Олег Бобров - Ветры Баянкола

Черные глаза Магира метнули столб искр и, он, почти прошипел в лицо Атаниязу – Ты, хочешь устроить сына в тепло, да? Во дворец? Поближе к тем, у кого в руках власть, а почтенный? А, ты, знаешь, что за такую милость Аллаха платят! Понимаешь, платят, страшной ценой?!. Ошеломленный купец растерянно забормотал – Аллаха ради, прости почтенный Магир..Я..я.. не знал.. я не хотел… Униженно кланясь Атанияз попятился к выходу. И что то словно угасло в груди уставшего, одинокого волка. Он, не громко спросил – Ты, хочешь блага сыну своему, а правоверный? Ты, хочешь, что бы он познал сладость прикосновения к власти, да? Хорошо же. Завтра в полдень. Я буду ждать его, здесь… Солнце перевалило за полдень. Высокий, чернокудрый, мужчина, с явным снегом на висках, шел по Аталыку в компании кареглазого паренька с живым, бойким лицом. Впереди тянулись чередой ремесленные ряды..Внезапно Магир остановился – А ну ка, принюхайся Мурад. Чем пахнет? Юнец потянул носом – Кузня, устод. Металл, пламя! Магир хмыкнул – Это запах удивительный, бача, это запах власти! Весело брызгали искры в кузне, остывал пламенеяя металл. Два лучших оружейника из Дамаска, подняли головы от связки оружия и с недоброжелательством уставились на вошедших. Магир почтительно прижал ладонь к сердцу – Мир дому вашему! Наслышанны о не сравненном искусстве вашем ковать и калить сталь боевую! Да пошлет вам Аллах милость свою! Да будет ли позволено нам лицезреть чудо рождения клинков ваших? Ибо они внушают трепет и восхищение миру подлунному? Звонко и весело бухнули молоты. Не имевшая формы полоса металла на глазах стала превращаться в сабельный клинок. Наливаясь синевой, она погрузилась в масло. Оружейник из Дамаска задорно хмыкнул, глядя на открывшего рот Мурада и на торжественно- спокойного Магира -:Вы увидели чудо соворения бесподобного клинка? Так Аллах вам в помощь! Ангелы в догонку! Секрет этот не познать вам во веки! Мурад, смущенно, попятился к выходу, но внезапно голос Магира отвлек от горнов и кузнецов и подмастерий – Почтенный! Я, клянусь Кораном и именем пророка, что булат, рожденный тобой прекрасен, но..Его возможно превзойти! Взрыв хохота потряс кузню: смеялись кузнецы, торговцы, хихикали подмастерья! Превзойти самого Хакима! Хакима из Табаристана! Его клинками восхищаются халифы и румийцы, франки и аланы! Магир, чуть заметно тряхнул кудрями, снял халат и встал к горну..Звуки веселья, словно по мановению судьбы смолкли! По одному подходу, по одному прикосновению к молоту, стало ясно, что в кузню вошел мастер, и мастер не простой. Если в руках Хакима ибн Табари, кузнечный молот пел, то, в руках Магира, он, словно отбивал какую то мелодию! Ер дуст Аллах! Звенел, плясал, словно канатоходец на ярмарке! Смолкли клики, погасли ухмылки! Полотно со странным, пляшущим, узором погрузилось, с шипением, в чан с маслом! Не выдержав, оружейник из Табаристана выкрикнул – Я ставлю об заклад, все что попросишь! Мои клинки не превзойти никому и никогда! Черноглазый, закопченный, умелец дружески улыбнулся – Аллах рассудит! Если мой закал и ковка окажутся лучше! То залог и условия скажу я! Люди столпившиеся в кузне изумленно крякнули – Иль алла, иль бисматулла! Пусть решит всевышний! Хаким кивнул – На волю Аллаха! Пусть насадят на клинки рукояти достойные, отточат их, а там, на милость судьбы! Когда приказ был выполнен, человек дороги вдруг застенчиво улыбнулся – А, не найдется ли, здесь доброго скакуна? Хоть на пол стражи?! Хозяин кузни, смотревший за всем происходящим открыв рот и поводя головой, прохрипел – Есть скакун оседланный! Но зачем? Магир поднял руку – Ман джадда, ваджажда, почтенные! Кто искал тот нашел, уважаемый!!!. Через пол – стражи я вернусь, клянусь Аллахом. Остолбеневший Мурад глядел во все глаза. Когда Магир, сверкая черными, с проседью, кудрями вошел в кузню, рев голосов встретили его. Хаким, почтительно прижав ладонь к груди, произнес – Велик аллах! Настало время испытать сталь, завещанную небом! Магир кивнул – Да будет милость неба! Иль Алла! Подмастерья сноровисто принесли нормандский щит треугольной формы. Вперед выступил смуглолицый человек, с лицом с пересеченным шрамом – Во имя Аллаха! И со свистом, взлетела сабля, откованная руками Хакима! В миг единый, она превратила в куски, щит, сделанный оружейниками Италии! Зрители взревели от восторга! Магир кивнул головой – Лучшего закала не видало небо! И все же. В мгновение ока, он, извлек из кармана тончайший плат, кумской выделки и взметнул его в воздух..