Виктор Попов - Имя

Данные казачьих и арнаутских разъездов показывали, что конница турок скапливается на правом фланге, а немногочисленная янычарская пехота занимает редут на левом. Пушек у топчу много, но почти все они малых, до шести фунтов, калибров. За двенадцать и выше – раз-два и обчелся.

«Значит, сбиваем их правый фланг конницей, накрываем редут полевыми пушками, берем в штыки. Пойдут гренадеры и егеря генерал-поручика Дерфельдена. Остальные докалывают. После сего остаются еще монастыри. Но они уже по обстановке…» – пронеслась в голове генерала заключительная фаза сражения, но перед этим предстояло преодолеть еще одно препятствие.

Обогнув лес, корпуса союзников вновь соединились, тут же оказавшись в сильно заболоченной низменности. Заросли тростника и камыша в рост человека, с одной стороны, давали возможность скрытно приблизиться к позициям противника, с другой, стали кошмаром для артиллеристов. Лошади проваливались на каждом шагу и не вытягивали застревающие в грязи тяжелые упряжки. Легкие шестифунтовые полковые пушки австрийцев еще сравнительно легко выносились на руках, но когда то же пришлось делать с тяжелыми двенадцатифунтовыми орудиями русских, продвижение и без того сообразно местности черепашье, застопорилось окончательно. С каждого взвода исключительно второй и третьей линий было приказано отрядись по человеку в помощь вымотавшимся артиллеристам. Из первой линии, которой предстояло идти в штыки, людей не брали: забитые от усталости руки в этом деле – смерть.

Пушки снимали с лафетов и, где на веревках, где на нарубленных тут же в лесу поперечинах, несли группами в шесть-семь человек, один из которых тесаком расчищал дорогу. Так же несли и зарядные ящики. И так две версты, стараясь не отставать от наступающей пехоты.

Когда низменность была пройдена, потребовалось некоторое время для восстановления строя. Но турки и не подумали воспользоваться ситуацией, наблюдая за построением противника с почтительного расстояния, и лишь отдельные всадники сцеплялись на флангах с вышедшими на простор задолго до основных сил казаками и арнаутами. Стычки эти, похожие на конные дуэли, никак не влияли на общий ход сражения и приносили кому-то личное удовлетворение, а кому-то бравую, но глупую смерть. Наблюдая за ними вполглаза, генерал отослал адъютанта к принцу Кобургскому с изложением своих соображений. Он знал, что австриец подчинится. Поздно было возражать. Это надо было делать раньше, до переправы через Путну. А теперь раз уж назвался груздем, то полезай в кузов…

Соображая, как перевести на немецкий эту поговорку, генерал поехал вдоль первой линии к ее командиру Вилиму Дерфельдену, эстляндскому немцу, который был поставлен в тупик вопросом командующего. Прямой перевод в этом случае не работал. Аналога Дерфельден долго не мог найти. А когда нашел, то оба генерала долго, к удивлению солдат, смеялись. Вышло что-то вроде: «Wer sich fur einen Ochsen ausgibt, der muss fur einen Ochsen ziehen» 4 4 Дословно с немецкого: «Тот, кто выдает себя за вола, должен тянуть как вол». . Превращение гриба в быка при сохранении смысла поговорки в целом выглядело какой-то языковой каверзой, и генерал продолжил лингвистические изыскания: вызвал переводчика, чтобы узнать есть ли что-то подобное в турецком. Собственных познаний генерала в турецком было явно недостаточно, но лингвистические штудии вскоре прервали адъютанты. Один прибыл от начальника артиллерии, подполковника Воейкова. Он сообщил о готовности полевой артиллерии. Другой привез ожидаемое согласие принца Кобургского. После чего генерал дал напутствие Дерфельдену. В словах его проскальзывали нотки прощания. На первой линии прилететь может каждому. А уж командира неприятельские стрелки будут выцеливать особенно. Дерфельден же не будет прятаться – генерал хорошо его знал.

– Как собьем их конницу, не ранее, выпускай егерей в цепь. Как учили. Роты две, не более. Вроссыпь. Остальных в каре. Выводи на картечный выстрел Воейкова. Опосля его залпа цепь ту на пальбу во фланги, а с остальными в штыки… Ну, с богом, Вилим, с богом! – попрощался генерал и выехал для лучшего обзора в центр позиции. До Фокшан оставались какие-то три версты. Последняя фаза сражения началась.

В начале движения в двух верстах от укреплений турок сцепилась кавалерия. Значительно поредевшая к тому времени турецкая конница, по-видимому, лишившаяся при атаках каре своего основного боевого элемента, на этот раз оказалась легко сбита русскими карабинерами и австрийскими гусарами и частью уже тогда в панике начала отступать на юг, в сторону Рымника. Но большая ее часть все-таки отошла за редут и закрепилась там под прикрытием пехоты и пушек. Васильковые колеты карабинеров сунулись было туда, но, будучи встречены ружейным огнем и картечью, вовремя вслед за отошедшими по первому требованию гусарами ретировались. Союзная конница таким образом очистила поле боя, уйдя за вторую линию, и в дело пошла пехота Дерфельдена, сопровождаемая полевой артиллерией. Турки открыли огонь загодя, еще на двух верстах. Для картечи было далеко, а редкие ядра и бомбы, долетая до первой линии, наносили урон незначительный. Топчу не могли этого не понимать. Но что им оставалось делать? Янычарская пехота, и без того малочисленная, в чистом поле не имела шансов против выстроенного противника. Укрепления давали хоть какой-то шанс. Как оказалось, призрачный.

Дивизия Дерфельдена до полуверсты, опасаясь еще атак конницы противника, шла в батальонных каре. Высланные вперед две роты егерей-застрельщиков, оставаясь почти незаметными, так как их зеленые мундиры и каски с черными гребнями почти сливались с высокими, никем не кошеными травами, двумя шеренгами-волнами, сменяя друг друга, просочились к редутам, заколов без единого выстрела передовые янычарские посты. Выйдя на дистанцию прямого выстрела застрельщики разбились на взводы и открыли огонь, сосредоточившись в первую очередь на топчу, вскоре нанеся им немалый урон. Во многом благодаря этому каре относительно без потерь вышли на позицию штыковой атаки. Здесь уже под прикрытием огня полевой артиллерии Воейкова каре перестроились: в шесть батальонных в три шеренги колон. Две егерских – в центре, четыре гренадерских ― с флангов. Перестроение не заняло и десяти минут, в продолжение которых пушки Воейкова, сведенные по приказу генерала в одну батарею (восемнадцать орудий на узком, менее версты, участке фронта), несколькими картечными залпами смели топчу с редута. Пушки турок, оставшись почти без прислуги, далее лишь изредка напоминали о себе. Штурмовые колонны под барабанный бой двинулись вперед. Передовые роты егерей, переждав лежа картечь своих, ушли во фланги, продолжая тревожить засевших в укреплениях турок огнем. Одновременно в последнюю на сегодня атаку пошли карабинеры и гусары. Они первые достигли турок. На этот раз турецкая конница, оставшись без поддержки пехоты и пушек, сопротивлялась недолго. Сбитая с позиции, она вскоре в полном беспорядке отступила в сторону Рымника и Браилова, преследуемая вступившей на этой фазе в бой четвертой линией: арнаутами и казаками.