Наталья Олива - Хрустальная тайна

На кухне засвистел чайник, Аня улыбнулась. Милая бабушка! Сама ещё не совсем здорова, еле ходит, а всё норовит за ней поухаживать! Не стоит ей про сон говорить, тревожный он какой-то, зачем её беспокоить, лишний раз волновать.

– Бабуль, чайник закипел! – ответа не последовало, чайник продолжал свистеть. Аня вошла на кухню. За столом, уронив голову на грудь, сидела Анастасия Павловна. Она умерла в больнице в тот же день, так и не придя в сознание.

Похороны, поминки – всё как в тумане. Роддом, яркий свет операционной, белые халаты – всё словно во сне. Очнулась Аня уже в палате. Напротив женщина средних лет, неподалёку ещё одна, девочка лет восемнадцати, кормили грудью своих малышей. Аня приподнялась на кровати.

– Лежи, тебе пока рано вставать, – сказала та, что постарше. Роды у тебя тяжёлые были, отдыхай, сил набирайся.

– Я ведь не знаю даже, кто родился, мальчик или девочка. А вы, случайно, не знаете?

Женщины переглянулись, и та, что старше, ответила: «Ты, голуба, отдыхай. Врач придёт, вот у него и расспросишь». Медсестра, пришедшая за детьми, сказала Ане, что она ещё слишком слаба и что ребёнка ей принесут завтра. По крайней мере, она узнала, что родила девочку и заснула успокоенная.

Утром её пригласили в кабинет главврача, где она узнала, что её дочь родилась мёртвой. Это был удар такой силы, который Аня вряд ли смогла бы пережить самостоятельно. Её определили в клинику неврозов, в которой лечили довольно длительное время. Она долго не могла смириться с мыслью, что осталась совершенно одна, и очень боялась того неизбежного дня, когда нужно будет войти в пустую квартиру. Но Аня нашла способ справляться с приступами страха и неуверенности. В критический момент она вспоминала слова отца: «Ты справишься», которые обладали магическим свойством придавать ей силы.

Шли годы. Почти десять лет прошло с тех пор, когда Аня видела Аркадия последний раз. Она смирилась со своим одиночеством и стала воспринимать его как данность. С молодыми людьми общалась в рамках вынужденной необходимости, сугубо по работе. Благодаря Аркадию у Ани выработался стойкий иммунитет к мужчинам как к чему-то абсолютно чуждому и не имеющему к её жизни никакого отношения. Она не была феминисткой или мужененавистницей. Она просто не замечала мужчин, они перестали для неё существовать. Однако для молодой, красивой женщины такое состояние было противоестественным. Рано или поздно на её пути должен был возникнуть мужчина. И он возник.

Однажды, коротая одинокий вечер, Аня листала книгу об истории самодержавия во Франции. Выполненная в форме альбома книга была иллюстрирована великолепными репродукциями известных художников. Аня рассматривала портреты монархов. Взгляд её привлекло изображение молодого мужчины с тонкими, благородными чертами лица и грустными глазами. Эти глаза смотрели прямо в её душу, она физически почувствовала этот взгляд, устремлённый на неё сквозь столетия. В нём было столько тепла, сочувствия и участия, что Ане стало не по себе. «Ваше Величество, я польщена Вашим вниманием. Приятно осознать вдруг, что тебя понимают и так искренне тебе сопереживают». Аня услышала свой голос и замерла. Неужели она произнесла это вслух? Ей вдруг стало так легко и радостно, все тревоги как-то разом отступили, и Аня рассмеялась звонким, заливистым смехом беззаботной девчонки. Теперь она здоровалась с ним каждое утро, желала ему спокойной ночи каждый раз, когда ложилась спать, или просто безмолвно смотрела на него, когда было тяжело на душе. Удивительно, но портрет излучал тепло! Аня ощущала его каждой клеточкой своего тела. Она мгновенно успокаивалась, когда была раздражена и блаженно засыпала с портретом в руках.

Перемены, произошедшие в молодой женщине, заметили все сослуживцы. Её словно подменили. В общительной, обаятельной хохотушке трудно было узнать теперь прежнюю, замкнутую в себе Анну. Все дружно решили, что она влюбилась, и делом чести женской половины музейного сообщества стало непременно узнать, кто же этот таинственный избранник.

Аню совершенно не смущала нелепость ситуации. Она влюбилась в бесплотный образ, в мужчину, который умер более двухсот лет назад! Ну и что? Ей с ним легко, он идеален, он всегда выслушает и поймёт, он никогда не предаст! Конечно, она понимала, что её отношение к портрету Людовика XVI смахивает на клинику, однако к психиатру не торопилась. К тому же её не оставляло чувство, что этот человек жив, и не менее странная уверенность в том, что она его обязательно встретит. Это легко было объяснить – влюблённые люди склонны выдавать желаемое за действительное. Однако разубеждать себя Аня не хотела.

Усталость накапливалась постепенно, достигнув, наконец, критического предела. Это утро стало последней каплей в чаше её терпения. Книга, которую она читала всю ночь, вопреки ожиданиям Ани не дала ей ответа. В крайнем раздражении она отшвырнула её прочь. Итогом этой импульсивной выходки стал опрокинутый кувшин, от которого откололась ручка. В довершение ко всему позвонила директриса с предписанием срочно переделать проект, который был уже практически готов. И даже этого оказалось мало. Теперь все вопросы, связанные с новым проектом, ей придётся согласовывать с Аркадием, который появился в их музее три месяца назад. Для Ани это его появление стало громом среди ясного неба. Уже накануне среди сотрудников стали муссировать слухи о скором появлении нового замдиректора. Предыдущий зам недавно уволился из-за разногласий с Сапожниковой. О том, чтобы назначить на эту должность кого-то из «своих», не могло быть и речи. Все они, по мнению Елены Ивановны, ещё не доросли до столь ответственной должности. Собственно, на такую «милость» никто из местных и не надеялся. Надо было знать Сапожникову, и подчинённые её хорошо знали! Поэтому никто и не ждал повышения и, естественно, никто не удивился, услышав о появлении нового замдиректора «извне».

Утром практикантка Леночка пробежала всех с объявлением о собрании, назначенном на одиннадцать часов. По какому поводу собрание, никто не сомневался: директриса будет представлять дружному коллективу нового сотрудника, которого нужно будет любить и жаловать очередные полгода максимум, поскольку более длительное время никто деспотизма Сапожниковой не выдерживал. Лена птичкой впорхнула в кабинет, где за компьютером сидела Клава и за своим столом разбирала какие-то бумаги Аня.

– Девочки, вы не представляете, какой он красивый, – прямо с порога восторженно выдохнула Леночка, – прямо Нарцисс!

– Я так понимаю, это характеристика нашего нового зама. – Клава отвлеклась от монитора, и хотя произнесла она это равнодушным тоном, было видно: информация Леночки её заинтересовала. – Красивый говоришь? Плохо!