Белая ткань, трепеща, упала на клинок сотворенный Магиром и распалась на две половины. Все кто были в кузне остолбенели. Кто то ошарашенно потирал глаза, кто то смотрел на удивительного мастера. Задетый за живое, Хаким рявкнул – Ну, раз так! Пусть же будет заклад! Клинок на клинок!! Булат пытают огнем! И если во встрече сталь на сталь, кровь на кровь, ты, победишь, то я приму условия твои, Магир колдун!, Магир – джедал! Испещренный боевыми шрамами, воин взмахнул клинком, со свистом рассекая воздух. Магир мгновенно развернулся ему навстречу. Воин, нанятый Хакимом, свирепо крушил воздух, роняя молнии. Зрители лишь расступались, восхищенно ахая. Однако вскоре все поняли, что противник бойца нанятого Хакимом, слишком спокоен и хладнокровен… Магир, чуть заметно уклонялся от страшных ударов, способных повалить быка, едва шевелил клинком, лениво отмахиваясь. Но вскоре стало заметно, что его противник едва удерживает саблю в руках, после каждого столкновения булата, и теряет силы и хладнокровие. Под рев зрителей, противник Магира внезапно перекинул клинок из руки в руку и нанес удар, способный расколоть гранит.! Магир мгновенно отклонился в сторону и воин кувыркнулся в воздухе. В тот же миг, сабля Магира, сделав неуловимое движение распорола очкур на его кожаных шароварах. Хохот зрителей потряс все вокруг., Клинок, распорола шнур шаровар и запутавшись в них, воин с проклятиями, рухнул. Попытался в бешенстве вскочить и снова упал… Магир повернулся к Хакиму – Аллах видит все! Мой клинок оказался удачливее, почтенный! Оружейник с бешенством и изумлением глянул на Магира – Видно сам шайтан помогает тебе! Говори какую, ты, потребуешь плату! Зеваки возбужденно загомонили. Все лезли на головы друг к другу, что бы увидеть чудо – кузнеца, оказавшегося еще и таким славным воином. Магир не ответив, подошел к барахтавшемуся воину и протянул ему руку, помогая подняться, а затем дружески улыбнулся – Славен отец, породивший такого воина! Непобедимо войско, где есть, такие палваны! Побежденный, смущенно втянув голову в плечи, юркнул в толпу, придерживая шаровары руками и багровея от стыда! Хаким яростно скрипнул зубами – Чего хочешь, ты? Говори, бери плату и у ходи! Я готов заплатить!! Магир, с какой то, не понятной, грустью вперил взор в лицо посрамленного мастера и громко произнес, так, что бы слышали все -Почтенный устод! Перед всеми и перед ликом Аллаха, клянусь я, что клинки откованные тобой, лучшее, что видели глаза мои! Я вернусь сюда через два дня в это же время и скажу, какова плата! Толпа радостно и возбужденно загудела – О, велик Аллах! Мы свидетели! Мы придем!, Хаким из Дамаска, может попрощаться с деньгами, своей кузней и славой!. Мурад вцепился в руку Магира – Устод! Ты велик! Ты, не сравненный мастер и воин! Таким как, ты, удача ложится в руки! К изумлению паренька, какя то судорога пробежала по смуглому лицу наставника и, он, передернул плечами, на миг, отвернувшись на входивший в город караван. Спустя мгновение чернокудрый мужчина повернулся к юноше.– Пойдем мальчик. День еще не завершен. Аллах еще не велел нам отдыхать! Вскоре завиднелись и потянулись цепочкой торговые и ремесленные ряды Аталыка. Какие только звуки не неслись отсюда. Шипели поковки в кузнях, пели свою песню гончарные круги, звонко стучали инструменты чеканщиков, летели искры из под умелых рук точильщиков. Магир, чуть прищурившись, огляделся и сделал знак своему юному спутнику, указывая на мастерскую чеканщика – Пойдем.! Высокий старик, с руками, шелушащимися от металлов и настоев, обрадованно, всплеснул ладонями, увидев вошедших – Аллах велик! Магир! Каким добрым ветром?! Давно не бывал, ты, в мастерской старого Бахрама!.Человек дороги улыбнулся – Много дорог на свете! Много ветров веют и много мыслей у Аллаха! Бахрам, не против, ты, если не много я помогу тебе в ремесле твоем?!. Старик расхохотался – Ах, Магир! Не властно время над тобой! Я стал слаб глазами и чекан не так верен в руке моей! А, ты, можешь делать то, что исторгает из души восторг, даже у самого невежественного! Человек дороги кивнул – Нет бога кроме Аллаха! Дай мне инструмент и материал! А этот паренек будет сегодня моим подмастерьем! А, ты, отдохни, устод! Славную кюфту готовят за стеной повара, пообедай, выпей кумыса! Когда за Бахрамом закрылась дверь, Магир кивнул пареньку – За дело, Мурад!. Затаив дыхание, мальчик смотрел, как под точными, сильными, ударами молоточков и неуловимыми движениями тонких сверл и чеканов, под руками Магира, возникает на темном металле кувшинов, кумганов, сперва непонятные черточки, а затем узоры, сплетающиеся в потрясающую, переливающуюся вязь. Время от времени, Магир, не поднимая головы, командовал – Настой, чекан!! Подержи вот этот край. Остолбеневший Бахрам, пришедший через три часа, только разводил руками, глядя на гору покрытой невиданной чеканкой посуды – Велик Аллах! Магир, ты, сработал за трех мастеров! Вай мэ! Да такого узора не сделать ни в Сурате, ни в Герате, ни в Кундузе! Такую посуду не стыд подавать и на стол халифа! Что это за узор?! Магир вдруг стиснул в ладони чекан и сипло сказал – Я видел такой узор..