Сергей Берсенев - Тихая глубинка. Проза

– Пля… Опять – невезуха! – вскричал «Гриха», когда «Кучерявый» перед его носом выкинул поочерёдно «Даму», «семёрку» и «Туза». У самого насчиталось ровно двадцать.

– Ну, и что с тобой будем делать? – ехидно посмеивался Коротков.

– Но ты ведь говорил, что я уже отработал своё!

– Конечно, отработал. А кто говорит о чём-то сверхъестественном… Сейчас я придумаю тебе задание, а пока… «Дылда», наливай, выпьем за моё здравие!

Тому не надо было повторять два раза: он метнулся к начатой бутылке самогонки и принялся разливать в опорожнённые ёмкости. Но «Кучерявый» неожиданно тормознул его.

– А вот «Гриха» у нас полную кружку спирта неразбавленного выпьет. Без закуски…

– Ух, ты! – наигранно заверещал «Дылда», изображая то ли зависть, то ли сожаление по поводу участи собутыльника, – А он сможет?

– «Куч», пощади…, – взмолился «Гриха», – В последнее время спиртное с трудом идёт: печень с поджелудочной пошаливают. Не хочу, как сосед мой, Вован, в сорок пять от панкреонекроза загнуться. А то и раньше…

– Слов-то каких нахватался…. Пакрно… Тьфу! Не выговоришь! – Коротков поморщился, – Меня это не колышет… Будешь концы отдавать, отнесём к бабке Самсонихе – она мёртвого на ноги поставит.

Со наворачивающимися на глаза слезами «Гриха» сходил на кухню за армейской кружкой, неведомо откуда появившейся в кухонном хламе хозяина квартиры, и поставил её на стол.

– Будь что будет! Не поминайте плохим словом, если вдруг – того…

– Да, не ссы! – принялся успокаивать несчастного «Дылда», наливая в кружку самый настоящий C 2H 5OH, – Всё обойдётся… Зато кааакой кайфец словишь!

«Гриха» перекрестился, хотя и был отроду некрещёным, и одним залпом – давясь, но не отрываясь, большими глотками выпил «термоядерную жидкость». Несколько минут (две-три, не больше) он простоял в оцепенении, сильно зажмурив глаза и также сильно сжав остатки зубов.

– Жив? – спросил «Кучерявый».

– Жиииив.., – еле выдохнул «Гриха» и рванул в строну туалета, откуда вскоре донеслись звуки, характерные для рвотного извержения. При этом все, кроме «Рыжего», зашлись в истерическом хохоте.

– А теперь переходим к главному, – резко остановил веселье «Кучерявый». Все замерли в ожидании. В комнате повисла недобрая тишина. И каждый понимал, что сейчас решается очень многое.

– «Чужаку» пора прописываться, – продолжил он, – А все знают, что у нас это делается только через серьёзную игру. Да и подошёл срок годового экзамена у «Рыжего»…. Повторюсь: правила таковы, что если проиграю я, то меня тоже не избежит участь – выбирать цвет карты.

– Странно, но почему-то тебе всегда везёт, – с языка «Рыжего» сорвалась фраза, которую он по идее должен был засунуть в самую глубину и не выпускать никогда.

– Зря ты так сказал, – холодно посмотрел на него Коротков, – Зря.

Он знаком пригласил в игру «Чужака». При этом снова обратился к «Рыжему»:

– А наши тёрки оставим на сладкое…

До «Рыжего» дошло – надо либо бежать, либо пощады ему не будет. Но куда убежишь, если у «Кучерявого» глаза и на спине, и на затылке, и где только их нет…

«Чужаку» карта отказалась фартить – выпали две восьмёрки. А дальше – делай что хочешь… Он попросил ещё одну. «Валет»… Больше нельзя… Или рискнуть? Эх, была- не была…

– Ещё, – прошептал он.

