Анна Лазурина - Солнечный зайчик

– Ты только скажи мне, Валюш, зачем ты с ним живешь? Ты же не любишь его.

– Я ушла от него. Но от Ярослава я уйти не могу, поэтому нам надо немного успокоиться и понять как жить дальше. Давай не будем об этом?

Разговор их перетек в детские воспоминания. Вспомнили общих знакомых. Время давно перевалило за полночь, а им было весело и уютно на крошечной деревенской кухне.

На деревню опустился тихий субботний вечер. После посещения врача Сашка решил оставить отца у себя с ночевкой. И Валя неожиданно обрадовалась спасительному одиночеству.

За окном сыпал последний мартовский снег, а дома уютно трещали в печке дрова, отбрасывая на стену яркие, как солнечные лучи, блики огня. Тихо и хорошо вокруг. Только она и малыш. Малыш ощутимо толкался. Валя любила с ним разговаривать. Несмотря на свое нищенское положение, она была счастлива. Первую беременность она провела словно под колпаком. Постоянные осмотры врачей, запреты ходить куда-либо без мужа и свекрови – все это настолько надоело ей, что она ждала родов, как спасения. А в этот раз она была предоставлена сама себе. Прислушивалась к шевелению ребенка, замечала изменения в своем организме.

Неожиданно, несмотря на непогоду, приехала мать Вали, Татьяна. Хмуро осмотрела дом. Не найдя к чему придраться, остановила взгляд на заметно округлившемся животе дочери:

– Нищету плодить собралась?

Валя промолчала. Она шила для малыша распашонки. Купила недавно ткань, желтую с веселыми мышатами. Желтое, оно же и мальчику и девочке подойдет.

Разговаривать с матерью ей не хотелось. Но робость перед этой женщиной, послушание вбитое с детства, заставили ее отложить шитье и спросить:

– Хочешь чаю?

– Нет, спасибо, я не пью дешевую гадость, – Татьяна села напротив дочери. – Зятек из Германии такой чай привез, дорогущий. А ароматный какой… Как красиво у тебя получается!

От неожиданной похвалы Валя растерялась. Раньше мать никогда не хвалила ее.

— Я приехала поговорить о твоей сестре. Ты знаешь, как Инга ребенка хочет? Они с Мишей все уже перепробовали… Она не успокаивается. Ей за тридцать уже! Миша сына хочет! Понимаешь, о чем я?

– Нет, не совсем.

– А ты всегда глупая была. Ну куда тебе еще один ребенок! А Инга с Мишей ему самое лучшее дадут! Я живу с ними и все вижу! Она все глаза уже выплакала. Не будь эгоисткой!

Валя вспыхнула:

– Мама, что ты такое говоришь!

– Правду я говорю! Я разговаривала со Юрой, он согласен. Ему не нужна эта беременность.

– Юра не беременный!

– Подумай, что будет если он уйдет… А он настроен уйти! И хорошо если Ярослава заберет! А если нет? Ты родишь, одна! Этим ребенком ты погубишь свою семью, дура! Кто возьмет тебя с двумя детьми в этой зачуханой деревне!

Валя пристально посмотрела на мать и тихо произнесла:

– Я никому не отдам своего ребенка… Хочет Юра уйти, пусть уходит. И лезть в мою жизнь не надо! Хватит уже…

Татьяна поднялась.

– Глупая ты, ничего понимать не хочешь. Я же о тебе забочусь.

– Заботишься? С чего бы? – горько произнесла Валентина. – Вот об Инге ты заботишься, и ребенок вам нужен, чтобы Мишу удержать. Вы без него где окажитесь-то? Не в зачуханной ли деревеньке?

– Это сейчас ты такая гордая, а дальше-то что? Что ты дашь этому ребенку? И еще, – мать пристально посмотрела ей в глаза. – А ты уверенна, что сможешь его полюбить? Я знаю, о чем говорю. Этот ребенок будет всегда стоять между тобой и твоим мужем. Он всегда будет виноват во всех ваших ссорах. И ты будешь смотреть на него и проклинать себя за то, что оставила его. Услышь меня, откажись от него пока не поздно. Не ломай жизнь ни себе, ни мужу, ни Ярославу! Да и этот ребенок обретет семью. Потом ты не простишь себя!

Татьяна ушла, рассерженно хлопнув дверью. Тихо скрипнув тормозами, ее новенькая красная иномарка отъехала со двора…

Валентина прижала к себе недошитую распашонку. Ее трясло от злости и неожиданной смелости. Она и во сне не могла представить, что сможет вот так вот разговаривать с матерью.

«Как будто у меня была не мать, а злая мачеха из сказки,» – с грустью подумала она.

Память унесла ее в далекое детство.

…Сладкий утренний сон. Где-то вдалеке уже поет петух и звонко лают собаки. В открытое окошко доносится еле слышный запах цветов. Как хочется понежится в постельке! Вдруг кто-то грубо толкает ее за плечо. Девочка садится на кровати и сонно хлопает глазами.

– Проспала! – кричит мать – Опять проспала! Немедленно иди умойся и накрывай на стол! Я опаздываю, ты опять меня подводишь!

Валя ходит на улицу. В дверях встречаются свежие, умытые отец и Сашка.

– Просыпайся, сонька! – отец весело треплет ее по голове.

Отец и брат завтракают и уезжают на поле. В доме мать ласково будит старшую дочь Ингу.

Валя умывается ледяной водой из рукомойника. Проспала… Ей стыдно. Это ее обязанность – встать раньше всех, приготовить завтрак, а пока все умываются – заправить кровати. Ей 8 лет, она уже совсем большая. А в школу она не ходит. Мама утверждает, что она родилась больной девочкой и учиться не может. Она возила Валю к врачу, областной центр, и та подтвердила диагноз.

– Вот так! За что мне такое горе! – причитала мама, показывая всем какую-то справку.

Директор школы и учителя недоуменно качали головой.

– Ничего, по дому помогать может, – подбадривали мать соседки. Мать, горько вздыхая, соглашалась.

Но Валя не верила в искренность матери. Стоило соседкам выйти из дома, как Татьяна вытирала слезы и забывала про младшую дочь.

А однажды вечером к ним пришла учительница, Екатерина Михайловна.

– Я буду заниматься с вашей девочкой на дому, – сообщила она удивленной матери.

Валя обрадовалась. Она очень хотела учиться, как все дети. Екатерина Михайловна приходила к ним несколько раз в неделю, а в конце года растерянно произнесла:

– Я не понимаю почему ей поставили такой диагноз. Она очень сообразительная девочка. Посмотрите ее тетради! Вот мы писали диктант, у нее ни одной ошибки! Да, с математикой сложнее, но у меня в классе много таких детей! Покажите девочку другому врачу! Я напишу ей характеристику.

Татьяна недовольно нахмурилась и грозно посмотрела на дочь. Та сжалась под ее тяжелым взглядом, не предвещавшим ничего хорошего. Едва за учительницей закрылась дверь, Татьяна закричала:

– Из-за тебя одни беды! Зачем я рожала тебя! Ну зачем?! Отдать тебя надо было! Цыганам! Там твое место!

Мать кричала и кричала. А девочка тихо плакала, беспомощно косясь на входную дверь. Она ждала отца. Он всегда ее защищал, но в тот день он работал в поле.

Обезумев от ярости, Татьяна выкрикнула слова, о которых потом жалела всю жизнь:

– Ты не моя дочь! Ты мне не нужна!