Видел.. его делают мастера.. в Казвине.! Бахрам покрутил головой – Сколько стоит твоя работа, устод?! Якши устод! Чок якши!! Великий устод! Чернокудрый умелец устало вдруг кивнул, словно какой то огенек погас в нем.– Продашь их! А купят их очень быстро! Тогда.. тогда.. возьми себе все деньги. У тебя ведь три дочери. Им приданное нужно. А сына, ты, хотел женить. Вот и купи невестке подарок..А еще.. закажи молитву за упокой Латифа – чеканщика, славного Латифа- бухарца!. Мурад просительно глянул в обветренное лицо своего наставника – Учитель, устод! Объясни мне, Аллаха ради! Ты, словно хочешь мне показать что то! Чему то научить, но не объясняешь ничего! Лишь делаешь! Словно пытаешься работой гнать какие то черные думы! Магир попытался улыбнуться – У тебя хорошая душа, мальчик и будут не плохие руки. Твой отец желает, что бы, ты, попал туда где живут те, кто сполна познал вкус власти. Что бы ты, тоже был сыт, одет и не знал тревоги за день завтрашний! Паренек кивнул – Да. Отец говорит, что это самой сладкий запах на свете, запах власти. Почтенный устод, ведь ты можешь все. Ты, можешь сказать слово свое тем у кого власть эта. И тебя услышат! Ты можешь многому научить! Тяжелая ладонь Магира легла ему на плечо – Запах власти говоришь, мальчик? Ты хочешь ощутить его, да! Глаза ученика блеснули – Конечно же! Конечно хочу, и клянусь Аллахом, я готов на все для этого! Ты, мне поможешь, устод? Устод кивнул – Ну, что же, мальчик! Ман джадда, ваджада! Кто искал тот нашел! Завтра утром я буду ждать тебя у конского базара! Рано утром! И ты сумеешь, я, надеюсь ощутить запах власти и вкус ее! А сейчас беги домой! На мгновение человек дороги задержал ладонь паренька – А вот тебе три серебряных дирхема. Ты их честно заработал сегодня. Отнеси домой! Уже прокричал муэдзин, призывая правоверных на молитву. Солнце вставало над Аталыком, когда Магир, спокойно, смотревший на просыающийся мир своими узкими, черными, глазами, заметил несущегося бегом Мурада. Глаза паренька сверкали нетерпением, радостью, ожиданием чуда! Еще издалека, он, радостно закричал – Устод! Ты, сдержишь свое слово?! Ты, сможешь дать мне радость? Дать возможность ощутить запах и вкус власти?! – У мужчины одно слово, бача! Внезапно, рев труб, громкие голоса и странное звяканье прервали разговор. В дальнем конце улицы поднялась пыль. Скоро, она, рассеялась и стала видна вереница людей, скованных цепями, медленно бредущих, под хлопанье бичей и клики стражей. Когда процессия приблизилась, Мурад инстинктивно прижался к Магиру, глядя, с помертвевшим лицом, на закованных в цепи. Их вид мог гоаорить о том, что это выходцы с того света. С мертвенно – бледными лицами, покрытые рубцами, ссадинами, язвами, люди, медленно брели в сторону базара, подталкиваемые древками копий. От них шло чудовищное зловоние. Магир положил тяжелую руку на чалму Мурада – Смотри на них, мальчик. Они идут судной дорогой. Сейчас их будут казнить на помосте, у площади. Видишь как они смотрят. Они хотят наглядеться на этот грешный мир. Набрать в грудь воздуха. И молят Аллаха, что бы умереть быстро! Когда толпа обреченных скрылась за углом, Мурад повернул голову к наставнику – Устод, Магир – устод! Пойдем за ними. Я.. я хочу видеть. Магир прищурился и его глаза недобро сверкнули- Ты хочешь видеть как умирают люди.? Хорошо же пойдем. А на площади уже собиралась толпа, гудя, предвкушая зрелище. Уже шныряли водоносы, и продавцы сладостей, обычные гости перед смертными помостами. Палачи, деловито, готовили инструменты, кто то перебрасывался шуточками, где то уже бились об заклад, сколько продержатся на коже казней преступники. Магир указал подбородком на толпу – Смотри, мальчик! Эти люди рады насладиться зрелищем казни. Не потому, что у них нет сердца, а потому, что казнят сегодня не их. Ведь ни кто не волен знать, не встретит ли он свою смерть здесь, милостью Аллаха! С обреченных снимали оковы и колодки. Стражи, подталкивали древками, первых из тех кому суждено испить было чашу смерти. Магир, не заметно, ткнул локтем мальчика – Теперь посмотри на палачей. Это те кто получил власть над жизнями казнимых. Они спокойно сейчас будут делать то что приказали им, имеющие власть. Первого из приговоренных опустили на колени. Он зашевелил губами, творя молитву. Сверкнул кривой нож и медленно покатилась на помост голова. Толпа радостно