Бекнур Кисиков - Ол. Роман-полилог

Мир памяти былых надежд.

«Оставьте диаграммы и анализаторы. Все эти 5 Пи, фишбоун и прочее – это вчерашний день. Порвите их в своем сознании. Ведь мы – лаборатория успеха. Мы придумываем правила, а не правила – нас. Мы свободны от любых рынков, и нам не нужно бороться за них. Мы позволяем конкурентам, словно малым детям, заходить тогда, когда мы захотим, и уйти тогда, когда нам это нужно. И забудьте слово „конкуренты“. У нас нет конкурентов. Потому что борьба присуща простым компаниям. Наш бой – бой с самим собой. Ваша главная цель – поверить и убедить себя, что вы создаете мир, где вы первый. Сильной компанию делает не ее продукт или услуга, а сознание, которое мы усиляем», – чеканными фразами декламировал неутомимый оратор.

« Те немногие дни, что они провели после первого поцелуя, убедили Даира в том, что она – единственная в этом мире, ради которой стоит жить.

Любовь? Чувство, к которому нужно быть готовым. Или ты прольешь ее, словно воду сквозь сито.

Много раз анализируя, Даир пришел к выводу, что иллюзия была создана только им, односторонне. И ничего больше. Сказка, на которую падки юные умы ранней весны.

Разве не было долгих букетных отношений, конфетных признаний и первой ночи, после которой он утонул в океане любви?

Разве не ждал с нетерпением первой беременности, сверяя по календарю дату появления первенца?

Разве он не готов ради этой плоти от плоти своей и продолжения генов своего рода отдать все в этом мире?

И сколько еще таких «разве»?»

Он убеждал себя, каждый раз проговаривая формулы стабильности и приверженности к семье.

…Убеждения в ответственности, которую он взял и которую он любил, казалось бы, всем сердцем.

Разве он несчастлив? Счастьем, может быть, будничным по бытовому, по зрелому, заставляющим его с нетерпением ждать конца рабочего дня и лететь на крыльях домой – к этому уютному миру, который сам же построил. К дочке и жене, доверившим свои сердца ему.

Он уважает свой выбор. Безусловно… правильный выбор.

Но внезапно появившийся дискомфорт в некогда уютном доме, словно червь, точил его сердце.

С каждым разом он разъедал его душу, повергая сомнению все ценности и установленные порядки, когда-то ставшими фундаментом его жизни».

– Даир, маркетинговый план по ключевым позициям должен быть сделан максимально в кратчайший срок. На носу март. Многие иностранцы уедут. Сам понимаешь, мало кто будет работать, – выдернул его из кофейной задумчивости шеф, англичанин Джон.

Высокий, породистый англосакс любил дисциплину и быстрые отчеты.

Даир и сам где-то стал педантичным подобием шефа, требуя уже от своих подчиненных аккуратности в отчетах. И исполнительности.

…Отчеты…

Они занимали большую часть работы маректологов.

По ним составлялся план, выверялись продажи, планировались рекламные акции и прогнозы на ближайшее время.

Как бы ни убеждал оратор, конкуренты давно наступали на пятки.

А порой – даже сбивали с ног.

….

Копирование поведения шефа здорово дисциплинировало Даира.

Да разве привыкать им копировать? Учась новому, в попытке стать лучше, люди забывали о том, кем они были. Свои корни, естество, природу. И превращались в фальшивки собственных имен.

А были ли они, корни?

Пытаясь сменить решетку старой юрты, в итоге получали то, что было старым из нового, или новым без старого.

Век изменений – старое отдано старьевщику.

……Висящий на мониторе отчет никак не подчинялся Даиру.

Документ в формате Word висел уже третий час.

И каждая буква в нем давалась с большим усилием.

Отвлекало все: звонки, коллеги, кондиционер, открытые вкладки Интернета.

В итоге, сдавшись, Даир взял кружку кофе и ушел бродить по двору офиса.

Не в силах возвратить улетевшее в нездешнее далекое сознание обратно.

– К вам гости, – вывела его из задумчивой неги офисный секретарь.

В кабинете шефа сидел молодой незнакомец.

– Даир, познакомься, это Данияр. Из головного офиса. Он будет курировать маркетинг по Центральной Азии.

Рядом с шефом стоял, немного смущенный, долговязый мужчина в темно-голубом костюме с франтовато выпущенным наружу платком из кармана.

На вид ему было не старше тридцати: подтянутый, даже сухой, с не офисным лоском, с не изношенно свежим лицом. В офисе, даже у самых молодых лицо становилось мешковато серым от недосыпа, кофе и постоянного курения.

«Болашаковец 5 5 «Болашак» – программа обучения казахстанских студентов за рубежом. », – про себя подумал Даир.

– Добрый день, Даир. Много наслышан о вас. Приятно познакомиться с ветераном маркетинга компании, – протянул канцелярски ухоженную руку новый руководитель.

« Молодые шефы. За это время столько их прошло перед его глазами. Молодой апломб сбивается после первого серьезного кризиса, и реальность возвращает их из розового идеализма . Что же, молодым везде дорога. А особенно, если он учился за границей. Сделав золотых мальчиков элитой, правительство невольно сделало второсортными их, людей советского воспитания. Опыт перестал быть значимым. И даже стал компроментирующим. Чем меньше ты жил в СССР, тем лучше. Меньше был при Союзе, меньше подвержен т.н. «совковому мышлению».

А что такое «совковое мышление», Даир так и не понял.

А сколько специалистов осталось не у дел только из-за возраста. Ведь ему самому уже …страшно подумать, 47 лет. В офисе он самый старый, кроме главы, ветерана экспата, которому за 60. Но иностранцы ценят свой опыт и возраст».

– Очень рад, Данияр. Добро пожаловать! Вы, наверное, хотите познакомиться с отделом? – не нарушая дистанции, дежурно улыбнулся Даир.

Несмотря на горизонтальную иерархию в компании, молодые боссы любят показать значимость позиции, тем самым скрывая комплекс возраста.

Поэтому Даир всегда пытался придерживаться служебного этикета, которому научился уже давно.

– О, нет, это успеется всегда, – дружелюбно ответил Данияр. – А не хотите пообедать со мной, Даир? – внезапно предложил он.

– Хорошо. Я как раз покажу одно место, – ответил Даир, вспомнив об одном заведении.

Заведение было уже заполнено окрестными клерками. Гремящая посуда, замыленные официантки, громкие голоса, перестук вилок и звон чашек – живой фон обеденного перерыва.

Стейк, гаспачо, снеки, пицца – иностранные названия стали настолько обыденными, что вытеснили советское меню с привычными котлетами с макаронами и обязательным блюдом на первое – супом.

Адепты старой еды сетовали на то, что новые блюда вредные, искусственные и калорийные.