Наталья Олива - Хрустальная тайна

Аня вдруг поняла, насколько она заблуждалась в отношении Аркадия. На душе стало так омерзительно и грязно, она физически ощутила эту грязь, да так сильно, что захотелось вымыться.

– Нет, денег твоих я не возьму, они тебе пригодятся на новом месте. Ты поезжай, Аркаша. Забудь, что я тебе наговорила, это была шутка. Нет никакого ребёнка.

– Ну и шуточки у тебя! – Аркадий не мог скрыть своей радости. – Скажи, ты действительно так неудачно пошутила, или явишься к моим родителям со счастливым известием перед самым отъездом?

Аркадий нервничал, он хорошо знал Аню и был абсолютно уверен, что она не шутит. Но его устраивала её позиция, и он надеялся, что она от неё не откажется. И оказался прав.

– Успокойся, – словно прочитав его мысли, сказала Аня. – Я действительно пошутила, хотела тебя разыграть. Передай своим от меня привет с наилучшими пожеланиями. Не провожай.

На ватных ногах Аня спустилась по трапу и пошла прочь с набережной, с места, где её предали и растоптали. Слёзы застилали глаза, земля уходила из-под ног, она присела на скамейку и, успокоившись, приняла решение: эта страница перевёрнута, и надо забыть её содержание навсегда.

После отъезда Аркадия жизнь Ани покатилась по проторенной дорожке – работа, учёба, заботы о больной бабушке. Беременность протекала сложно. Наблюдавший Аню врач посоветовал лечь в больницу, но бабушку не с кем было оставить, поэтому о стационаре не могло быть речи. Тем временем Анастасии Павловне становилось легче. Ходить без посторонней помощи она по-прежнему не могла, но к ней вернулась речь, и это обстоятельство вселяло надежду на полное выздоровление.

Однажды в один из долгих зимних вечеров Аня и Анастасия Павловна сидели в тёплой, уютной кухоньке и пили чай.

– Анюта, мне бы не хотелось, чтобы моя внучка считала меня выжившей из ума старухой. Обещай мне, что ты внимательно и без иронии меня выслушаешь.

– Бабушка, как ты можешь такое говорить!

– Могу, ведь после инсульта мои рассуждения кажутся некоторым довольно странными.

– Ты имеешь в виду свою любимую подругу Ольгу Сергеевну?

– Её. Она не говорит мне напрямую, но я же вижу, как она на меня смотрит.

– Бабуленька, милая моя! – Аня нежно обняла Анастасию Павловну. – Обещаю, я очень серьёзно отнесусь ко всему, что ты мне скажешь.

– Вот и ладно. Мне кажется, что все наши беды начались с того самого момента, когда я подарила тебе кувшин и он занял своё место на тумбочке возле твоей постели. Я абсолютно в этом уверена. Ничего не говори, послушай. Он долгие годы хранился в коробке, обёрнутый в плотную бумагу. Я наивно полагала, что это для того, чтобы ценная вещь не разбилась, а теперь понимаю: бумага и коробка были гарантией нашей безопасности.

– Что привело тебя, бабушка, к такому странному выводу?

– Вот видишь, и тебе мои слова показались странными. Только каждый раз, когда кувшин покидал своё укрытие, в нашей семье происходили неприятные события, которые всегда заканчивались бедой. Я это только сейчас поняла. У меня словно пелена с глаз упала. Твой дед, Пётр Афанасьевич, царство ему небесное, – Анастасия Павловна перекрестилась, – любил прихвастнуть, при случае, старинной вещицей. У нас в те годы множество народу бывало, как сейчас говорят, «бомонд», сливки общества. Все любовались кувшином, восхищались тонкостью резьбы, красотой узоров и переливами его граней. А потом твоего деда забрали по доносу, так и сгинул в лагерях.

– Да, бабушка, – Аня вздохнула, – это печальная история. Но я не думаю, что кувшин сыграл здесь какую-то роль. Время тогда такое было – репрессии. Деда потом ведь реабилитировали, восстановили его честное имя, снова стали печатать его труды. Студенты на факультете до сих пор пользуются дедушкиными статьями по этнографии.

– Я тоже так считала, только время тут не при чём. Вот скажи ты мне, какое такое время твоего отца и мать погубило?

– Ты рассказывала, что они погибли на раскопках – несчастный случай. Или это не так, бабушка?

– В этой истории, Анюта, больше вопросов, чем ответов. Но что кувшин тому виной, я теперь не сомневаюсь. Перед поездкой в Крым твой отец выпытывал у меня, как эта вещь появилась в нашей семье, и знаю ли я, в чём, собственно, состоит тайна кувшина. Согласись, внученька, по меньшей мере, странно: из поколения в поколение передаётся легенда о некоей тайне кувшина, но в чём она состоит, никто достоверно не знает. Отец твой в различных архивах тонны документов перелопатил и был уверен, что вплотную подобрался к разгадке. Вот кувшин его и погубил, а тайну не открыл. По преданию четвёртой в роду Анне откроет свою тайну хрусталь, а четвёртая в роду Анна – это ты. Девочка моя, Христа ради прошу тебя, убери кувшин с глаз долой и обещай мне никогда и никому ничего не рассказывать о нём. Пусть тайна останется тайной на веки вечные. Не пытайся её разгадать. Обещаешь?

– Хорошо, бабуленька, обещаю, ты только не волнуйся. Давай я тебе капелек накапаю.

– Надоели они мне хуже горькой редьки. Ну, хорошо, давай свои капли, только и себе накапай, тебе тоже успокоиться надо. Вижу, разбередила я тебе душу, только вида не подаёшь.

Рассказ Анастасии Павловны и впрямь зацепил Анну. Она долго не могла уснуть, думая о том, мог ли, в самом деле, кувшин таким негативным образом повлиять на судьбы её близких людей. В конце концов, она решила, что к несчастьям, случившимся в её семье в разное время, кувшин не имеет никакого отношения, скорее всего, это трагические совпадения.

Аня проснулась поздно. Какой необычный сон ей приснился! За те десять лет, прошедшие со времени гибели родителей, они снились ей лишь дважды, и оба раза, когда жизнь её подвергалась опасности. Они словно предупреждали о беде и своим появлением во снах уводили её от края. Так было накануне автокатастрофы. Когда Аня возвращалась из детского оздоровительного лагеря, в их автобус врезался грузовик, несколько ребят тогда погибли. Это была страшная трагедия, о которой даже сейчас, по прошествии стольких лет, Аня старалась не вспоминать. Второй раз родители приснились ей тогда, когда будучи студенткой первого курса, она была на раскопках древнего городища в Новгородской области. Всю их группу засыпало на дне раскопа обвалившейся внезапно землёй. К счастью, тогда никто не погиб. И вот снова. На этот раз ей приснилась бабушка. Они с чемоданом стояли на перроне, прибыл поезд. Из него вышел отец с мамой, подошли к ним, обняли. Так радостно и тепло на душе! И вдруг отец сказал: «Пора». Они втроём поднялись в вагон, помахав на прощание. Поезд тронулся, и Аня вдруг поняла, что родители и бабушка уезжают, а она стоит и не может сдвинуться с места. И уже издалека до неё долетели слова отца: «Не грусти, дочка, будь умницей, ты справишься!»