Юрий Сидоров - Вторая попытка

А теперь совсем не так. Теперь хотелось кусать себе локти, оттого что почти месяц назад, когда класс на целый день ездил на Бородинское поле, можно было подойти к ней поближе, послушать, что она рассказывает, посмотреть, как тёплый ветерок безуспешно пытается сразиться в борьбе за аккуратно зачёсанные волосы с перламутровой шпилькой-защёлкой.

– Спасибо, мама! – Петя поднялся из-за стола, отодвигая допитую чашку чая. – Пойду ещё почитаю немножко.

– Ты что-то сегодня уставшим выглядишь. Температуры у тебя нет? – мать внимательным взглядом посмотрела на сына.

– У любого физического тела есть температура, причём выше нуля кельвинов. И у меня тоже! – отшутился в ответ Петя в своём обычном стиле и пошёл к себе в комнату.

– Ну вот, наконец-то узнаю своего сына – всё на свете переводит в формулы и физические законы, – успокоилась мама, но тут же повернулась к отцу: – А вообще чего-то не так, тебе не показалось?

– Показалось. Даже выигрыш киевского «Динамо» его не обрадовал. Слушай, а может, наш сын влюбился?

– В седьмом-то классе? Рановато что-то. Да и не видела я никакой девочки, и от него не слышала, и фотографии ничьей у него вроде нет.

– Ну, не знаю. Мне так показалось.

– А ты сам в седьмом классе влюблялся?

– Конечно, даже в шестом! Вот только за давностью лет не помню в кого, – улыбнулся отец. – Пойду посмотрю, что наш сын читает.

На столе перед Петей лежал учебник литературы для седьмого класса с отрывком из «Капитанской дочки».

– За Пушкина принялся, сын?

– Да, мы сейчас проходим его по литературе.

– Ладно, не буду мешать, читай.

А Петя уже витал в мире любви своего тёзки Гринёва к Маше Мироновой, которая в его воображении имела облик Галины Дмитриевны, и испытывал нарастающую неприязнь к Швабрину, посмевшему тоже добиваться внимания девушки. А потому дуэль, о существовании которой мальчик узнал, пролистав страницы вперёд, показалась ему естественной и неизбежной.

«А я смог бы драться на дуэли из-за Галины Дмитриевны? – вопрошал себя Петя. – А с кем? С её мужем, что ли?»

Вопрос был сложным и мучительным. Семейная жизнь учительницы никак не мешала Пете видеть её в школе, быть рядом и восхищаться Галиной Дмитриевной. А большего мальчику и не надо было. По крайней мере, пока. Решив, что отношения с мужем любимой женщины вполне можно выстроить на основе принципа мирного сосуществования, Петя успокоился и отправился спать.

Воскресенье прошло совсем незаметно и скомканно. Давно уже Петя не ждал так понедельника, как на сей раз. Что вообще может быть хорошего в этом самом понедельнике? Начинается длиннющая школьная шестидневка, конца и края которой не видно. Хуже может быть только вечер воскресенья, когда понедельник начинает с неизбежностью маячить на горизонте. И не сотрёшь его из жизни никаким ластиком, всё равно наступит вместе со всяческими биологиями, историями, литературами… Стоп! Литература теперь будет в другом лагере, где физика, математика и прочие приятные вещи типа футбола и шахмат. Впрочем, сама по себе литература – та ещё штучка со своими писателями-классиками, которых не очень-то и тянет читать. Но теперь литература – это само воплощение Галины Дмитриевны. Почти по Маяковскому: говорим «литература» – подразумеваем «Галина Дмитриевна», и наоборот, естественно, тоже.

Утром в понедельник до слуха Проскурякова докатилось негромкое обсуждение группкой одноклассниц вопроса, о котором он при прочих обстоятельствах вряд ли бы вспомнил. Оказалось, что грядёт День учителя. Уже в ближайшую субботу.

Девчонки щебетали, как лучше организовать поздравление. Цветы – это само собой. Но может, стоит ещё и стихи почитать или песню спеть? Мальчишки традиционно в таких обсуждениях участия не принимали. Всё-таки взрослые люди, седьмой класс как-никак, не первачки, которые тащат букеты в школы по всякому поводу.

Но теперь Петя разрывался между двумя несовместимыми полюсами. Он, конечно, не мог вот так запросто проигнорировать мужскую солидарность и подойти к одноклассницам пообсуждать сценарий поздравления. Мальчишки просто засмеют, а девочки, наверное, удивятся, но при этом могут не поверить в искренность его желания, будут искать какой-то подвох. В результате Петя оказался в положении буриданова осла, о котором сравнительно недавно читал в одной популярной книжке по математической логике. Мальчик помнил, что осла этого в итоге погубило бесконечное сомнение с пассивным анализом всех «за» и «против». Значит, надо действовать! Вот только как? Впрочем, до субботы ещё есть время. Придётся что-то придумать.

На уроке литературы Проскуряков опять тянул руку, как в минувшую субботу на русском. И снова с тем же плачевным результатом. Галина Дмитриевна поочерёдно вызвала к доске несколько человек, полностью игнорируя не только поднимающуюся всякий раз руку Пети, но и само его существование в этой Вселенной. Ну, если и не во всей Вселенной, то в масштабах кабинета русского языка и литературы.

Последняя отвечавшая девочка вернулась на своё место, Галина Дмитриевна взяла в руки мел, собираясь написать на доске новую тему, а Петя в отчаянном порыве снова вытянул руку вертикально вверх.

– Чего тебе не сидится? Больной, что ли? – недовольно ворчал Мишка Платонов, опасавшийся, что из-за его приятеля учительница может вернуться к вызовам к доске, что было опасно.

– Да подожди ты, не мешай, – прошипел в ответ Проскуряков и изрёк первое, что пришло в голову: – Я просто хочу её подначить.

– А, тогда другое дело! – удовлетворённо ухмыльнулся Мишка. – А как?

– Увидишь! Я ещё сам толком не знаю. Просто скучно чего-то стало.

– Давай я тоже поучаствую? Пантере я готов всегда насолить, вредная она, – не унимался Платонов.

Петю сейчас больно резанули слова про Пантеру, сначала он даже хотел дать приятелю заметный тычок под бок, но сдержался. Зачем всему миру показывать своё отношение к Галине Дмитриевне? Никто же не поймёт, засмеют только. К тому же, если подумать, слово «Пантера» само по себе необидное. В нём чувствуется стремительный красивый бег по раскалённой африканской саванне, полная опасностей и приключений жизнь. Не надо только связывать это слово с пятнышком под ухом у Галины Дмитриевны, тем более что его почти никогда не видно под причёской. «Да и с пятнышком она всё равно очень красивая!» – пришёл к однозначному выводу Петя.

– Проскуряков, ты что руку тянешь? Неясно что-нибудь? – наконец обратила внимание на Петра учительница.

– Да, у меня вопрос есть. Как Вы думаете, нужно ли было Гринёву драться на дуэли со Швабриным?

– Ребята, представьте себе такую ситуацию. Дорогой вам человек и более слабый, нуждающийся в защите, может оказаться в трудной ситуации. Ему или ей даже грозит опасность. Не обязательно буквальная, сиюминутная. Например, человек без вашей помощи ошибётся и сделает неправильный выбор, о котором потом будет сожалеть. Возможно, всю жизнь мучиться. Вы поможете или пройдёте мимо?