Виктор Золотухин - Chikatilo forever!

Нахлобучив ей на голову наушники, я включил свой любимый альбом группы «Назарет» «Разаманаз». Таня погрузилась в мир музыки, а я воспользовался случаем и стал ее целовать. На этот раз я был смелее, одной рукой позволил себе гладить ее грудь. Благо, пальто было снято, и лишь кофточка была преградой. Но снимать ее было нельзя – в комнату в любую секунду могли зайти «черепа» или бабушка.

Через некоторое время Татьяна сняла наушники.

– Ты знаешь, когда я училась в школе, то грудь у меня начала расти чуть раньше, чем у одноклассниц. Помню, я тогда так стеснялась этого. Ходить на занятия для меня было пыткой. Казалось, что все смотрят только на мою грудь. Я буквально сгорала со стыда. Перетягивала их тканью, прижимала всячески. А потом формы начали вырисовываться у всех девочек в классе. У многих выросли очень даже приличные груди. А мои сейчас не сильно маленькие?

– В самый раз, – хрипло сказал я.

– У тебя нет альбома «Лауд Ин Прауд»?

– Нет.

– Там в конце такая длинная композиция, минут на десять-пятнадцать. Она мне на всю жизнь запомнилась.

Я ведь по дурости жадной к наркотикам была. Однажды пришли компанией к другу на квартиру. А у него много марихуаны оказалось в тот день. Забили косяк. Папироску по кругу пустили. Пацаны по короткой затяжке сделают и дальше передают. А когда до меня очередь доходит, то отворачиваются, по сторонам глядят. Я и воспользовалась – по четыре-пять затяжек делала. Потом вторую папиросу по кругу пустили. Третью.

Короче, покурила я и пошла в маленькую комнату. Включила там «Лауд Ин Прауд» по-громче и кайф ловлю. Вдруг, когда пошла последняя длинная композиция, вижу, что комната сжиматься начинает. Потолок опускается, а стены сдвигаются. Я сжалась в комок, а потолок все равно давит на затылок, да и стены руки сдавливают. Внезапно, начинаю задыхаться. Комнатка уменьшилась, стала размером с коробку, воздуха не хватает. Хочу крикнуть, но не могу вздохнуть. Не знаю, как живой осталась.

А потом друг сказал, что меня наказали за жадность. Они специально давали мне возможность накуриться, делали вид что не замечают, как много я выкуриваю. Я благодарна им за урок. После этого перестала с жадностью кидаться на наркотики. Хотя эту гадость лучше вообще никогда не пробовать. Ты не пробовал?

– Нет.

– Правильно. Когда наркотиков нет, а организм требует, можно пойти на любую подлость.

У меня знакомая наркоманка была, ей всего четырнадцать лет было. Пришла я к ней в гости, а она хвастается мне, фотографии показывает.

К нам в Калининград группа «Интеграл» приезжала на гастроли. Не знаю, что они там отмочили, но теперь город для них закрыт. Прямо так и объявили, что «Интегралу» въезд в Калининград запрещен.

Помимо всего прочего, они у этой малолетки зависли. Устроили там секс с ней и ее подругами, да на фотоаппарат все это запечатлели. Она мне показывает фотографии и поясняет, вот этот здоровенный – Юра – самый наглый у них, вон в каких позах. Зато классно под гитару поет, есть у него песня такая – «Плот». А этот татарин – Бари – главный у них. Драчун страшный, но в сексе скромнее. Видишь, даже не раздет.

Я незаметно стащила у нее часть фотографий и ушла. Запрятала их на нейтральной территории и опять звоню в дверь. Так и так, говорю подруге, у тебя «стекло» есть, ампулы с морфием, значит, а у меня фотографии, где ты четырнадцатилетняя, от горшка два вершка, со взрослыми мужиками сексом занимаешься. Меняю фотки на ампулы. Откажешься, фотографии в ментовку сдам. Ей деваться некуда – согласилась.

– Расскажи, как в тюрьму попала, – попросил я.

– Это совершенно неинтересная история. У нас в Калининграде сквер есть, где наркоманы собираются. Там можно купить или продать наркотики. Или скинуться на дозу и пойти куда-нибудь. Например, на квартиру. Менты облаву сделали, а у меня в сумочке несколько ампул лежало. Вот и дали срок.

Мне было неприятно слышать отдельные фразы из уст Татьяны. Как это она пошла к кому-то на квартиру? А, может, сексом там занималась? А как же я? Ведь я люблю ее? Это я знал уже совершенно точно.

В то же время слушать истории было интересно.

– Расскажи про тюрьму, – заинтересовался я.

– Скучно там и тяжело. Любая приятная мелочь огромную радость приносит. Бывает лежишь на нарах, да через стенку перестукиваешься. Но это не так интересно, как по параше переговариваться.

– Как это?

– Ну, обычный туалетный телефон. Берешь рубашку, наматываешь на кулак, так чтобы как раз по отверстию унитаза размер получился. Затем этой рукой резко пробиваешь воду в трубу, как пандусом. Тоже самое делают в камере выше или ниже этажом. В итоге между отверстиями унитазов появляется воздушное сообщение, воды-то нет. Кричишь в парашу, а на том конце ухо прикладывают. И все слышно. Потом наоборот. Мы с одной девкой длительные беседы устраивали. Даже подружились.

– А на «химию» тебя почему перевели?

– Сначала я всячески режим нарушала, мне сказали, что от звонка до звонка сидеть буду. Я одумалась, стала себя хорошо вести, вот и перевели за год до конца срока.

– Послушай, ампулы-то ты где брала? Их что – в аптеке можно купить?

– Вообще-то можно, но маловероятно. Выдают только по особому желтому рецепту. И проверяют очень тщательно. А тебе зачем? Не советую я тебе связываться с наркотиками. Да и не достать их. Одна ампула морфия на черном рынке до ста пятидесяти рублей доходит. Я и сама категорически решила завязать с этим. Сама бы, может, и не остановилась, но тюрьма вынудила.

– Мне просто интересно. Я никогда с этим не сталкивался.

– Ладно, расскажу.

Татьяна повертела в руках наушники.

– Лучшее – это морфий и промедол. И то и другое бывает в ампулах по одному миллилитру. Промедол – двухпроцентный и однопроцентный, а морфий – только однопроцентный. Морфий дает резкий толчок, волну кайфа, которая проходит от головы до самого кончика ног, а промедол – ровный кайф где-то в течении часа. Я их перемешиваю: два куба морфия и три однопроцентного промедола. Причем промедол такой маслянистый. Как перемешал, сразу в вену загонять надо. Бывает еще промедол в таблетках, он даже лучше. Его в воде надо разводить.

– А таблетки какие бывают?

– Ну, это низший пилотаж. Я никогда ими не пользовалась. Правда, есть такой препарат «Ноксирон», его легко узнать – насечка на таблетке делит ее на три части. Сам «Ноксирон» кайфа не дает, но если употребить после дозы, то на часа полтора продляет эффект. Можно еще кодеин с сахаром употреблять, есть такие таблетки от кашля, но их сразу десяток глотать надо. Вообще, лекарства с кодеином в составе наркотическими считаются.

– А «Циклодол», – я вспомнил, как один знакомый рассказывал, что подругам в водку подмешивает этот препарат.