Светлана Гребенникова - Мерцание зеркал старинных. Странная любовь

Аннушка поудобнее устроилась на диване и с удовольствием принялась наблюдать, что же будет дальше. Как я, так высоко взлетев, начну стремительно падать. Увидев ее довольное лицо, я зло подумала: «Зря радуешься, где тебе со мною тягаться. Не надейся, я не доставлю тебе такого удовольствия».

Сделав неглубокий реверанс, я подала молодому графу руку для приветствия, и Николай, ничего еще толком не понявший, как воспитанный человек не замедлил ответить. Слегка касаясь руки, он поклонился в ответ и дотронулся губами до кончиков моих пальцев.

Стараясь придать своему голосу предельную беспечность, я томно произнесла:

– Ах, граф, право слово, не стану лукавить: мы говорили о вас. Я прошу вас, любезный граф, больше не посещать меня в столь поздний час и не стучать в мои двери. Ваша невеста буквально извела меня, вопрошая, зачем вы ко мне приходили. Как вы думаете, нравятся мне подобные объяснения? Вы меня смущаете, и моя репутация под угрозой…

Николай, видно, ожидал чего угодно, но только не того, что услышал. Он аж позеленел от такой наглости, попытался что-то сказать, но поперхнулся, и слова застряли у него в горле, а я как ни в чём не бывало продолжила, изображая на лице святую невинность.

– Я вас прошу, избавьте меня от подобных расспросов, – продолжила я наслаждаться возникшей ситуацией, которая сейчас работала на меня. – У вас замечательная невеста, она так любит вас, так печется о вас, что просто слезы умиления наворачиваются. Коли вы такая прекрасная пара, то я считаю своим долгом предостеречь вас от опрометчивых поступков. Да и я обручена… и моему жениху не понравится, если кто-то скажет ему, что молодой граф проник в комнату незамужней барышни, которая собирается под венец с другим. Пожалуйста, простите меня великодушно, но я вынуждена была вам это сказать, дабы сохранить и свою, и вашу безупречную репутацию.

– Это у меня-я-я-я? А-а-а… – он задохнулся, не смог вымолвить ничего вразумительного, и, лишь чуть отдышавшись, возопил, как раненый зверь. – Всё-о-о, более ни слова! От ваших речей у меня голова болит. Я, пожалуй, не буду завтракать с вами, попрошу, чтобы подали в покои.

У Николая был настолько обескураженный и растерянный вид, что я едва не расхохоталась, глядя на него, но мне было никак нельзя позволить себе это. Я сохраняла гордую невозмутимость, всем своим видом показывая, что меня здесь больше ничего не интересует. Развернувшись на каблучках, я двинулась к выходу.

– Ах ты… – от волнения он не знал, как меня назвать. – Да как ты посмела? – донеслось вслед.

Я медленно повернулась:

– Гра-а-аф, – я сделала драматическую паузу, – право слово, не к лицу вам подобные речи. Всего доброго, дамы и господа, – я сделала реверанс и удалилась, высоко подняв голову.

И это сработало! Граф был совершенно сбит с толку. И только зайдя в свою комнату и закрывшись на все замки, я смогла позволить себе побыть той самой чертовкой, которой родила меня мама.

– Мамочка! – восторженно восклицала я. – Как жаль, что ты не видишь моего триумфа! Мамочка…

Я стала тереть ладошки так, что они стали красными. Вскочив на кровать, весело запрыгала, как маленькая девочка, радостно восклицая:

– Как хорошо! Как хорошо! Какая я ум-м-м-ни-и-ца-а-а…

Расхохотавшись, я распласталась на кровати. Как же я была довольна собой! Немного поуспокоившись, я села и стала репетировать, как буду общаться с Николаем, когда он придет.

– Холодно – вот как я стану говорить с ним! И больше никакого растрепанного вида! Все должно быть очень достойно. Ведь я же приличная барышня? Да! Значит, и вести себя должна прилично!

Вволю натешившись, я привела себя в полный порядок и попросила принести кофию и чего-нибудь вкусного: от возбуждения у меня разыгрался аппетит.

– Ох, ну когда же? Мне, право, скучно… – томилась я, уплетая за обе щеки. – Он высокого рода, хорошо воспитан, а значит, обязательно должен прийти за объяснениями.

И Николай пришел… через два часа. Я думала, что это случится раньше, но не угадала. И стучал он в мои двери так, будто это не комната, в которой почивала высокородная барышня, а казарма, а он командир, пришедший вершить праведный суд, и ему непременно нужно вытащить наружу провинившегося солдафона.

– Открыва-а-ай, Наташка! – кричал Николай, барабаня в мою дверь. Вдруг я услышала, как он заорал на слуг, видно, посмевших высунуться: – Пошли во-о-он-н-н отсюда, щас всех поубиваю. – И вновь забарабанил в дверь. – Сию же секунду открой и объяснись со мной! Как ты посмела так меня опозорить? Ты знаешь, что сестрица влепила мне пощечину? Открывай!

– Кто там? – спросила я голосом невинной овечки.

– Кто та-а-ам?! – орал он. – Ты открой – и увидишь! Там тот, от которого ты нынче смерть примешь!

Я не открывала, очень ласково говоря с ним через дверь: игра продолжалась.

– Ой, граф, мне кажется, вы не в себе! Вам нужно остыть. Я не могу позволить вам войти в свои покои. Боюсь, вы всё тут разрушите, а здесь такая прекрасная комната. Ваши домашние, видимо, так старались, придавая ей столь изысканный вид.

– Наташка-а-а! Оставь этот бред! Пусть его слушает этот бедный недоносок, твой будущий муженек! Ох, как я ему сочувствую! Боже мой, – восклицал Николай, доведенный до крайности, – бедный мужчина, которому досталась столь необузданная особа! Открыва-а-ай!

Он стучал всё громче, и мне пришлось открыть. Он только занес руку, чтобы снова ударить, как она распахнулась… и его ладонь опустилась точно на мою грудь.

– Граф, – я приняла надменный вид, – что вы себе позволяете? Уберите руку! Фи-и-и…

На него словно вылили ушат холодной воды. Он отдернул руку и попросил прощения. Николя совершенно запутался и не знал, что сказать. Я стояла, сложив руки на груди, и смотрела на него в ожидании:

– С чем пожаловали, граф? Напоминаю вам, – назидательно сказала я, – что вы вновь стучитесь к незамужней барышне, которая собирается под венец.

– Да замолчи ты, несносная, оставь это! – наконец пришел он в себя. – Ты зачем такое со мной сделала?! Я тебе не нравлюсь?! Ты хочешь сделать мне больно?! Сорвать мои намерения жениться? Что?!

Я молчала, сохраняя спокойствие и делая вид, что внимательнейшим образом его слушаю.

– Где?! Где ответ на твои загадки? Где он лежит? Я схвачу его и убегу во-о-он!

– Ответ? Поищи. Ведь ты же умный. Вот и попробуй! А сейчас мне нужно переодеться, пожалуйста, удалитесь, граф!

Он дохнул мне в лицо горячим воздухом и, развернувшись на каблуках, вышел. О, как прекрасно от него пахло! Как великолепно он был одет, как статен и прекрасен в своем гневе! Я закрыла дверь и улыбалась, расхаживая по комнате. «Какая виртуозная игра! Как хорошо, что я сюда попала. Замечательно!» Я забыла все свои недуги, головные боли, даже Федька мне ни единого раза не снился. «Ах, следующая ночь – она вторая. Интересно, осмелится ли он? Как волнительно, дождаться бы… Сумерки, спускайтесь поскорее! Я жду развития событий!»