загудела. Чернокудрый наставник почувствовал как пальцы Мурада впились в его ладонь. Время тягуче двигалось над Аталыком. Корзина палача была уже полна голов и теплый, сладковатый, запах повис а воздухе. Тучами слетались мухи. Человек дороги обнял мальчика за плечи – А теперь пойдем. Самое страшное впереди, сейчас будут резать кожу с живых. Не стоит глядеть на это тебе, мальчик. Словно лишившись воли, слепо повинуясь, Мурад двинулся вслед за Магиром. Когда почти миновали место казней, устод остановился и приказал – А теперь, посмотри сюда, мальчик мой, смотри и запоминай на всю жизнь. Он указал на кучку женщин стоявших отдельно и пояснил – Это жены. Жены тех, кого казнили. Милостивый эмир Арбиль разрешил им видеть казнь мужей и забрать тела, заплптив палачу. Внезапно словно бесплотная тень отделилась от толпы и одна из женщин, глядя на мир слепыми от горя глазами, подошла к Магиру. Мурад увидел как исказилось лицо наставника. А женщина заговорила – Магир. Это ты? Ты, ведь знал моего мужа. Его звали Ороз – палван. Он был первый силач в Аталыке. Он был добр ко всем. Никто не мог победить его в борьбе. Ты, сам смотрел и восхищался его умением, добротой. Он так любил детей. Его казнили.., да?! Он, случайно не рассчитал силу, сломал шею сопернику..Магир, ты, же знал его..Ты, жив, а вот его нет… Магир, скажи, его больше нет, да? Далеко позади остался шум базарной площади, запах виясящий в воздухе, словно на бойне. Магир и обморочно вцепившийся в его руку, Мурад, остановились. Лицо парня стало мертвенно белым и, он, начал крениться, норовя упасть. Он пришел в себя потому, что жесткая длань человека дороги приподняла его за шиворот и встряхнула. Мертвым и спокойным было лицо Магира, но сух и безжалостен был его голос- Ты, понял меня, мальчик?! Ты, ощутил чем пахнет власть? Она пахнуть кровью будет всегда! И те кто служит ей тоже! Мурад встряхнулся и с какой то не внятной искрой в глазах снизу вверх глянул на Магира – Устод, устод Магир! Я видел клинок в дланях твоих! Так владеет им тот, кто умеет разить на смерть! Ведь, ты, же сам убивал врагов своих! Лил кровь! Ведь отец говорил про тебя, что ты.. человек допроги.. самый лучший в мире подлунном! И в тебе такая жалость о тех, кто умирает?! Объясни же мне устод мой! Магир выдохнул -Да мальчик. Это так. Я выбрал свою судьбу, горячее сердце и бедность, вытолкнули меня из дома матери моей. Но не палач я. Не марал я рук своих кровью безоружных! Я иду тропой судьбы своей, и Аллах лишь знает, сколь долгой будет она. Мурад хотел что спросить, но глянув в глаза Магира, словно задернутые дымкой тумана, сдержал язык! Внезапно Магир произнес – Ну, что же, Мурад. Твой отец просил за будущее твое и жизнь твою! Он любит тебя! Выбор за тобой, мальчик! Наступил пол-день следующего дня. У мастерской Хакима – оружейника, с утра толпилась свора зевак. Молва уже разнесла весть, что прославленный оружейник Хаким посрамлен и победитель вправе требовать плату. Хаким, бледный, но держащийся с достоинством, стоял на пороге. Завидев Магира с Мурадом, он, сложил руки на груди в знак приветствия и заговорил с болью – Иль Алла, иль бисматулла! Лик судьбы отвернулся от меня! Ты, победил! Теперь, ты скажешь слово свое! Мастерская, кузня! Все что есть у меня. Ты, вправе требовать! Я начинал жизнь простым кузнецом и видно им закончу, но не скажет никто, что Хаким испугался судьбы! Толпа, еще вчера благоговевшая перед дамасским мастером, начала смеяться.– Все, Хакиму теперь в дервиши идти!, Хаким теперь кузнец, его теперь сам Азраил напугается! Магир положил ладонь на плечо Хакима и тихо сказал – Я беру заклад! Ты, проиграл, победил я! Так судил Аллах! Старый оружейник сник – Я знаю! Говори! Я готов! Толпа заревела и заурчала, предвкушая потеху..Многие придвинулись к Магиру, рассчитывая польстить богатому победителю и поесть за его счет, а может и тайком выпить!.Магир чуть повел кудрявой головой – Когда уходишь с караваном, ты, почтенный Хаким?! Старик безразлично пожал плечами – Дня через два-три. Да какой в этом смысл? Миср, Багдад, Хлат?..