Валентина Спирина - Девять жизней. День открытых дверей

«За что?»

«За сторге!»

Мои отношения с Сашей, это не просто времяпрепровождения – это целая жизнь, яркая, наполненная смыслом. Привязанность, дружба, взращённая на доверии и симпатиях. Это нежность и забота! Я бы уже давно влюбилась в него, если бы не знала, что такого друга найти гораздо сложнее, чем любовника. «Братская любовь» филео вознаграждает за преданность отсутствием одиночества, знанием, что ты не один в этом мире! И это чувство перетягивает чашу весов, на которой стоят: страсть, выгода и эгоцентризм.

Арсений Вайзенбург смотрел на суетливых прохожих, на, застрявшие в пробке, автомобили, на неторопливых и наглых голубей из окна своего офиса, раздвинув руками длинные ленты жалюзи. Он смотрел на многообразие жизни и красок, царящих вокруг, невидящим взором. Его не волновали предстоящие переговоры с поставщиками, задержка оплаты счетов по прошлому заказу и поцарапанная краска на его дорогом автомобиле. Его сейчас заботили совершенно другие мысли и образы, не связанные с бизнесом и деньгами. Дипломатичного и сдержанного мужчину трясло от ожидания встречи с частным детективом, который должен был явиться с минуты на минуту. Неделю назад Вайзенбург нанял его для слежки за Любой, девушкой, которая будила в нем самые темные и потаенные желания. Разжигала страхи, превращала в первобытного человека с единственной целью – обладать ею! Которая затмила своим появлением весь мир, сузив пространство мышления до величины одной мысли: «Ты моя!» Симпатия к очаровательной молодой студентке в рекордные сроки трансформировалась в навязчивую идею. Наваждение туманило разум, запуская длинные щупальца параноидальной ревности, что обвивали горло, преграждая доступ кислороду. Он боролся с этим чувством как мог, но, что-то неуловимо изменилось в поведении заветной девушки. Она стала чужая! В том смысле, в котором, ею обладал другой. Нет, от нее не пахло мужским одеколоном, ее никто не подвозил домой, и она не уходила на мнимые «девичники». Что-то изменилось в ее взгляде, глядящем сквозь…

– Арсений Витальевич, к вам посетитель! – прозвучал мелодичный голос секретаря из селектора.

– Пусть заходит! – чересчур поспешно прозвучали слова, выдавая в нем нетерпение.

В кабинет вошел парень, самой обычной наружности: короткая стрижка, джинсы и рубашка синего цвета, темные очки, сдвинуты на лоб.

– Ну, что? – вместо приветствия спросил Арсений.

– Вот! – Парень грустно улыбнулся и выложил на стол конверт с фотографиями. Вайзенбург нетерпеливо вытряхнул на глянцевую столешницу факты, которые будучи еще догадками, не давали покоя и лишали сна. Арсений смотрел на цветные картинки, чувствуя, как закипает кровь. Как она раскаленной лавой течет по венам прямо к мозгу, что бы там взорваться водородной бомбой.

– Пошел вон! – еле слышно проговорил обманутый мужчина, нечеловеческими усилиями сдерживая гнев.

– А гонорар?

Заказчик вынул из ящика стола пухлый конверт и швырнул парню.

Секретарь проводила гостя долгим любопытным взглядом, пытаясь понять, кто же он такой. Из кабинета директора раздался грохот и звон осыпающегося стекла. Перепуганная Аллочка вскочила со своего кресла и подошла к двери, размышляя, зайти или нет. Любопытство и беспокойство боролись в ней со страхом подвернуться под горячую руку директора. Пока она размышляла, дверь распахнулась сама и оттуда, словно смерч, вылетел Арсений Вайзенбург, едва не сбив женщину с ног.

Пары уже закончились, но домой идти не хотелось. Косые взгляды Арсения, его компрометирующие вопросы, на которые, прежде, чем ответить, нужно подумать, изрядно раздражали. Мы не расписаны и по-сути, нас ничего не связывает. Но так повелось, что я все время находилась в зависимом от него, положении, чувствуя супружескую ответственность. Это сильно угнетало, и я твердо решила, что сегодня же разорву отношения с Арсением, и перееду жить к подруге, она не против. Андрей так и не перезвонил, а его друг как-то невнятно пытался меня утешить. Зачем?

Вайзенбург позвонил, и тоном, не терпящим возражений, сказал ждать его в университете, он за мной заедет. В моем личном пространстве запахло грозой. Непонятная тревога поселилась где-то под ребрами, посеяв сомнения и нерешительность. Я нервно прохаживалась взад-вперед по университетскому парку, вглядываясь в, проезжающие мимо, автомобили. Иномарка Арсения стремительно подъехала и остановилась в неположенном месте. Стекло с пассажирской стороны плавно опустилось, из салона повеяло табачным дымом. Он никогда ранее не курил в машине и это был тревожный признак. Мужчина нетерпеливо махнул рукой, приглашая сесть. Я послушно села и пристегнула ремни безопасности. Сначала мы ехали молча. Я мысленно прокручивала слова, моделируя диалог, стараясь предугадать реакцию и предотвратить вероятные последствия. Мимо, размытыми пятнами, пролетали, обгоняемые нами автомобили. Мотор грозно рычал, водитель с силой сжимал руль. От этого пальцы на руках побелели, а глаза сосредоточено смотрели вдаль. Как я не старалась предугадать и смягчить предстоящий разговор, но все вышло не так.

– Говоришь, что любишь меня родственной любовью? – нарушил молчание Арсений. Голос, какой-то надтреснутый и хрипловатый, как будто сорванный. Но в то же время в нем звенела сталь, острая и опасная, как бритва. Я поежилась, а он продолжил: – Как отца, да? Или как брата? Что же ты молчишь, а, Любовь? Расскажи мне, какой любовью ты любишь того… – Ругательство потонуло в визге тормозов и звуке клаксона другого автомобиля, в который мы чуть не врезались на огромной скорости.

– Что ты делаешь? – испугалась я, глядя на стрелку спидометра, постепенно клонящуюся в сторону максимальной отметки.

– Ты – моя! Поняла! – угрожающе прорычал мужчина. Я не узнавала его, такого сдержанного ранее и такого одержимого сейчас. – И никакой сопляк больше не посягнет на тебя!

– Хорошо! Только сбавь скорость, прошу! – взмолилась я, закрыв глаза от страха.

– Сбавить? Нет, милая, не сбавлю! Мы будем жить долго и счастливо, пока смерть не разлучит нас!

Мы съехали с дороги и продолжили путь по грунтовке, оставляя после себя клубы пыли. Глаза Арсения светились маниакальным блеском. Мания! Вот какой любовью любит меня Арсений. Подавляющей, собственнической и неподвластной логике любовью. Теперь мне стало понятно, почему он меня ни куда не брал. Он просто не хотел ни с кем делиться своей собственностью. Какая же я дура! Как же я ошибалась, считая, что ему просто выгодно быть со мной! Я плакала и упрашивала сбавить скорость, но мужчина не слышал моей мольбы, оставаясь во власти своих демонов. Я призывала его к разуму и клялась в вечной любви, пока впереди ни показалась блестящая гладь озера, к которому мы решительно приближались. Преуспевающий бизнесмен, как всегда, следовал своим намеченным целям, сильнее вдавливая в пол педаль газа. Мешкать больше нельзя. Я отстегнула ремни безопасности и распахнула дверь, выпрыгивая на грязно желтый песок заброшенного пляжа…