Евгений Тимошенко - Aber Sellenberg. Исповедь контрабандиста. Левобережье Днестра. Темная сторона Луны

© Евгений Тимофеевич Тимошенко, 2018

ISBN 978-5-4493-4450-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В этой книге речь идет о реальных событиях, что происходили на территории, расположенной вдоль обоих берегов Днестра, и людях, которые эти события развивали. О любви, ненависти, предательстве, деньгах и власти – всем том, что сопровождает нашу жизнь.

Автор этой повести – Абер Шелленберг (Тимошенко Е. Т.), родился и вырос в тех местах, речь о которых идет в этом повествовании. По воле автора фамилии некоторых действующих лиц изменены, но возможны и случайные совпадения.

Маленький еврейский мальчик, сидя у своего отца на коленях, спросил: – Папа, а что такое жизнь?

– Жизнь – это апельсин! – ответил ему отец.

Прошло шестьдесят лет, мальчик вырос, но всегда думал над словами своего отца.

Сидя у кровати в его смертный час, он все же решился спросить об этом еще раз:

– Отец, но скажи мне все-таки. Почему жизнь – это апельсин?

Едва приоткрыв глаза, тот ответил:

– А хрен его знает.

Мы не знаем, что это такое-жизнь и для чего мы пришли в этот мир, но не имеем права подменять своим восприятием этой жизни чье либо еще…

– Уважаемые учащиеся! Рад поздравить Вас с получением приписных свидетельств! С сегодняшнего дня Вы не просто подростки, но военнообязанные граждане нашей Великой Родины-Союза Советских Социалистических Республик! – голос военкома плавно перетекал из одного угла небольшого актового зала военкомата в другой…

– Сейчас я начну вручать свидетельства в алфавитном порядке и по школам, – произнес военком уже себе под нос, наклоняясь к столу, и беря в руки список…

– Алексеев! Первая школа… Поздравляю!

Мы зачем-то все хлопали, честно говоря, до сих пор не понимаю, зачем. Список был длинным, собрались все десятиклассники.

Шла третья четверть десятого класса, нужно уже было думать о выпускных экзаменах. А вот с выбором высшего учебного заведения проблем не было – военное училище! Но мне исполнилось только шестнадцать лет. Все мои одноклассники были старше меня, так что это приписное я должен был получать в следующем году. А без него дорога в училище была закрыта. Вот и пошел вместе со всеми.

– Шелленберг! Поздравляю!

Я остолбенел. Неужели получилось!?

– Постой-ка! А, ты какого года рождения? – и обращаясь к председателю медкомиссии, спросил:

– Вы проверяли его свидетельство о рождении? Где оно?

Что тут началось! Никогда бы не подумал, что в этом обрюзгшем пожилом человеке может быть столько энергии и силы. После словарного разноса он просто вошел в раж и разорвал мое личное дело на глазах у всех.

Вечером сидя за столом, я рассказал обо всем моему деду. Он покряхтел, но взялся за трубку телефона и набрал какой-то номер.

– Виктор Михайлович, это Cушков беспокоит. Да-да, я по поводу внука. Завтра? Хорошо! – закончил разговор дед и положил трубку. Повернувшись ко мне, он тихо сказал:

– Завтра к 10-ти утра к нему. Напишешь все, что тебе он скажет. Понял?

– Да! – ответил я.

Наутро я был в военкомате. Военком прибыл раньше, и принять меня не мог. Послал меня к начальнику второго отделения майору Тодосой. Тот посмотрел на меня искоса, пригласил сесть за стол. Вручил бумагу и ручку, и начал диктовать. Вот так я написал письмо Д. Ф. Устинову, тогдашнему министру обороны. Ответ пришел ровно через месяц. На этот раз меня вызвали к военкому повесткой.

Вручая мне приписное свидетельство, он что-то говорил мне, но я, не веря тому, что это все случилось, даже не слушал его, а просто, молча, кивал головой, как китайский болванчик.

С этого момента началась моя сознательная жизнь.

Родился я в небольшом городке Молдавии, под интересным названием Рыбница в 1966 году. Дед мой сюда переехал с семьей из Сибири подымать и строить дороги. Родители мои разошлись вскоре после переезда, отец вернулся в Сибирь, мама через пару лет снова вышла замуж. Так что получилась даже семья на первых порах.

В училище меня отвозил отчим. Добрались достаточно быстро. Деду к выходу на пенсию подарили за его же деньги «Запорожец», так что мчались мы с ветерком и свистом.

В «абитуре», так в то время назывался на период поступления батальон обеспечения учебного процесса при училище, встретил своих земляков из разных школ, но держались мы вместе, и было весело!

Одного парнишку намазали зеленкой – нарисовали очки и усы, пока он спал. На утро вся «абитура» ржала на построении, даже на команды офицеров не реагировали. А один хлопец чего удумал: в курилке выбирал самого невнимательного и поджигал шнурки. Шнурки не горели, но тлели. Было от чего давиться смехом на самоподготовке. В общем не скучали.

Сдавали четыре экзамена, и после каждого из них, нас становилось все меньше. Как бы там ни была хороша моя подготовка, но последний – физику, я провалил.

Я ее терпеть не мог, но это был скорее результат отношений с преподавателем, когда учился за границей, в ГСВГ. Отчим служил там по протекции моего деда, так как тот очень хорошо знал командира полка в Рыбнице. Пройдя полугодовую школу прапорщиков, он получил назначение в ГДР. Так мы попали в г. Готу, что в округе Эрфурт.

Так вот. Виной всему послужило мое знание немецкого языка, да только вот с нашим завучем общего языка не нашел. А она учителя физики, к которому симпатизировала, и натравила. Добрая женщина – Светлана Хорошева. Учились мы тогда в Ордруфе в школе при штабе дивизии. Это в получасе езды от Готы. Просто там была восьмилетка, и девятый и десятый класс возили в Ордруф на автобусе.

В начале девятого класса была организована олимпиада по немецкому языку среди учащихся школ округа, и проходила она в Готе. Я, благодаря своим знаниям и усилиям своей преподавательницы, занял второе место и должен был поехать в Дрезден на республиканскую олимпиаду. Но сучилось непредвиденное.

На уроке физики, вернее на перемене перед уроком, наши мальчишки надули презерватив и играли с ним в волейбол. Я же сидел на последней парте спиной к двери и просто зубрил последний из заданных параграфов. Ну вот, этот импровизированный «волейбольный» мяч упал на мой стол, а я его просто отбросил, но неудачно. В этот момент зашла завуч, и он-«мяч» попал ей на голову. Прическа у нее была прикольная. Такие называли «вшивыми домиками». И венчал это произведение большой серебряный гребень с острыми краями. Вот и все… Мяч лопается, а крик сирены… Ну, в общем вы понимаете. Настроения уже никакого, но это было еще не все. Последним уроком в тот роковой день была физкультура. Стадион располагался рядом, и преподаватель вручил нам футбольный мяч и отправил на разминку. Там уже играли какие-то офицеры в спортивных костюмах. А поскольку это происходило после празднования Дня провозглашения ГДР, то сами понимаете, что они были навеселе.