Какая разница теперь? Человек дороги вдруг застенчиво улыбнулся, да так по детски заразительно, что толпа вокруг, тоже рассмеялась сама не зная чему. И заговорил Магир – Аллах свидетель! Грехом было бы разорить такого мастера. Мой заклад… Он замолчал. Зрители затаила дыхание. Хаким едва выдохнул от волнения – Да говори же, говори! И звонко произнес Магир – Вот этот паренек, Мурад именем. Ты возьмешь его с собой! Ты сделаешь из него лучшего оружейника! Самого лучшего мастера! Поклянись пятой пророка и стопой Муавии!! Толпа зевак онемела. Хаким едва смог выдохнуть – Место ему в сердце моем! Он, будет мне сыном, клянусь Аллахом! И это весь заклад?! Магир рассмеялся – А чего же еще?!! Коран и говорит, «милость к тем кто слабее! Внезапно, старый оружейник судорожно глотая воздух подошел к Магиру – Магир! Клянусь! Открой тайну закалки! Небо свидетель! Унесу в могилу! Воин тот приходил! Готов все отдать за тот клинок! Все отдам, устод! Тайну клинков! Открой! Магир кивнул – Да будет так. Подставь ухо, славный Хаким! Толпа, выпучив глаза навострила слух. Старый оружейник окосел, глядя на мир и ошарашенно спросил – И все?!!!!!! Вся тайна закалки?!!! Ветер и ледяная вода!?!!!! Человек дороги кивнул – Да..А теперь подойди, мальчик. Прощай Мурад и запомни… Лучший учитель это жизнь. А судный день, когда, ты, будешь убивать и захотят убить тебя. Упаси Аллах от встречи с ним! Караван медленно шел, по дороге ведущей из Аталыка. Мурад, ехавший на вороном жеребце, последний раз обернулся. Магир стоял у ворот города и смотрел вслед уходящим. И почему то запершило в горле сына караванщика. Таким маленьким показался ему человек дороги на бесконечном ковре земли. Одиноким и беззащитно трогательным. И что то екнуло в сердце паренька. Кто был ему этот не долгий устод? Человек, в котором сплелись воедино детская беззащитность, доброе сердце, смертельная опасность и таланты великого мастера? Что бы не выдать своих чувств, Мурад пришпорил коня.. Магир не спеша брел по Аталыку. Уже смеркалось. Он помнил присказку, что при расставании две трети горя берет тот кто остается. И пусто было у него на душе. Уже зажигали огни, тянуло разными вкусными запахами из домов, где готовили вечернюю трапезу. Человек дороги направил свои стопы к караван сараю. Здесь было можно переночевать, поесть то, что послал Аллах, и при желании насладиться дурманящими зельями, танцами и музыкой. Караван сарай встретил его гулом голосов, ароматами еды, сопением тех, кто уже уснул, устав после дня, наполненного хлопотами, посланными Аллахом, голосами игроков в кости. Магир присел на кошму и заказал не хитрый ужин хозяину. Чего еще было желать ему, бродяге без роду и племени, привыкшему расставаться с недолгим кровом и снова идти тропами судьбы своей.? Он, не торопясь ужинал, вспоминая минувшие дни, которые были не легкими даже для него. Рядом с ним, ели, ругались, мирились, спорили люди. Но кто были они ему? Случайные сотоварищи по ночлегу, по позднему ужину в убогом караван сарае? Внезапно, он, почувствовал на себе чей то взгляд и поднял голову. Низенький, плотный, старик в дорожной одежде, видимо, караван- баши, дружески улыбнулся ему – Почтенный, разреши занять место с тобой рядом и если хочешь, разделить трапезу, ибо Аллах сказал, что даже сухая лепешка слаще, если поделить ее с попутчиком. Магир прижал ладонь к сердцу – Истина в словах твоих, почтенный! Присаживайся!. Караванщик улыбнулся и поставив свою посуду на кошму, опустился рядом, предлагая человеку дороги разделить с ним ужин. Магир в ответ пододвинул ему свое блюдо. В течении некоторого времени сотрапезники молча поглощали пищу, дарованную Аллахом. Порой они бросали друг на друга взгляды и вежливо кивая занимались едой дальше. Магир чувствовал, что этот старик подсел к нему далеко не случайно и был готов к любой ухмылке судьбы, локтем ощущая за поясом рукоять верного ножа-печака. Когда с трапезой было покончено и омыв руки и возблагодарив Аллаха, оба едока прилегли на кошму, сыто отдуваясь, старик -караванщик заговорил – Велик Аллахв милости своей! Все удовольствия может даровать, он, правоверному! Кров, очаг, жену, кусок мяса и лепешку! Магир сдержанно кивнул – Истина в словах твоих почтенный! Не так уж много и надо человеку. Старик широко улыбнулся – Разум и душу даровал тебе Аллах, почтенный. Ты, видишь красоту мира, умеешь наслаждаться им! Человек дороги кивнул, но если бы он был волком, что то приподняло бы у него, шерсть на загривке. Что то тихо сказало в душе – Будь внимателен, Магир! Сотрапезник словно стер с лица улыбку и заговорил твердо и жестко – Ну, а теперь послушай меня, Магир – человек дороги. Послушай меня и не сетуй потом на судьбу, жалея, что не услышал. Магир лениво потянулся, словно большой, хищный зверь, но его левая рука скользнула к поясу. Движение было почти не заметным, но старик уловил его и чуть приподнял палец – Не стоит, человек дороги. Я хочу поговорить. Я не желаю зла тебе. Черные кудри Магира взметнулись, он, встряхнул головой, и медленно спросил – Так что за дело у тебя почтеннейший и кто ты? Караванщик чуть развел ладони – Меня зовут Ашир, караван – баши Ашир. По воле Аллаха я измеряю ковер земли, бываю везде, много вижу и много знаю. Много славных городов есть на свете. Осенью, например, судьба занесла меня в чудный Кашгар, что у самой кромки великих снегов и бескрайних степей..Да..Много народу стеклось в Кашгар по осени, товар купить, коней сторговать, много бродяг без рода и племени! Магир повел плечами – Аллах велик, много встреч дарует людям., многих носит ветер странствий! Старик кивнул – Это так. Но, вот этот ветер занес в Кашгар людей дороги, волков, чья жизнь не стоит дорого. И был среди них молодой дервиш. Он и еще один, сумели сбежать прямо из под ножей палачей и сабель стражи Внутри у Магира повеяло холодом, но он по прежнему застенчиво улыбнулся – Хвала им! Крепкие руки и сердца даровал им Аллах! Но что нужно то от меня почтенный? От вольного дарваза, Магира? Караванщик не спеша перебрал четки – Вот именно. Крепкое сердце и рука. Вольный дарваз говоришь? Я случайно увидел тебя. Ведь это у меня покупал железо старый Хаким. Я не поверил глазам своим. Но когда я увидел как, ты, куешь клинок и, ты, снял одежду, я увидел шрам. Вот тут. Я вспомнил, что вернувшиеся стражи говорили, что дервишу распороли плечо копьем. А когда я узрел твой поединок с Ибрагимом, лучшим воином из моей охраны… Внезапно старик прервал свою речь и разразился взрывом хохота – Ты оставил без штанов лучшего из вонов. Из всех кого видел я. А видел я много! Внезапно, он стал серьезным- Так вот, Магир. Я давно присматриваю такого как ты. Мне нужен именно такой человек. Тот, кто давно сроднился со смертью и не побоится ничего. Тот сможет и караван охранять и опасность заметит! Тот, кто будет надежнее пса цепного! Я хочу предложить тебе. Пойдем со мной! Пройдет время и, ты, сам станешь караван-баши. Если Аллах даст тебе долгую жизнь, то после меня все, что накоплено мной, станет твоим, а? Ведь я бездетен. Соглашайся, человек дороги! Караван уходит на рассвете! Магир кивнул – Лестное предложение. Охранять тебя и твои товары изавершить дни свои в удовольствиях и неге! Купец кивнул – Именно так! Ты мудр, человек дороги. Ну, подумай сам. Кто ты?. Бродяга, без рода и племени. Подобные тебе гибнут на смертных помостах и в комнатах стонов, даже не отведав вкуса жизни. Аллах даровал жизнь. Но велико ли удовольствие прожить ее волком?! Я знаю, что Арбиль и старый везирь, Дахир, ценят людей пока есть в них нужда. Ты же, можешь дни окончить очень скоро, под ножами палачей, на виселице. И ради чего, скажи на милость Аллаха? Собеседник Ашира пожал плечами- Ты сам знаешь отлично. Я не слишком ценю жизнь свою. Чем отличается жизнь волка от судьбы сторожевого пса? Спасибо почтенный, но я останусь Магиром. Видит Аллах я умру тем кто я есть! Караванщик хмыкнул – Аллах даровал тебе храброе сердце, но поскупился на разум, Магир. Ты, плохо окончишь дни свои и вспомнишь меня! Магир чуть сощурился – Много истины в словах твоих, почтенный, а не боишься ли, ты, так дерзать, изрекая их в самом сердце Аталыка.? Ведь и стены имеют уши, а камни глаза. Ашир кивнул головой – Нет, не боюсь. Ты, не побежишь сейчас к Дахиру с такой важной вестью. Утром караван уйдет..Ты хочешь сказать, что когда выйдет караван из города, от нас отвернется Аллах? Так вот, вблизи города, на виду у всех, воины Арбиля напасть не посмеют, не так безумен ваш эмир. Да и охрана моя состоит из лучших воинов. А в дне пути, за перевалом, нас ожидает отряд кашгарских воинов.!! И мне, Магир кроме многих забот, возложенных Аллахом на спину мою, важен был ты! Клянусь Аллахом, я предлагаю последний раз. Пойдем со мною! Разве не слышишь, ты, как новые дороги зовут тебя? Больная улыбка коснулась губ Магира – Нет, почтенный Ашир. У мужчины одно слово! Прощай, да будет с тобой милость Аллаха! Старик сокрушенно качнул головой – Магир, ты, еще юнец против моих лет, а уже серебро в твоей голове! Ты не раз вспомнишь меня и проклинать будешь день, когда отринул от сердца своего мои слова! Прощай, человек дороги! С этими словами, он, поднялся и скрылся за пологом, заменяющим дверь. Магир увидел, что в предрассветном сумраке, навстречу караван-баши двинулись две тени, видимо воины охраны. И смутная тоска, словно утренний туман на землю, опустилась на его бесстрашное сердце… Аталык еще только лишь просыпался. Лениво зевая, менялись стражи у крепостных ворот, надсмотрщики – мухтасибы начинали обходить улицы и караван сараи, стремясь узнать, были ли происшествия этой ночью. Старый Дахир проснулся задолго до появления солнечных бликов. Он сидел в своем скромно убранном покое и то перебирал четки из палисандра, то бесцельно перекладывал свои книги, собранные им за долгие годы. Никто не должен был знать или догадываться, что происходит в душе этого лукавого старца, с каменным сердцем и давно поросшей мхом душой. Да и самому себе, Дахир страшился это сказать. А самое страшное, для Дахира, заключалось в том, что страх и тревога начали заползать в сердце его. Он начал уставать, этот, познавший всю изнанку жизни, старик. Уставать от вида пыток, крови казней. От бесконечных интриг, которыми наслаждался ранее. Порой, по ночам, в кошмарных видениях, приходили тени прошлого, то безликие, безглазые, то принимавшие очертания тех, кто ушел в царство теней его стараниями и молитвами. То, он, видал своих покойных братьев, тайну смерти которых знал один, то бесконечной чередой шли люди дороги, сгинувшие на кожах казни, пропавщие без вестно. Кто полз, волоча переломанные на пытках ноги, кто слепо двигался, без кожи, содранной умелыми палачами, кто дышал холодом могилы, маня за собой старого Дахира. И сегодня ночью демоны прошлого опять помутили сон и спокойствие старика. В силу этого, сотворив, рано утром, молитву старый Дахир и сидел в своем покое. Пришедшие к нему с утра надсмотрщики- мухтасибы уже известили о том, что ночь в Аталыке прошла спокойно. Дворцовый смотритель – чауш, кланяясь, и избегая смотреть в глаза, подобострастно рассказал, о том, что трапеза утренняя скоро будет на столе. Внезапно отдернулся полог и вошедший начальник дворцовой стражи, седой, плечистый кашкаец, низко, кляняясь произнес хриплым басом – Прости, о почтеннейший везир, милостью Аллаха я прошу прощения за то что осмелился побеспокоить, но..Старик с каменным лицом едва бросил на него взгляд – Чего ради, ты тревожишь в столь ранний час слух мой?! Воин хрипло пробасил – Богатый караван-баши, из Кашгара, Ашир ибн Муслим, желает усладить слух твой беседой, с глазу на глаз. И хочет, он, дабы, ты, свое благосклонное внимание и время драгоценнейшее, уделил ему! Дахир почти незаметно перебрал четки – Караван-баши? Из Кашгара, Ашир?! В столь ранний час? Бог в доме, гость в доме!! Скажи, что бы трапезу подавали не медля и проси его осчастливить мой бедный кров лицезрением его и речами его. Вошедший в покой Дахира, старик, в одежде караван-баши, поклонился по обычаю, поприветствовал хозяина и присел, увидев приветственный жест старого царедворца. Дахир широко улыбнулся – Гость в доме, бог в доме! Раздели со мной трапезу, почтеннейший! Ибо, Аллах велел делить с гостем даже ломоть черствой лепешки и глоток воды из родника! Гость ответил благодарственным жестом и сотрапезники приступили к еде. Когда достархан был убран, Дахир обтер руки, так же как и гость, совершил омовение лица и спросил – Что привело тебя в столь ранний час, почтенный? В порядке ли караван твой, не нанес ли кто обиды почтенным гостям?! Караванщик, не спеша, уселся поудобнее и медленно улыбаясь, ответил- Все в порядке, почтенный хозяин. Сыты кони наши, с успехом проданы товары, привезенные из Кашгара, Аллах свидетель. Нет обиды в сердцах наших. А привело меня к тебе одно обстоятельство, что камнем лежит на сердце моем и не дает покоя душе моей! Дахир, сокрушенно, цокнул языком – Слух мой устам твоим, почтенный! Клянусь Аллахом, я, готов разрешить сомнения души твоей и сердца твоего! Что за печаль в сердце твоем?! Гость улыбнулся и с каким то, глубоко затаенным чувством произнес – Сердце мое жаждало лицезреть тебя, о почтенный Дахир. Ибо известность твоя, и слух о тебе, коснулись слуха правоверных в разных землях! Чуть польщенный, царедворец, улыбнулся – Аллах свидетель, но недостоин я такой славы и почитания! Что же возжелало сердце твое, почтенный?!. Караван баши развел руками – А жаждал я лицезреть тебя, о почтенный визир, эмира Арбиля, по той причине, что не рождался еще в мире правоверных, негодяй, подобный тебе, такое порождение гиены и шайтана! Такой человек, в ком сплетались бы в столь гнусном сожительстве подлость и низость души! Дахир окаменел от неожиданности. Сперва, он, решил, что нежданный гость внезапно лишился рассудка и осмеливается говорить дерзости в лицо хозяину. Но глаза караван баши сверкали ненавистью и откровенным презрением. С трудом сдержавшись, везирь улыбнулся – Что слышу я, почтенный караванщик..?! Ты, осмелился оскорбить хозяина дома, с которым преломил хлеб? Да знаешь ли, ты, что за подобную дерзость.. Гость перебил его весьма не почтительно -Знаю, но не страшусь! Ты, можешь сейчас отдать приказ и меня отправят в руки стражей, а затем палачей?! Мои воины получили приказ, если я не выйду отсюда через три четверти часа, брать дворец штурмом. Они готовы к бою в любой миг! А твои стражи еще потягиваются, сбрасывая остатки сна.! Ты, отдашь приказ перехватить караван по дороге, но меня уже ждут извещенные воины! Дахир, в бессильной злобе стиснул четки. Ах проклятый караван – баши! Он предусмотрел все. Старик