Увы… «Король» пик перечеркнул все надежды на благоприятную прописку… Хотелось – в хоромы пятикомнатные, а выделили комнатушку в полуподвальном помещении.

– Своя рука – владыка, – развёл руками Коротков, – Никто не заставлял лишнюю брать. Всё бы вам хапать, хапать, хапать… А Бог всё видит!

«Кучу» на Бога было наплевать с большой коло… Нет, так не годится… С какой ещё колокольни, когда он и отродясь сторонился святых мест. Вот, допустим, с крыши сарая можно… Не навернуться только бы с него…

Он положил перед «Чужаком» колоду.

– Тащи карту на цвет. Две красных – две жизни; две чёрных – две смерти; красное-чёрное – жизнь и смерть… Сам выбираешь – кому что… Ну, а я, как выигравший, делаю заказ…

– Мне – что? – спокойно ответил «Чужак» – По хрену, где и когда помирать. Один я остался… Ни кола, ни двора… Сдохну – никто жалеть не станет. Думал у вас тут начать новую жизнь, бабёнку какую найти, одинокую… Да вот опять в дерьмо вляпался…

Он отсчитал двенадцать карт, взял тринадцатую и, высоко взмахнув рукой, открыл её перед всеми. Красное… Выдохнул громко… Отсчитал снова двенадцать карт и доверил во второй раз судьбу «несчастливому» номеру… Красное…

– Тебе повезло, «Чужак», – похлопал «Кучерявый» его по плечу, – Но радоваться рано…

– Я готов, – уверенно сказал «Чужак». После того, как судьба дважды смилостивилась над ним, он как-то вырос в собственных глазах. И даже на мгновение почувствовал себя счастливым человеком.

– Магазинчик видел напротив церкви? «Милости просим» называется…

– Видел, но предпочитаю что-то покупать в Торговом Центре.

– Зря, между прочим. У Маринки товар – высший сорт. И дешевле… Но вот она, прикрываясь связями и сынком своим авторитетным, никому ничего не отстёгивает. А это неправильно! Я один раз намекал ей по-хорошему, но она не приняла к сведению. Даже когда колёса проткнули – не приняла… Надо принимать более серьёзные меры… Вот ты и примешь… Никто тебя толком в районе не знает.

– И как я приму меры? Там и кнопка охранная есть, наверное, и телефон под рукой… Да, и народ до закрытия шастает.

– Закрывается она в восемь часов. Темнеет уже на улице… Я наблюдал: все уже по домам сидят. Придёшь, ножичком перед лицом помашешь… И предупредишь – мол, нельзя обижать честной народ. Мы же гарантируем ей спокойное процветание… Но не вздумай чего большего сотворить! Хватит с нас пока одной «мокрухи»…

Коротков сделал глоток самогонки и продолжил:

– Маринку тронешь – сын потом всю землю перевернёт. Он и так перевернёт, но я постараюсь найти и на него управу. Не всем тут его успехи нравятся… Цинкануть можно в органы…

Тут подал голос «Дылда».

– Вот говоришь – цинкануть… Не обвинят нас авторитетные люди в стукачестве?

– Пускай обвиняют, я с ними не в одном котле. У меня свои законы.

«Дылда» в ответ разумно промолчал.

– И когда мне прописываться таким образом? – спросил «Чужак».

– Недели хватит на то, на сё… Потом заляжешь на дно на некоторое время, до моей отмашки. Хата есть, и тёлка при хате… Но сведу потом, сразу после дела… Да, разрешаю немного пощипать Маринку… Наверняка к вечеру касса будет наполнена… Понял?

– Понял, «Куч».

У «Рыжего» не было ни шанса на спасение. И в своём проигрыше он был тоже уверен. То, что «Кучерявый» нечист на руку, он убедился не сразу, но, когда раз за разом всё происходило так, как требовалось «Кучу», картина вырисовывалась наглядная. Доказательств только не нашлось, а без них любая предъява – самоубийство. Что, собственно, сейчас и произошло.