Олег Бобров - Ветры Баянкола

Пламя Хамадана

Людское половодье наполняло город. Под копытами вьючных животных топотом ног, звенела плотно убитая земля. Казалось все краски, все цвета, с пестрого покрова земли сплелись здесь в один единый, бурлящий, звенящий клубок. Цветная радуга ковров и тканей на прилавка, веселая рябь фруктов щедрой земли, блеск медной посуды и оружия – все сливалось в одни чудный, радующий глаза свет веселой, шумной столицы..Оживились даже нищие и калеки, просившие подаяния милостью Аллаха у городских стен и у рыночной площади.. Высокий, молодой, нищий, с блестящими, черными глазами, закутанный в дорожное тряпье, звонко пел какую то чужеземную мелодию, поджав под себя ноги и просительно улыбаясь прохожим. Время от времени в его выдолбленную из тыквы чашу летели то медные гирифи, то куруши из потускневшего стертого серебра.. Казалось, он, был полностью поглощен своей мелодией, и не замечал ничего вокруг, время от времени благодарно прижимая ладонь к сердцу. Внезапно чей то звонкий голос оторвал его от привычных занятий – Ой, апа, погляди на этого нищего..Послушай как он играет!

Магир повернул голову..В упор на него глядели лукавые девичьи глаза, обладательница которых была закутанна в темную накидку. Стоявшая рядом с ней, пожилая женщина, держащая в руках увесистый хурджин с тканями, лишь пренебрежительно махнула рукой – Пойдем отсюда, Алима..Мало ли попрошаек стекается в столицу..? Они зарабатывают именем Аллаха на хлеб. А этот, судя по всему, загнан в город бедой..Видишь, как он еще молод

На мгновение лукаво блеснули девичьи глаза и золотая монета, чеканки далекого Мисра, звякнув упала в чашу..

Нищий благодарственно поднял глаза к небу, а когда опустил голову, две женские фигуры уже смешались с толпой..Он проводил их улыбкой, и снова взялся за свою дудку, выводя не замысловатый мотив..

Уже месяц, он, был в шумном, веселом Хамадане, заброшенный сюда лукавой судьбой и приказом старого Дахира.

Наступили сумерки..Нищие, дервиши, бродяги, стекались на ночлег, обмениваясь услышанными новостями, хвастаясь добычей, ругаясь на немилость судьбы. Многие искали соседства с Магиром, которого любили за веселый, застенчивый нрав, чудесную игру и звонкий голос. Устроившийся рядом с ним у костра, седой бродяга Зафар, вдруг оживился – Послушай – ка, Кара-Хожа. Я сегодня видел как зеленоглазая девчонка Алима бросила тебе золотую монету.. Видно, ты, ей глянулся. Обычно она, и ее мать Зейнаб, не жалуют нас, спутников ветра. И мгновенно сладкая дремота, уже начавшая одолевать Магира, улетела прочь, словно испуганный мотылек. Он приподнял голову и потянувшись всем телом, лениво спросил – Ты знаешь ее? Откуда? По моему ты не вхож в дом, хозяева которого раздают нищим золото?! В ответ раздался хохот собрата по ремеслу – Я не знаю?! Да, мы, с ее отцом снаряжали вместе караваны, возили товары, аж до самого Халеба и Кашгара!! Он погиб от заразы, а наши товары сожгла стража, боясь мора..Я вернулся домой, голый, словно в момент рождения!! И остался голым!