стиснул зубы – Так кто ты? Что привело тебя в дом мой? Как, ты, осмелился переступить порог этот, ты, столь люто ненавидящий хозяев? Что нужно тебе?! Ашир чуть скривил губы – Я, караван -баши, из рода в род! Но, сам эмир Кашгара преклоняет слух свой к устам моим! Совсем не давно, волки, которых рассылаете, вы, люди дороги, пытались учинить смуту и резню в Кашгаре! Но Аллах покарал их! Затем, вы, пытались стравить братьев – эмира Кашгара и эмира Коялыка, зная, что шайтан давно посеял между ними рознь! Мой господин, эмир Кашгара, великий Махмуд ибн Юсуф, велел передать тебе, что лишь почувствует ваше дыхание в славном Кашгаре, то глотка ваша ощутит как стиснет ее наша длань! От ярости, каменное лицо Дахира посинело и стало смахивать на маску смерти. Старый хитрец, лишь в бессильной ярости глотал воздух пересохшим ртом. А свирепый гость безжалостно продолжал – Я знаю, что владыки ненавидят друг друга! И может быть не взялся я говорить, столь дерзновенные слова хозяину дома, с которым разделил трапезу! Но два сына моих погибли! Погибли в Узун – харе. Два года назад, и смерть они приняли от руки подлых убийц, посланных тобой и твоим господином эмиром Арбилем ибн Тобчи! И еще, послушай на прощание! Вы, с твоим эмиром сеете рознь, смуту, семена шайтана, щедро разбрасываете по земле! Придет время и яд ваш отравит вас самих. Вы, захлебнетесь им, перережете глотки друг другу! Я стар и могу не увидеть этого, но Аллах видит все! Прощай же, почтенный хозяин, достойный, выкормыш иблиса! С этитми словами, гость стремительно, не по стариковски, встал и едва заметно склонив голову, покинул покои страшного старца, окаменевшего от ненависти и неожиданности. От бешенства у Дахира потемнело в глазах!! С хриплым рычанием, он, метнулся на двор, готовый отдать немедленный приказ воинам и остановился, словно споткнувшись. Проклятый Ашир не солгал. Воины, охранявшие караван, словно почетная свита, окружили дворец и были внешне беспечны, но Дахир заметил, что ладони их лежат на рукоятях сабель и древках копий, а лучнки готовы вырвать стрелы из колчанов любой миг..И уже сидя в седле, обернулся Ашир и встретились глаза. Его и Дахира. И прощально крикнул караванщик – Помни слова мои! Придет день и пробьет час твой, почтенный хозяин! Дахир повернулся и ссутулившись, медленно, вернулся во дворец. Но не успел он дойти до своих покоев как его нагнал дворцовый мухтасиб – Почтенный! Великий эмир Арбиль требует тебя к себе и не медля! И тихо прибавил, оглянувшись – Давно такая ярость не посещала сердце повелителя! Арбиль едва взглянул на своего старого слугу и поигрывая рукоятью кинжала, указал ему на стол – Мой верный, Дахир! Слуга только что ушедшего с караваном купца передал мне вот это! Сказав, что этот дар ему велел вручить эмир Коялыка! Вручить мне! Подойди же и оцени его! Дахир подошел к столу и остолбенел. К письму коялыкского эмира была прицеплена тонкая петля, сплетенная из серебрянной крученной нитки. А само письмо было кратким «Аллах свидетель, именно такой дар заслуживаешь ты, почтенный эмир Арбиль, сын Тобчи-хана, славный отпрыск племени чигилей! И уже не сдерживаясь, Арбиль рявкнул – Что стоят все твои интриги?! Все пролитые реки крови, старый Дахир?! Мой старый слуга, не выжил ли, ты, из ума так надежно охраняя меня, что враги осмеливаются на подобную дерзость? Кровь отлила от лица Дахира и он почувствовал пустоту в груди. Повисло страшное молчание. Наконец старик заговорил – О мой повелитель! Пусть сердце твое преисполнится благодати и иссякнет злоба в нем! Не кончается подлунный мир отрогами Кашгара! А, вот весть о дерзости владыки Коялыка полетит быстро! Надо устрашить дерзких и показать, что еще крепко держит рука наша клинок и оседланы кони наши.! Эмир сумрачно кивнул – Говори старик, но знай… же. Если снова перейдет нам шайтан дорогу, то петлю уже вручат тебе, мои мухтасибы и сами примерят, к лицу ли тебе подарок! Дахир оскалил в улыбке желтоватые зубы – К западу, за перевалами..Хамадан..Там давно нет твердой власти. Эмиры бьются друг с другом. А город – в сердце троп караванных! День улыбался миру, когда Магир выехал из Аталыка на своем коне. Как прекрасны были предгорья, как расцветила весна равнину.!!!! Человек дороги бешено погонял коня. Внезапно, он, остановился и принюхался. Как же напомнил этот запах ему детство, так давно ушедшую жизнь.!! Магир внезапно упал в молодую, сильно, пахнущую траву. Давно уже ветер странствий, годы и невзгоды, выжгли и высушили в сердце его слезы. А теперь, он, молча катался по траве и почему то влажным было его лицо..Были ли это слезы или влага от недавно прошедшего весеннего ливня? Кто скажет об этом?Читать дальше