Анатолий Ехалов - Девять изб в сумеречном поле. Повести и рассказы из книги дорог

– Был у нас в прежние времена, когда я на Мариинке служил, это на реке Шексне, что в Волгу впадает, один рыбак. Как звали-то по христиански, так я уж не помню. А прозвище зацепилось: Пузырь. Тот Пузырь промышлял белугой. А знаете, какая это рыба? Бывало по тонне весом попадалась.

Ребята слушали и не знали: верить рыбаку или нет. Как такую рыбу представить? Она, наверное, с лодку будет.

– Так вот, ребята. Изымает он белугу, пропустит ей под жабры веревку и катит на ней, как на самоходном катере аж до города Череповца… Да и продаст там ее по большой цене. Потом до дому на тройке прикатит пьяный, с дорогим вином, в обновах. За неделю спустит заработок и снова на ловлю едет.

Одинова, такую поймал, что она дорогой задурила, да и разнесла Пузыреву лодку в щепки. А у него веревка к ноге привязана была и утянула, сказывали белужина Пузыря к себе в пучину. С тех пор никто его и не видывал.

Ребята не нашлись, что ответить. Молчали до самого рыбацкого стана, переживая впечатления дня. Вечером варили стерляжью уху, готовили малосолого муксуна.

Старший артельщик Алексей Вихрев принес из сарая припрятанную бутылку спирта.

– Давайте-ка выпьем мы за нашу артель. – Сказал он, поднимая кружку. – Не зря говорят: «Дружно- не грузно, а врозь – хоть брось!» Этакую работу сегодня свернули.

– Да уж, – поддержал Каев. – Артельная каша, гуще кипит.

– Выпьем, братцы и за наших гостей. – Продолжал бригадир. – Это они нам удачу такую принесли. Пол месячного плана взяли. Один осетр на два пуда потянул… Так пусть же и им во всем сопутствует удача!

Стукнулись кружками, крякнули и долго, до седьмого пота стучали ложками по блюду, вылавливая расплавленное золото стерляжьего жира. После чая, разморено закурив, повернулись к Каеву.

– Ну, что, дедко, скажи – ко, ребятишкам сказку. Мы тоже давно уж от тебя сказок-то не слушали.

Каев не отказывался. Наоборот, видимо, ему нравилось сказывать истории рыбакам.

– Ну, что, – откашлявшись начал он, – расскажу про наши великие реки… Сказки сказывать – не дрова рубить. Слушайте.

У каждой птицы – свое гнездо, у каждого человека своя малая родина. А как же без родины реке быть? Не бывает без родины даже больших рек…

…Тихо над рыбацким станом. Чайки накричавшись за день, угомонились в речных протоках, лишь изредка доносились с реки глухие удары, то крупная рыба выходила на промысел, ударами хвоста глушила задремавшую молодь. Стреноженная рыбацкая лошадь топала в росных лугах да хрустела травою.

Старик замолчал. Полночные звезды густо сияли на небе, пора было ночевать. …Мальчишки, убаюканные красивой сказкой, уже клевали носами. Рыбаки потянулись в сарай, только за столом под навесом оставались еще старший артельщик Вихрев да старый рыбак Каев. Уже засыпая, Васька слышал, как старший артельщик рассказывал Каеву.

– Разведка боем, дядя Саша, – это когда тебя посылают на верную смерть. У тебя отбирают все документы, награды, знаки различия. И ты идешь в открытую, а тебя противник изо всех огневых средств лупит, так, что небесам тошно. Вот мы и пошли. Нас было двести человек отобрано, а вернулось только семь…

– А про родину ты хорошо сказал, – Каев, – помолчав добавил Вихрев. – Тоскую я по нашей Шексне. Вольно тут, богато промыслом, а вот тянет домой. Изба у меня там родительская брошена. На острове.

…Собирали припасы в дорогу. Вихрев положил ребятам пяток больших присоленных муксунов, связку вяленых чебаков.

– А можно я, дядя Леша, возьму муксуньей икры хантыйского хлеба сделать, да щук небольших.

– Бери, бери. У нас этого добра не убудет. – Согласился старший артельщик. – А мы у тебя поучимся.

Колька раскочегарил железную печку, попросил у рыбаков большую сковороду. Насыпал из своих припасов на сковороду кедровых орешков и принялся давить плоским камешком, пока на сковороде не выступило ароматное таежное масло. Потом он взбил в большом блюде муксунью икру, выкинул из нее пленки и стал примешивать в нее муку. Получилось тягучее, пахнущее сырой рыбой тесто. Колька выложил его на разогретую сковороду и скоро вогульский хлеб спекся в тугую лепешку.

Первую лепешку Колька разломил на всех. Рыбаки с интересом пробовали, деликатно хвалили Колькину стряпню, обещали перенять опыт. Тем временем Васька выпотрошил несколько небольших щук, нарезал в прибрежных кустах палочек, очистил их, заострив концы. Принесли из сарая плошку клюквы. Покачев ловко разворачивал на столе щук, натирал их с внутренней стороны давленой клюквой и осторожно протыкал их палочками, так, чтобы заостренный конец палочки оставался в щучьем теле.

– Так всегда в нашем роду делали. Нельзя, чтобы палочка насквозь проходила, иначе щука на человека обидится, и вся сила из нее уйдет.

Рыбаки удивленно качали головами.

– Теперь я поставлю щук к стенкам печки, и пусть они сохнут. – Рассказывал Колька увлеченно. – Как высохнут, можно их в мешок складывать и – в дорогу с собой брать. Все ханты в дорогу сушеную щуку берут. Бросишь в котелок с водой, вот тебе и еда. Щука много сил дает.

…Пополнив запасы, ребята погрузились в лодку и поплыли дальше. Рыбаки провожали их всем станом.

– На обратном пути приворачивайте! Будем ждать!

Не успели они доплыть до слияния рек, как услышали перестук копыт. Следом за ними скакал верхами Костюшка. Ребята заволновались и направили лодку к берегу.

– В деревне был, – сказал, отдышавшись Костюшка. – Я уж при всех не стал говорить. Ищут двух мальчишек. Из детдома сбежали. Участковый в клуб приходил, наказывал, что если объявятся, то ему сообщить.

Костюшка замолчал, а ребята повесили головы.

– Ну, чего засмурели? Рассказывайте, куда путь держите? Я не выдам, а, может быть, подскажу чего или помогу.

– Нам, Костя, обратно никак нельзя. Нам на Шаман надо. —Отвечал Колька. – Нам надо родственников найти. Там на Шамане наши чумы стоят.

– А точно найдете? – Засомневался Костюшка. – Про Шаман-то я слыхал. Богатые места, но нехоженые. Там где=то говорят, в старину раскольники скрывались от царских властей. Это надо вверх по Кондасу подниматься. – Я, Костя, дорогу найду. Не сомневайся. Я ведь вогул. В тайге вырос.

– Ну, коль так, больше задерживать не стану. Зверя в тайге берегитесь. Он подошел к лошади и вытащил из-за седла старенькую берданку. – Держите. В тайге без ружья нельзя. Вот и патроны к ней. – Костюшка протянул ребятам туго набитый кожаный подсумок. – Обратно пойдете, вернете.

…Костя забрел в воду, сильно оттолкнул лодку. Скоро ее вынесло на течение. Все те же черные птицы кружили над рекой и утлой лодчонкой, на которой два юных существа отправились в безрассудное путешествие в поисках земли, где царят добро и справедливость, любовь и добросердечие, в страну Живого Огня. И если посмотреть сверху, с той высоты, где кружат черные птицы, то увидеть можно, как великая река рассекает гигантские пространства бесконечных озер и болот, разъединенных узкими перешейками лесов. Небольшие гривы кедрача и снова озера и болота, болота и озера, насколько видит глаз.