Сауле Калдыбаева - Зеркало в старинной раме

«Айкена, разреши пригласить тебя завтра, 7 мая, в кафе есть мороженое. Я тебя очень люблю. Твой Вадик».

То, что Вадику нравится Айка, знал уже весь класс – слишком густо он краснел и отворачивался, когда она проходила мимо. Вадик ей нравился тоже, как друг он был хороший и часто носил после школы ее портфель.

– Ну я пойду, – говорил он напоследок, не дойдя несколько шагов до подъезда и ковыряя носком ботинка старый асфальт.

Еще была девочка из летнего лагеря – почему-то всех Айкиных подруг звали на букву «А». Три Асели, одна Айнур и вот теперь интеллигентная девочка Айнаш – когда Айка будила ее на утреннюю зарядку, та вежливо переспрашивала с еще закрытыми глазами:

– Разве? Ты уверена, что нам надо делать зарядку?

Айка любила потом приходить к ней в гости – у подруги в зале стояло немецкое пианино, а на полу лежал голубой ковер, и больше ничего – ни стенки, ни книжных полок, только шторы на окне. Зато ковер был огромный, три на четыре метра, и под ним был красивый дубовый паркет, выложенный елочкой, – это был добротный «совминовский» дом, прохладный летом и теплый зимой, с большой кухней и тремя отдельными комнатами. Когда через год родители Айнаш купили в зал диван и два комода с буфетом, ковер как-то сразу потускнел и потерялся, воздуха в комнате стало меньше, и Айка решила, что, когда вырастет, обязательно купит голубой ковер. Через много лет она раздала родственникам почти все вещи и мебель, напоминающие ей о счастливых временах, когда папа с мамой были рядом, купила, как и обещала, голубой ковер и обтянула диван новым бархатом. Оставила только гипюровые занавески на окнах, старинное зеркало, коврики ручной работы, привезенные мамой из поездок и путешествий в Восточную Азию, и льняные бельгийские скатерти – мама купила их в антикварном магазине маленького города Брюгге, он находится недалеко от Брюсселя, и такие магазинчики там есть на каждом углу.

А через много лет, когда у Айки была командировка в Лондоне, Айнаш приехала к ней в гости – она училась в лондонском пригороде и, как и многие студенты, подрабатывала по вечерам официанткой, чтобы заработать на карманные расходы. Они поехали в субботу на блошиный рынок, и Айка влюбилась там в серебряную масленку с таинственным вензелем «AA» сбоку. Она несколько раз прошла мимо, стараясь на масленку не смотреть, а больше разглядывать ложки и старинные рамки для фотографий – их можно узнать по выпуклому стеклу, сейчас такие не делают.

В какой-то момент подруги пропали друг у друга из виду – рядов много, легко потеряться.

– Ты где? – спросила Айка по сотке.

– Уже расплачиваюсь, – ответила подруга откуда-то совсем близко. Айка посмотрела через двух женщин направо – там стояла Айнаш со знакомой масленкой в одной руке и двумя купюрами по пятьдесят евро в другой.

– Что ты делаешь? – удивилась Айка.

– Масленку покупаю! – подруга положила трофей в бумажный пакет из Starbucks, протянутый продавцом, и торжественно вложила его в Айкину руку.

– Мне?! Тебе же за нее месяц подносы таскать придется!

– Ну что ты! Во-первых, я торгуюсь, как бог, продавец еще и довольный – смотри, как он нам машет, во-вторых, ты недооцениваешь мою зарплату. А в-третьих, я буду рада, если у моей подруги будет масленка какого-нибудь английского аристократа!

И она обняла Айку – как в тот день, когда не стало родителей. Тогда было много людей вокруг, кто-то плакал, кто-то молча вытирал слезы. И каждый подходил, чтобы пожать руку и обнять – все по-разному. Кто-то обнимал быстро и коротко, чтобы уступить место другому, идущему следом, кто-то долго и внимательно – как подруга сейчас. Айка достала из пакета масленку и бережно ее погладила.

Они бывают плоскими, в такие можно удариться с разбегу, как о бетонную стену. Бамммс.

Еще бывают глаза «цвета лягушки во время дождя» – так сказал один Айкин знакомый. Он, конечно, был рыжий, потому что сравнить глаза понравившейся девушки с зеленой лягушкой было смело даже для его волос цвета огненного дракона. Если бы он сравнил их с росой на траве, это было бы куда романтичнее. Где этот парень сейчас, не известно никому, даже автору этой книги. Возможно, колесит по миру с мастер-классами «После этого она тебя не забудет».

А еще был официант в ресторане лондонского отеля: он принес овсянку с яичницей на подносе, а потом откинулся весом всей своей 190-сантиметровой фигуры на одну ногу, сложил перед собой руки с чувственными пальцами (кажется, так пишут в старых нервных романах) и, наклонив голову вбок, произнес:

– Your eyes like a deep seа, 4 4 Ваши глаза похожи на глубокое море. – и нарисовал указательным пальцем море на потолке.

Люди, сидящие за завтраками в ресторанах, хоть и делают вид, что нет ничего в мире значительнее sausages 5 5 Сосиски. и porridges 6 6 Овсяные каши. , все же держат открытыми уши, включая ту застывшую от ботокса особу с баночкой апельсинового джема в руке. Она посмотрела сначала на потолок, потом на девушку с морским дном вместо глаз – не каждый день такие встретишь.

В том бутиковом отеле (так их называют, если они в меру маленькие и камерные), где жила Айка во время командировки в Лондоне, все оправдывало название – холл при входе, номер с окнами на таунхаусы и такой же продуманный ресторан на первом этаже. В паре кварталов от отеля располагались знаменитые Harrods с Selfridges 7 7 Крупнейшие лондонские универмаги. , и потому люди под окнами проходили солидные, иногда с белой камелией Chanel на черном пакете.

Однажды к Айке на улице подошел марокканец и достал скатерть из большой сумки, висящей на плече. Скатерть была льняная, аккуратно простроченная белыми нитками, с мережкой и салфетками в придачу – ручная работа и недорого. Когда девушка досчитала салфетки до двенадцати, марокканец с упреком отвернулся:

– I’m a serious man, madam 8 8 Я серьезный человек, мадам. .

Она вспомнила о нем пару лет спустя, когда проходила паспортный контроль в аэропорту Лос-Анджелеса. Пограничник на выходе отобрал пятнадцать человек, в числе которых оказалась Айка, и предложил группе «счастливчиков» пройти дополнительный контроль. Нарядная женщина из группы посмотрела растерянно на Айку, ища сочувствия, и возмущенно произнесла:

– It’s terrible! I don’t understand why they do it with us! 9 9 Это ужасно! Я не понимаю, почему они себе такое позволяют с нами!

«Ай'м э сириуз вумен» 10 10 Я серьезная женщина. , – вспомнила Айка. Рядом уже размахивали руками и боялись опоздать на рейс две громкие испанки – не нужно знать язык, чтобы понять энергию жестов. Та, что помоложе, летела из Валенсии, другая из Мексики. Всю группу вместе – состоящую из индусов, китайцев, испанок, афроамериканцев, одной казашки и двух возможных англичан, – провели в проверочный отсек, занавешенный плотными серыми шторами: