Олег Бобров - Ветры Баянкола

Скрытный, с непрницаемостью камня, равнодушный к золоту и удовольствиям, старик имел лишь одну склонность. Он, любил, на досуге, читать старые манускрипты, попавшие в руки к нему разными путями. Порой, он, прищурившись, делал отметки острым каламом на страницах и поэтому недовольно взглянул на возникшего на пороге начальника дворцовых надсмотрщиков – мухтасибов, склонившегося ниц – Что стряслось и чего ради ты тревожишь покой мой, когда еще рассвет лишь заглянул в окна?! Страж раболепно сложил ладони – Аллах свидетель! Я бы не осмелился, но..Из тех кто ушел в Кашгар, вернулся один Магир. Он ранен. Остальных перебила стража. Он, дорогой, вырвался из объятий смерти! Дахир, с легкой досадой, отложил свиток времен первых Саманидов – Магир вернулся?! Он ранен, но жив?! Ну что же… Где он?!. Старик долго разглядывал чудом спасшегося человека, который спал на кошме мертвым сном. Вид Магира был страшен. Почерневшие от жажды губы, ноги, разбитые в кровь, черная, набухшая, повязка на плече, сожженное солнцем лицо. Везир обернулся к придворному лекарю – табибу – Он должен быть здоров и горесть должна уйти из сердца его. Ты, будешь давать ему настой от которого крепко спят. Во сне шайтан уносит боль прошлого! Магир нужен мне. Ты понял?! После этого старик не заметно кивнул начальнику стражи – Пойдем со мной! Аллах перед намазом утренним, велит услаждать слух мудрой беседой! В дальнем покое, куда не проникали ничьи уши и глаза, старик, повелительно, произнес глядя на начальника стражи неподвижным взглядом – Что успел сказать Магир? Начальник стражи, полу-седой, массивный курд, пожап плечами – Клянусь Аллахом! Остальные погибли в Кашгаре, под саблями стражи, один, в дороге, умер от раны! Старик кивнул – Да примет их души Аллах! А теперь послушай меня! Сейчас ты отберешь из своих воинов трех уроженцев Кашгара, обрядишь их, в отрепки нищих, и отправишь туда, откуда вырвался Магир! Понял? Сделаешь не медля! Стражник, с трудом подавил изумление – Будет сделано. Но, клянусь Аллахом! Зачем отправлять людей туда где еще не высохла кровь людей дороги?! Старик хмыкнул- Потому и отправляю, что бы чужая кровь затмила эту. Страж открыл рот, с испугом глядя на Дахира. Царедворец, по стариковски, добродушно пояснил – Головы людей дороги, разбойников и всех казненных, в Кашгаре выставляют, насаженные на колья. Всем в назидание. А твои люди, в лохмотьях нищих, просто пустят слух, что узнали в них людей брата кашгарского эмира, он, правит в Коялыке. Они давно враждуют. Будет большая кровь между братьями. Они сами сделают то, что не успели довершить Магир и те кто был с ним. Ну, ты, понял меня, невежда, не достойный даже пасти баранов?! Пятясь и кланяясь, воин ушел. Внезапно лицо Дахира стало мрачным и он выдохнул – Я знаю, что они думают. Душу старого Дахира сожрал иблис! Я это знаю и без них! Но тот кто хочет жить сядет играть в кости даже с самим шайтаном… Весна вовсю шествовала по Аталыку. Чувствуя ее тепло, веселым ржанием отзывались кони в табунах. Караванщики снаряжали телеги, готовясь к новым странствиям. Магир сидел на постоялом дворе и задумчиво потягивая айран, размышлял о жизни, время от времени, встряхивая смоляными кудрями, в которых уже поселился первый снег. Раненое, во время вылазки в Кашгар, плечо зажило за зиму. Старый Дахир отцовски, дружелюбно улыбался, сажал с собой за стол, делился секретами власти. Но, порой, ледяной холод трогал бесстрашное сердце Магира, когда он слышал глуховатый, ласковый, голос старика, видел эти добродушные, искрящиеся, расположением глаза старого хитреца. Прирожденный человек дороги, Магир осозновал, что, он, лишь, соломинка в беспощадном урагане времени, что краток век людей дороги и с каждым днем все меньше остается под телесной оболочкой, души того развеселого 18 летнего паренька, которого позвали ветры странствий и песни дорог. Он, был так погружен в свои мысли, что не замечал ничего вокруг. А жизнь на постоялом дворе кипела вовсю. Рядом, с Магиром купцы заключали сделки, кто то, азартно, играл в кости, неслись божбы и проклятия, в дальнем углу, курили дурманящее зелье. Внезапно человек дороги почувствовал, что то кто то опустился на кошму, с ним рядом и теребит рукав его халата. Магир поднял голову. Высокий человек, в поношенной одежде, с полу-седыми висками, просительно заглядывал в его черные глаза и что то говорил. Магир отвлекся от своих дум – Ты что то хочешь от меня, почтеннейший? Скажи Аллаха ради, чего ты хочешь? И кто ты? Человек порывисто вздохнул – Меня зовут Атанияз. До недавнего времени я водил караваны по горным тропам. Я вдов,.мою жену – Бибигуль, до времени призвал Аллах. Магир кивнул – Да будет милостив к ней Аллах. Но что нужно от меня, почтенннейший? Человек огляделся по сторонам и перешел на сбивчивый, пронзительный полу-шепот – Я знаю много о тебе, почтенный Магир. И моему горю, ты, чья мудрость известна, можешь помочь! От изумления, человек дороги едва не уронил чашу с айраном. Впервые в жизни ему говорили, что знают о нем много, да еще уповают на его мудрость, надеются на помощь. А собеседник продолжал – Я водил караваны. Много лет. Но теперь я разорен. Я в долгах, неоплатных. Но пусть меня судит Аллах,.мой век истекает, почтенный Магир..У меня сын. Моя надежда. Его зовут Мурад. Ему 15 весен. Я хочу, что бы он жил. Понимаешь?.Что бы ковер земли стелился ему под ноги. Магир, ошарашенно спросил» Почтенный, ты, не ошибся? Твой разум не помутили духи вон того дурманного зелья? Я, не вельможа, не купец, не глава рода. Какой помощи, ты, ждешь от меня, правоверный? Караванщик кивнул утвердительно – Я ни капли не ошибся, почтенный. Ты, из тех людей чья власть и мудрость не мерятся золотом и знатностью. Ты, ведь вхож во дворец. Тебя ценит сам почтенный Дахир, да продлит Аллах его годы. Вот и яви милость. Замолви слово свое перед теми кому всевышним дарована власть. Пусть мой мальчик… Пусть найдется ему место при дворе. нашего великого эмира. Мурад сметлив, грамотен, не трус. Замолви слово за него. Мы будем благодарны тебе, а Аллах не забудет твою доброту! Магир не поверил своим ушам. Этот полу-седой караванщик хочет своими руками лишить свободы и жизни сына, единственного сына. Человек дороги отрицательно качнул головой – Нет почтеннейший! Я не смогу, да и не хочу, что бы сын твой начал свою жизнь опираясь на ворота власти, как слепой на стену. Человек должен сам выбирать! Атанияз расчел его слова на свой манер. Его рука нырнула за пазуху и он заговорщески подмигнул собеседнику – Почтенный! Моя благодарность! Вот украшения покойной жены! Это самое ценное, что осталось в доме моем! Не отринь руку просящую. Внезапно тяжелая рука безрассудного гнева легла на разум Магира. Он вспомнил себя, каким, он, был, когда попал в сети власти, тех собратьев, кто сгинул на плахе, кто пропал безвестно! И сильным рывком он подтянул к себе за ворот растерявшегося купца.Читать дальше