Внезапно Зафар отвернулся и плечи его мелко затряслись..Наступила ночь, город заснул, беспечно храпели рядом, нищие, бродяги, днрвиши, дарвазы. Лишь Магир, застенчиво улыбаясь свои мыслям, почему то вспоминал звонкий голос и блеск зеленых глаз. Наступило утро. Яркие лучи его снова оживили людское море..Забурлил. загомонил базар, толпы народа вновь занялись привычными своими делами. Черноглазый человек дороги, привычно наигрывал что то, тупо уставясь в свою чашу для подаяния..Внешне, он, был безмятежен, но все в душе его клокотало словно вода на горном перекате. Сегодня человек, посланный Дахиром, должен был передать ему монету и приказ, а еще… что то заронили в его усталую душу веселые зеленые глаза и девичий смех. Какое то непонятное зерно. Наступил полдень..Солнце уже стояло над головой, когда высокий человек в, расшитом, золотом, халате, подошел к Магиру и буркнув – Велик Аллах и милость его бездонна! протянул ему монету, и склонившись, еле слышно шепнул на ухо – Узнать когда меняется стража и когда из города уходят отряды союзных кочевников.

Магир бесстрастно кивнул едва заметно. Шло время, уже дневной зной, разогнал по тенистым закоулкам и старым каменным развалинам бродяг, а, он, все сидел недвижимо, словно ждал чего то.. Солнце уже медленно завершало свой круг когда тонкая девичья фигура показалась в этом забытом богом углу, отвеленном нищим..Алима, легко опустилась на корточки рядом с Магиром и лукаво улыбнувшись попросила – Кара-Хожа. Ведь так зовут тебя? Сыграй. Ты, так чудесно играешь. А я заплачу тебе. И словно какая то мягкая лапа сжала тоскующую душу волка – одиночки. Словно трель горного ручейка зазвенела мелодия. И по детски расрыв изумленные глаза слушала дева. Наконец, когда последний звук растворился в раскаленном воздухе, она сунула монету в ладонь Магира и решительно сказала – Идем со мною. Магир сдержал изумление, бесстрастно глядя ей в лицо. Он неторопливо собирал свой нищенский скарб, под изумленными и удивленными взглядами. А наблюдавшая за ним дева, неторопливо, поясняла – Сегодня ровно пять весен как не стало отца. Согласно вере и обычаю рода нашего. В этот день нужно накормить нищего и раздать 5 из них, милостыню. А ты, так чудно играешь, у тебя нет таких страшных язв как у других, ты, не смотришь как Зафар, готовый разорвать в клочья..И.я упросила апу, что бы гостем в доме стал, ты, Кара-Хожа. Идем же скорее! Как ни был закален превратностями судьбы человек дороги, но и, он, с трудом сдерживал улыбку, слушая это беззаботное щебетание.

Старая Зейнаб, вдова купца, накрывала досторхан, время от времени поглядывая на черноглазого гостя, смывавшего на двре грязь и пыль. Магир наслаждался вечером, чудесной едой, давно не испытанным ощущением покоя и тепла чужого очага..Того, чего по воле судьбы лишен он был, того что даже перестало сниться ему..После трапезы он медленно взял в руки руд и чудеснейшая мелодия, словно напоенная ароматом фруктов, звенящая, словно детский смех, разлилась под сводами старого дома. Уже высыпали на небе звезды, когда прочитав короткую молитву напутствия, хозяйка закрыла за ним дверь на улицу. И тихо улыбаясь своим мыслям, он, шел обратно, туда где суждено было ему ночевать. Вот наконец коновязь, здесь ярко горели походные горны, слышался перезвон молотков и позвякивание оттачиваемых клинков. «Кочевники куют коней, так, значит через 3 – 4 Луны, они, уходят в Коялык, а вот меняется стража у стен у арка.»

И тоска, чудовищная тоска, стиснула его горло..Здесь в этом веселом шумном городе живут люди, давшие ему тепло очага, безродному бродяге, здесь, словно ребенок смеется и радуется жизни Алима. У нее такие чудесные глаза, цвета весених ящерок, которых он ловил в детстве. Прошло еще два дня. Магир, теперь целыми днями бездумно бродил по узким улочкам, снедаемый странной, неведомой до этого тоской. Он старался не думать о том, что будет здесь через несколько дней, с невнятным предчувствием надвигающейся беды, старался отогнать то и дело всплывающие в памяти зеленые глаза, девичью улыбку под полупрозрачной накидкой.