Светлана Гребенникова - Мерцание зеркал старинных. Странная любовь

Книга создана при содействии медиума, говорящей с призраками – Марианны Нафисату

Автор не претендует на историческую достоверность и все совпадения с историческими фактами – считать случайными.

© Светлана Гребенникова, 2021

ISBN 978-5-0055-6627-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Мрачное небо низко нависло над Петербургом, дожди который день поливали землю. Хандра и уныние, казалось, обволокли всё вокруг. Да еще и Федор непрестанно ныл, как больной зуб, мучил меня, вопрошая, когда же состоится наша свадьба. Я ссылалась на недомогание папеньки и умоляла подождать до осени. Хотя отец чувствовал себя неплохо, мы с ним решили говорить так Федору, чтобы максимально оттянуть свадьбу.

Душа томилась неопределенностью, и я знала: нужно что-то менять. «Что принесет в мою жизнь лад и покой?» – ответа на этот мучительный вопрос не находилось. Тоска усиливалась, я практически не выходила из своей комнаты и никого не хотела видеть. Нужно было нечто, что дало бы мне силы, взбодрило душу и тело.

По дороге на службу Федор собирался заехать к графу: он в последнее время часто туда ездил, но я ни о чём не спрашивала. Во всём его поведении была таинственность, он напускал на себя солидности, точно выполнял важное государственное поручение. Я скептически улыбалась, видя, как ему не терпится поделиться, но он сдерживался и лишь сердито бубнил себе под нос:

– Зря ты, Наташка, смеешься! Вот посмотришь, будет толк из твово мужа. Я тебе нос еще утру! Щас к графу поеду…

– Да поезжай ты куда хочешь – хоть к графу, хоть к чёрту лысому!

Мой женишок насупился и двинулся к выходу.

– Федь! – окликнула я. – Ты самое главное не забудь. – Федор насторожился и внимательно посмотрел на меня. – Промеж делами успей мужем моим стать. А то понапрасну спину перед графом гнуть будешь.

Федька зло зыркнул в мою сторону:

– Да что ты всё языком-то мелешь? Ну право слово, точно помелом. Говорю же: вот не сойти мне с этого места, я еще вас всех переплюну!

Я швырнула в него подушкой и усмехнулась: «Мели, Емеля! А плевать ты, и верно, мастак». Федор махнул рукой и торопливыми шагами сбежал вниз.

Папа, видно, ждал, пока будущий зять уйдет, и не замедлил этим воспользоваться. Увидев отца, я вскочила.

– Папенька, я так рада! Представляешь, Федька тут грозился в большие начальники выбиться. Смешно, право…

Отец, которому я никак не давала вставить слова, топнул ногой.

– Да помолчи ты, Наташка, хоть немножко! Всё я знаю: думаешь, граф со мною не делится? Пес с ним, с твоим Федором, ты послушай лучше, с чем я к тебе пришел. Шереметьевы… – услышав эту фамилию, я приободрилась, – ждут нас с визитом в Москве, – продолжал отец. – Я, к сожалению, поехать не смогу – служба обязывает в Петербурге оставаться. У меня задание от императрицы: до зимы нужно обмундировать наш полк, шинели там новые… ну и еще всякое разное.

– Папа, – прервала я отца, – больно интересно мне о шинелях! Ты о Шереметьевых.

– Да не перебивай ты меня, несносная девчонка! С детства привыкла поперек моих слов говорить. Одна, стало быть, поедешь…

– Может, я тогда Федора с собой возьму?

Отец сделал брезгливую гримасу и тоном, не терпящим возражений, отрезал:

– Только через мой труп он там появится! Ни в коем разе! Нет!

– Но как же я одна-то, папенька? Неприлично это! Шереметьевы уже знают, что он мой жених… а я одна приеду.

– Неприлично за такого козла замуж выходить! Все остальное очень даже прилично. Сопровождение тебе дам, понятно, одну в такую дальнюю дорогу не отправлю. Что опять-то не так? Стараюсь для тебя, а ты всё недовольна… – Отец сердито засопел.

– Да будет вам, папа, кипятиться! Точно самовар, не остановишь. – Я нарочито вежливо обратилась к отцу «на вы». – Федька вам точно кость поперек горла… Может, довольно?

– Да замолчи ты, несносная! Учить она меня вздумала!

Я улыбнулась, глядя на разошедшегося отца. Как мне нравился этот праведный гнев! Несмотря на сердитый тон, каждое слово было наполнено заботой, сочувствием и нежностью. Как же он меня любит! Я примирительно обняла его.

– Папа, если ты не считаешь неприличным для девицы путешествовать одной, конечно же, я поеду.

– Всё будет очень даже чинно и благородно, – улыбнулся отец. – Тебя пригласили к ним в дом на несколько дней, а именно на три. Собирайся, выезжать надо сегодня же. А с Федором я сам всё управлю! – Отец вытянул в мою сторону раскрытую ладонь, как бы останавливая поток ответных речей. – Собирайся, дорога будет нелегкая. На тракте есть путевые дворцы для особ высокого чина, граф похлопотал, чтобы тебя там приняли. В Новгороде, в Твери и в других городках – возничий всё знает – встретят как должно. Там отдохнешь, а ужо перед самой Москвой на постоялый двор завернете, там и приведешь себя в подобающий вид. Я вперед тебя нарочного с письмом отправлю, предупрежу. Распоряжусь лошадей закладывать. Чтобы через два часа была готова! – Я двинулась было собираться, но отец, лукаво улыбнувшись, продолжал:

– Наташа, ты видала, граф карету новую прислал – там она, внизу. – Я покачала головой. – О-о-о, супротив прежней – как есть царская. Тебе в ней удобно будет. Книжек побольше возьмешь – дорога короче покажется.

От предвкушения такого удивительного приключения я запрыгала на месте и захлопала в ладоши, как маленькая девочка. Папа поставил передо мной небольшой медный сундучок.

– Что, егоза, обрадовалась? – он заулыбался. – Да, вот, передашь… письма здесь важные. Документы кое-какие повезешь да подарки благородным хозяевам. Вот бы тебя, Наташка, за их сынка просватать… Николашке почитай 26 годков стукнуло, давно пора остепениться. Жених он завидный, и Петр Борисович любит тебя, точно дочь родную…

Отец с прищуром посмотрел на меня.

– Много кто хотел меня замуж взять, но ты ведь знаешь…

– Знаю, знаю. Можешь не трудиться. Всё про тебя знаю! Собирайся, внизу ждать буду. До заставы провожу тебя, так оно надежней. А уж опосля в графский дом. Граф намеревался твоего стервеца в полк отправить, вот и потороплю его с решением, да пусть сделает так, чтоб этот… твой… лихоманка его возьми… сегодня же и отбыл. Я его тут без тебя никак не потерплю!

Я усмехнулась, но спорить не стала, поцеловала отца в щеку, и как только он скрылся за дверью, сладко потянулась. Вот оно, мое новое приключение! Вот, что развеет грусть-тоску мою. Ах, как я люблю путешествовать! Когда мы ездили за границу, и граф, и отец с трудом переносили длительные переезды, а я, наоборот, только радовалась новым впечатлениям, потому что знала: впереди меня ждет что-то удивительное! Я чувствовала себя путешественником, который открывает новые земли…