее на стене зеркало с видом человека, идущего на эшафот, и сказал вслух:

– Серёга, ты сейчас безрассудно прыгнул в омут, даже не удостоверившись, какая там глубина. Уверен, что выплывешь?

В дверях стояла Катерина и смотрела на него, как на пациента «психушки».

– Приятно поговорить с умным человеком? – поинтересовалась она, и взгляд её выражал обеспокоенность.

– Ещё как! – ответил он. – Ещё как…

– У тебя сегодня несколько клиентов, – напомнила секретарь.

– Не сейчас! – твёрдо ответил Сергей.

– Как же так?! Люди ждут уже битый час! – пыталась протестовать Катерина, но Сергей успокоил её:

– Пару звонков! Всего лишь пару звонков, Катюша, и потом я целиком в вашем распоряжении.

Катя округлила глаза, выказав тем свои чувства: хотелось выразить протест, но вид шефа показывал: нестоит.

– Так-то лучше! – вслух решил он, оставшись в комнате отдыха наедине с собой. – Правильно говорил мне отец: -«Посадишь женщину на шею один раз – будешь жалеть всю оставшуюся жизнь».

Впрочем, если развить эту мысль применительно к данному случаю, то, пожалуй, уже поздно: на шею Катерина села мне давно…

Взять хотя бы вчерашний день… Она одним взглядом отдавалась уже с порога…

И потом эти сцены? Какое право имеет эта девчонка закатывать мне сцены ревности?…

Ну, подумаешь пару-тройку раз зажал её в этой комнате?… Взять, правда не удалось ни разу: каждый раз мешал телефонный звонок… А ведь она была явно не против: таяла, как воск под моими руками…

Но, через минуту Топилин напрочь забыл и об умных словах отца и о влюблённой в него Екатерине, потому что был занят более важной проблемой.

– Куда дел свою записную книжку? – ломал он голову. – Я должен позвонить тёте Нине… Я непременно должен позвонить ей, чтобы всё выяснить.

Но нужной книжки нигде не было. Сергей перевернул все ящики письменного стола в кабинете, пересмотрел полки и полочки, даже в бар в комнате отдыха – книжка словно испарилась.

Топилин попытался припомнить, когда он видел её в последний раз, но вспомнить не смог.

– «Видимо, по ошибке выбросил её вместе с ненужными бумагами», – решил он, досадуя на свою оплошность.

– Что же делать? – бурчал он себе под нос. – Что делать?

Через пару минут ответ нашёлся сам собой:

– Нужно звонить Рябининой: уж она-то наверняка знает и телефон, и адрес Банниковых…

* * *

Николенька Фёдоров рос в благополучной и вполне обеспеченной семье. Его мама – Зоя Петровна, на последнем курсе института вышла за молодого преподавателя, появившегося в их заведении год назад. Девчонки с их курса завидовали ей ужасно и даже во время свадебного застолья пытались увести Вадика из-под носа невесты. Но Зоенька крепко держала мужа подле себя, не теряя бдительности ни на секунду.

Спустя два дня после защиты диплома, Зоеньку увезли в роддом, где она благополучно произвела на светла мальчика, которого молодые супруги, при обоюдном согласии, назвали Николенькой.

Когда ей принесли в палату сына, молодая мама даже вздрогнула от неожиданности: мальчик напомнил её первую любовь – Виктора Танкова, с которым они «крутили любовь» в выпускном классе, и даже пару раз кувыркались на сеновале. Но жизнь их вскоре развела по разным сторонам, слава Богу, не оставив никаких видимых последствий.

Вадим Фёдоров, конечно, был не чета Витьке Танкову. Танков – бестия с ангельским лицом, был высоким блондином с длинными волнистыми волосами, весьма спортивным. А главное у него были глаза, какого-то невероятно-серебристого цвета. Его даже одноклассницы между собой иначе, как серебряноглазым, не называли. У Николеньки были именно такие глаза. Да и волосики вились золотисто-белыми завитками.

Вадим же Львович – среднего роста, немного полноватый, с лёгкими залысинами, которые делали его высокий лоб ещё больше, придавая лицу умный вид. Вот и все, пожалуй, внешние достоинства Вадика. В остальном: мелкие черты лица, нос пуговкой, глаза почти шоколадного цвета и тёмные, начинающие редеть, волосы.